Цветочек ментального мага (СИ)

Бирюза с облегчением обняла меня.
— Слава стихиям! Я так переживала, что ты станешь опустошенной.
Я чувствовала себя именно такой, но на всякий случай уточнила:
— Кем?
— Большинство никогда не возвращается из нижнего сектора, но есть и такие, кто возвращается, но уже не тем, кем они были. Они становятся похожими на тряпичных кукол, будто из них выкачали саму жизнь. Доживают свой век в секторе утилизации. Я боялась, что с тобой случиться что-то подобное.
Я апатично посмотрела на соседку. Видимо, частично со мной это случилось, но не хотелось ее огорчать, поэтому я ничего не сказала. Она так заботилась обо мне, не хотелось заставлять её волноваться лишний раз.
— Как видишь, со мной все в порядке.
— Так как тебе удалось вернуться так быстро? Неужели Энгер помог? Я просила его что-нибудь сделать.
Я с удивлением уставилась на Бирюзу. Она просила Энгера? За меня? Неужели у них такие отношения, что она может вот так запросто просить его помощи?
— Ты просила Энгера?
— Да только без толку. Он сказал, что ничего не может сделать против Симонсен. Но неужели смог и помог? Я боялась, что будет слишком поздно… На каких условиях тебя освободили?
— Я буду участвовать в экспериментах.
Бирюза нахмурилась.
— Про эти эксперименты мало что известно, но слухи, которые до меня доходили, заставляют меня снова волноваться за тебя.
— Почему?
— Еще неизвестно, что с тобой сделают в лаборатории. Должна тебя предупредить, что последствия могут быть не самые радужные.
— Я готова на все, только бы не возвращаться в нижний сектор.
— А что там? Ты первая, кто вернулся оттуда в здравом рассудке.
Меня бросило в холод.
— Я бы не хотела об этом говорить!
— Хоть намекни, все так как рассказывают или еще хуже?
— Оставим эту тему! — отрезала я.
На пороге появился стражник.
— Резервуар Флер, тебя вызывает к себе распорядитель Симонсен.
Я вздохнула. Час от часу не легче!
Кабинет Симонсен, который располагался на четвертом этаже исправительного центра, оказался совсем не похож на то, что я ожидала увидеть. Я представляла себе что-то простое и практичное, но вместо этого увидела светлое просторное помещение с огромным панорамным окном на всю стену, из которого открывался великолепный вид на город. Стены были выполнены из каменной кладки, а пол и потолок из белых мраморных плит.
Справа от окна стоял массивный стол с широким креслом, в котором, словно хищная птица на вершине горы, восседала хозяйка кабинета. Откинувшись на спинку, она смотрела на хмурое небо. На длинном столе лежали стопки документов, позади нее в шкафах хранились папки, по всей видимости, с личными делами резервуаров, отбывающих наказание в исправительном центре. Письменные принадлежности и амулеты, назначение которых оставалось для меня загадкой, были разложены в идеальном порядке. Огромный диван слева от окна был застелен белыми мохнатыми шкурами, а на журнальном столике возле него, стояла большая ваза с красными розами. Над столом висела люстра из магических свечей.
— Госпожа Симонсен, вы хотели меня видеть? — сказала я, выводя распорядителя из задумчивости.
Она перевела на меня стальной взгляд своих серых глаз.
— Резервуар Флер, девятнадцати лет от роду, ранее принадлежавшая дому Турвальсенов…
Я бросила быстрый взгляд на вид из окна, да так и осталась стоять возле удобного на вид мягкого кресла для посетителей, ибо присесть мне не предложили.
— Что же в тебе такого особенного? — Мне показалось, или Симонсен взглянула на меня с любопытством?
В ней было меньше прежней холодности, чем тогда на суде. Сейчас она казалась просто строгой.
— Не знаю, — я пожала плечами, потому что не поняла, что имелось в виду, но не решилась раздражать ее лишними вопросами, наученная опытом общения с Хофф.
— Что произошло с капсулой? — будничным тоном спросила Симонсен.
Она спрашивает только теперь? Когда уже вынесла решение о моем наказании, и его привели в исполнение?
