Год Собаки I. Среди Теней (СИ)
— Вполне возможно… — качнул головой мэр.
Я ждал, что мэр ответит на мой вопрос о камне. Но мэр молчал. Сделал вид, что вопроса не было. Меня это не смущало: отсутствие ответа само по себе было ответом.
Камень снова стал прозрачно-нейтральным кристаллом кварца.
Мэр вздохнул:
— Синг, надо присмотреть за нашими визави… Хотя бы первое время. Чтобы не влипли в какую-нибудь душераздирающую историю.
И пояснил свою мысль:
— Эта история с интервью не дает мне покоя… Ритуал всегда был популярен, а сейчас — вдвойне. Высокий сезон… привлекает различных безумцев. Отследить всех невозможно. С некоторыми… я бы даже не назвал их людьми… лучшее не пересекаться.
Он рассмеялся, а камень стал пепельно-черным:
— Паучок цап-цап…
Синг бросил на мэра быстрый внимательный взгляд.
Машина несла нас по горному серпантину все выше и выше. Я закрыл глаза и слушал хриплый голос.
Мэр владел им в совершенстве, с той легкостью, с которой мастера клинка владеют мечом. Выверенные интонации, паузы и акценты. Он привык импровизировать, отдавать приказы, объяснять, убеждать и отказывать.
Я сфокусировал внимание на хрипловатом голосе, на минорных окончаниях фраз. И мое сознание вытолкнулось из тела, а потом из пространства салона, и я увидел все с высоты полета птицы.
Увидел внизу крышу лимузина, плывущего по серпантину, скалы, море. бухту с пристанью, плато, дальние горы за ним. В отдалении раскинулся город, который каскадом зданий спускался к заливу. Каменная лестница поднималась с земли в небо, она казалась ослепительно белой, таяла в легкой дымке.
Я посмотрел вокруг. Храм с колодцем уже нельзя было разглядеть, виднелись только квартал с частью набережной, кроны деревьев и пляж. Впереди дорога делала последний поворот, выходя на плато, и направлялась к городу.
Сознание вдруг сложило крылья и упало вниз сквозь черную крышу лимузина.
Это Илья настойчиво толкал меня локтем в бок.
Тело, которое нельзя оставлять надолго без присмотра, — все должно было выглядеть, словно я просто задремал, — в повороте завалилось на Илью.
Я резко открыл глаза, все оставалось как прежде.
Сознание было чистым и ясным.
Чувство места и времени восстановилось.
Я вернулся.
#
День Первый. Сцены 4–6
4.
Наверное, я отсутствовал минуту или две. Синг смеялся надо мной, он получал истинное удовольствие. Ну, что ж…
Мэр повторил вопрос:
— Вы же не будете делать ничего противозаконного?
— Понятия не имею… — честно сказал я. — А придется?
Пока отсутствовал, разговор продолжался своим чередом, и я потерял нить беседы.
— Ты что несешь? — прошептал Илья, двинув локтем в бок.
И сказал мэру невинным голосом, каким обычно троллил доверчивых взрослых.
— Мы не такие… Мы будем хорошими мальчиками.
Синг снова рассмеялся одними глазами. Илья ему нравился, он с симпатией смотрел на него.
Чудовище в облике собаки лежало на кожаном диване, положив уродливую морду с острыми ушами на скрещенные передние лапы и переводило насмешливый взгляд с меня на Илью и обратно.
— О… Как это интересно… — проговорил мэр, гладя чудовище из ада по загривку. — Многообещающий молодой человек.
Сказал одними губами:
— Птичка чик-чик. Слово прыг-прыг…
Он смотрел в окно. Камень на его пальце зажегся алым.
— Меня совсем не обманывает то, как вы выглядите. Этот инфантильный облик беспечных детей… — Мэр повернулся голову, и тут я увидел, что он смотрит на меня истинным зрением, глаза его светились синеватым пламенем, едва заметным в прямых солнечных лучах.
Время чуть ускорилось, а окружающая реальность поблекла. Ярким и различимым до мельчайших подробностей становилось только то, на чем сфокусировано внимание.
— Я не вижу кто ты, — не отрывая взгляд сказал мэр. — Но знаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь.