— Я не уснула во время проверки, запаниковала и выбила дверь. Это вышло случайно, такого больше не повторится, — выложила я все как есть.
 
— Что ж, похоже, ты и впрямь не повредилась рассудком… Энгер сказал, что ты быстро восстановишься. Ему нужен неповрежденный элит для экспериментов. Давай-ка проверим.
Какое-то время она всматривалась в мое сияние.
— Хм, — Симонсен задумчиво кивнула своим мыслям, — подпитка резерва сильнейших магов ведомства в течении целой недели практически никак на тебе не отразилась. Это интересно. Возможно, поэтому Энгер зацепился за тебя, но чую, здесь есть что-то еще. Может, скажешь, что? — она сверлила меня строгим внимательным взглядом.
— Не знаю, госпожа Симонсен.
— Иж какая ты стала немногословная! А на суде тебя было не заткнуть. Похоже, воспитательные методы Хофф хорошо на тебя повлияли.
Я промолчала, горько было признавать вслух, что она права.
— Ты ведь понимаешь, Флер, что несмотря на то, что я согласилась отдать тебя на эксперименты, ты все равно находишься в моем подчинении?
— Да.
Я вновь взглянула в окно. Вдали на горизонте виднелся склон горы, напоминающей по форме гигантского кита, который белым пятном выделялся на фоне голубого неба. Снег на вершине блестел и переливался в лучах яркого до рези в глазах солнца. Особняки центрального квартала стояли близко к друг другу и громоздились вверх по склону, будто соревновались, кто заберется выше. На узкой мощеной улочке напротив исправительного центра располагались торговые лавки. Возле одной из них остановилась карета. Слуга распахнул двери перед пышно одетыми дамами, и они вошли в лавку с ювелирными украшениями.
— И мне совсем не нравится, что вместо того, чтобы работать вместе со всеми на зарядку накопителей, ты будешь целыми днями пропадать в лаборатории.
Я перевела взгляд на распорядителя. Внимание зацепилось за журнальный столик и элегантный диван, который больше бы подходил для будуара в богатом доме, чем для рабочего кабинета. Цветы на столе как будто подтверждали эту ассоциацию. Роскошные розы зимой стоили немалых денег. Возможно, строгая и сухая Симонсен втайне мечтала о беззаботной жизни богатой светской дамы. Резервуары были вхожи в эти дома, а ей приходится руководить исправительным центром, вместо того, чтобы припудривать носик у зеркала перед балом. Симонсен проследила мой взгляд.
— На волю ты выйдешь не скоро, — сказала Симонсен, по-своему трактовав мою задумчивость. — Не забывай, что тебе находиться в моем подчинении очень долго, поэтому нам надо дружить.
К такой, как она, я набиваться в подружки бы точно не стала. Так чего же она от меня хочет?
— Мне всегда было любопытно, что происходит в лабораториях Энгера, только вот так и не получилось внедрить туда своего человека. Так что, ты будешь мне докладывать. Это будет наш маленький секрет.
Я не ожидала такого поворота, даже растерялась, и не нашлась, что ответить.
— Форсберг вытащил тебя из нижнего сектора, но не забывай, кто здесь распорядитель.
Форсберг!? Я-то думала, что меня забрал оттуда Энгер. Наверное, он попросил главу Магистрата замолвить за меня словечко?
— Мне ничего не стоит устроить вернуть тебя в нижний сектор. Ведь какая-нибудь капсула может легко снова выйти из строя по твоей вине, и тогда тебе уже никто не поможет, поэтому нам лучше сотрудничать. Поняла?
По спине пробежал холодок. Под ее пристальным взглядом мне хотелось втянуть голову в плечи, я почувствовала себя кроликом за секунду до того, как орел схватит его своими острыми когтями. Затхлый запах подвала, темнота и боль мгновенно встали перед глазами. Меня бросило в озноб. Сердце застучало, дыхание на секунду сбилось.
— Поняла, — нехотя ответила я, не отвергая, но и не принимая её предложение.
Конечно, докладывать мне не хотелось, но я сейчас не в том положении, чтобы перечить. Попытаюсь разобраться с этим позже.
— Надеюсь, у тебя хватило ума не болтать, о том, что происходило в нижнем секторе? — строго спросила Симонсен.