Реальность плавно накренилась вправо. Машина делала пологий поворот, шоссе меняло направление, огибая залив. Слева проносилась отвесная стена песчаника, справа мелькали белые столбики ограждения. За ними начинался обрыв, обочина дороги терялась в кустарнике.
Я быстро посмотрел на Илью.
Он разглядывал в окне проплывающие внизу пристань с яхтами и лодками, песчаный пляж. Илья ничего не заметил, и возможно, даже не слышал наш разговор.
Вновь взглянул на мэра и Синга.
И понял, что тоже смотрю истинным зрением, сработал рефлекс.
Но я не различал в мэре и Синге никакой опасности, никакой аберрации реальности. Они были теми, кем были. Небольшие и вполне допустимые странности не в счет.
А что представилось мэру, я не знал, не мог знать, да и не хотел. Это могло быть все что угодно.
Синг тоже смотрел на меня.
В его глазах не было ни тени улыбки, но не было и зла. Он смотрел на меня простым взглядом. И я мог поклясться, что видел в его зрачках печаль.
— Ничего себе… — сказал Илья. — Лестница в небеса.
Мы с мэром одновременно погасили истинный взгляд. И времени вернулся свой прежний темп, а дню снова вернулись его краски.
Вдалеке виднелась лестница, что поднималась от земли вверх, и ступени которой обрывались прямо в небе. Она начиналась где-то среди городских кварталов, и было непонятно ее предназначение.
Спускаться по ней, или подниматься?
Вверх по лестнице, ведущей вниз, или вниз по лестнице, ведущей вверх?
Или возможны оба пути…
Мэр посмотрел сквозь стекло вслед за Ильей.
— Местная достопримечательность, — охотно пояснил он. — Лестница Богов. Или просто Лестница.
— Боги спускаются к вам с небес? — спросил Илья.
Мэр рассмеялся.
— Нет-нет… Богов с небес нам еще не хватало… Всего лишь мраморные статуи. Древние Боги предшествующих вселенных, которых все мы любим и помним.
— Для чего они? Эти статуи… Лестница.
— Памятник… Паломники и гости обожают восхождения. Местные иногда ходят молиться, попросить что-нибудь.
— Им отвечают?
— Да кто ж его знает… — сказал без тени иронии мэр.
И тут Илья, прямо спросил:
— Что такое Ритуал?
Мэр молча смотрел на него. Мне показалось, что он растерялся. Не ожидал, что Илья способен наблюдать, внимательно слушать, ждать и задавать вопросы.
Камень был прозрачен и чист. Он тоже молчал.
— Это игра?
Мэр тихо сказал:
— Не игра. Все по-настоящему.
— Мы умрем? — спокойно спросил Илья.
— Кто-то, случается, умирает… на дуэли, или срывается со скал… Яд в бокале, укус паука. Кто-то тонет в море… Кто-то проходит до конца.
Илья помолчал.
Видимо, его чем-то не устроил ответ, и он спросил снова.
— Мы умрем?
В голосе не было страха, скорее интерес, или даже удивление.
— Не обязательно… Все как в жизни, не угадаешь заранее. Будут победы и поражения. Почему такой вопрос?
— Потому, что я знаю.
Мэр озадаченно смотрел на Илью. И тот, сочетая непосредственность с жесткостью, озвучил правду, называя все своими именами.
— Я знаю, что вы не люди. Монстры… Но не знаю, что вам нужно. Вы похищаете детей, приносите их в жертву, а потом едите?
И я не знал, иронизирует Илья или серьезен.
— В конечном счете… — ответил мэр. — Но не едим, просто приносим в жертву… Если плохо себя ведут.
А потом рассмеялся.
Нагнулся, похлопал Илью по колену. Было невозможно понять, шутит он или нет:
— Молодой человек мастер вербальных провокаций… Интересно узнать, каков он на вкус.
Я сидел спокойно, как и раньше. Но что-то во мне изменилось.
Синг увидел это изменение, прижал уши и, глядя на меня, зарычал. Глаза его тоже изменились, стали желто-серыми, глазами убийцы. С узкими вытянутыми щелями зрачков.
— О как… — снова сказал мэр. — Ладно…
Какое-то время мы ехали молча, висела тяжелая пауза.
Мэр занимался документами, как будто ничего не произошло, Илья рассеяно смотрел в окно.
Синг не отводил от меня взгляд.