Солнечный щит (ЛП)

Я не остановилась и не повернулась. Я сорвала поводья Джемы со столбика и запрыгнула на ее спину.
Плеск, и ладони сжали мое колено.
Мне надоели прикосновения, когда я этого не хотела. Я ударила твердым носком сапога. Веран отдернул руку, схватился за локоть.
— Ларк, стой. Прошу, подожди, — он смотрел на меня, и я видела, что он искал взглядом. Я напряглась. Я не хотела, чтобы он искал потерянную принцессу в моем лице.
Он понимал эмоции на моем лице лучше меня, потому что посмотрел мне в глаза.
— Я не знал, — сказал он. — Клянусь, Ларк.
Старик вышел, направился ко мне, протягивая руки. Я быстрым движением вытащила меч из ножен, подняла выше. Веран отскочил, вздрогнув.
Я опустила меч и шлепнула по крупу его лошади.
Кьюри вздрогнула и бросилась по дороге к верхней части города, поводья развевались. Веран развернулся, глядя ей вслед, а потом повернулся ко мне, раскрыв рот:
— Стой! — выпалил он.
— Нет! — я вернула бандану на нос и сжала бока Джемы. Она бросилась вперед, разбрасывая грязь. Крыс побежал за мной.
— Стой! — кричал Веран за мной. — Ларк, стой!
Я не остановилась, а он не мог погнаться. Джема разогналась, и мы помчались мимо таблички Пасула в пустыню, пригибаясь под бушующим небом. 
  
46
 
Веран
О, Свет. О, Свет.
О, благословенный Свет.
Я смотрел на табличку, стоя по лодыжки в грязи, а Ларк скрылась за дождем. Я сжимал дерево, тяжело дыша. Вода стекала с меня. Снова раздался гром, молния ударила по земле, но Ларк пропала.
Плеск за мной, и Ро поравнялся со мной. Я прижался спиной к табличке, но он уже не злился. Его глаза были широко открыты, будто разрезаны. Мама так говорила, но я теперь видел, как это.
Он глядел вперед, в дождь. А потом повернулся ко мне.
— Я не знал, — выдохнул я. — Я не понимал. Я н-не видел ее полное лицо. Она всегда была с черной краской на лице и банданой, — или я был в припадке… или на ней ничего не было. И всегда было это проклятое солнце…
Я представил лицо Элоиз рядом с лицом Ларк. Одно было гладким, без шрамов, с круглыми щеками, сияющими глазами, с нежной смуглой кожей. Другое… грубое, с впавшими щеками, с загорелой кожей и молнией в глазах. Нежные кудри, длинные пряди, отличающие золотом. Но я видел тот же изгиб носа, веснушки, карие глаза… глаза Ро…
Я был ужасным дураком.
— Куда… куда она… — голос Ро был разбитым, словно слова не могли соединиться.
— Она убежала, — сказал я. — В пустыню.
Он сделал пару шагов вперед, словно хотел погнаться за ней пешком. Но остановился раньше, чем я придумал, что сказать, а потом звук за нами заставил нас обернуться.
Дверь почтовой станции была открыта, три фигуры стояли на фоне света. Впереди, почти у края крыльца, стояла Элоиз, ее платье трепал ветер.
Ро повернулся и побежал к крыльцу. Я следовал за ним, грязь ловила мои сапоги. Мы приблизились, и Ро махнул рукой Элоиз, пытаясь отправить ее внутрь, но она не поддавалась. Она обвила себя руками и дрожала.
— Папа… — выдохнула она, когда мы смогли ее слышать.
— Внутрь, — прохрипел Ро. — Внутрь, Элоиз.
Мы прошли в дверь мимо Яно, глядящего на улицу.
— Стражи близко, — сказал он, и я поравнялся с ним и посмотрел на склон.
Я проследил за его взглядом на всадников, появившихся среди дождя. Молния сверкала на металле шлемов.
Тамзин сжала его рукав и потянула его внутрь. Мы собрались на пороге. Управляющая почтой поправляла стулья, отлетевшие мгновения назад, но от одного взгляда на шок на наших лицах она передумала ругать нас.
— Я поеду за ней, — сказал Ро, сначала ни к кому не обращаясь, а потом повернувшись к Элоиз. — Я поеду за ней. Оставайся тут…
— Папа, стражи, — прошептала она. Она промокла от дождя и все еще дрожала. Я вспомнил об угрозе тюрьмы, если мы не покинем Моквайю к концу часа, и вдруг согласился с одним — ей нужно было покинуть Пасул.
— Тогда бери карету, — сказал Ро. — Вы с Вераном поедете как можно дальше до ночи, потом отправитесь к Каллаису. Пусть Кольм напишет твоей маме…
 
— Я пойду за ней, — сказал я.
— Нет.
— Ро…
— Нет, — в его голосе была агония. Он невольно прижал ладонь к стене, словно вдруг ему потребовалась опора.
— Я знаю, когда она ушла, — я сглотнул. — Я знаю место. Вы не сможете отыскать ее лагерь, но я могу. И… она знает меня.
Значение повисло в воздухе.
Она знает меня.
Она не знает вас.
Что-то близкое к ужасу мелькнуло на лице Ро. Я прикусил губу, но смотрел ему в глаза. Я судорожно вдохнул.
— Я поеду. Оставайтесь с Элоиз и напишите королеве Моне.
— Твои родители…
— Не узнают, пока я не вернусь, — сказал я. — Скажем, что я сбежал. И я сбегу, если посадите меня в ту карету.
Лицо Ро исказилось — я поступал ужасно, да — но он не успел ответить, Элоиз закашлялась, явно давно подавляя приступ. Она согнулась, закрыв ладонями рот, пыталась вдохнуть. Мы с Ро схватили ее за плечи.
Яно прислонялся к окну, в стекле отражалось его встревоженное лицо.
— Они у перекрестка.
— Нет, — сказал Ро никому и всем нам.
Тамзин отошла от нас, но не к окну, а к управляющей, взяла по пути перо и чернила.
Элоиз сделала пару вдохов и выпрямилась, прижимая ладонь к груди. Я подпер ее плечо своим и посмотрел тепло на Ро.
— Я могу это сделать. Я уже раз сделал, дайте сделать еще раз.
Хотя Ларк, наверное, ненавидела меня и не будет больше мне доверять.
— Нет, — сказал он. — Это опасно.
Элоиз выпрямилась и взяла отца за руку.
— Всем нам опасно, папа, — прошептала она, к моему шоку, поддержав мою сторону. — Ты нужен мне в этом пути, — она с трудом вдохнула, но продолжила. — Нам нужно добраться до Каллаиса и написать маме. Она должна знать. Отпусти Верана.
Он повторил «нет», но без звука. Он смотрел на Элоиз, словно не видел ее.
Я понял, что он выбирал. Выбирал ребенка. Потому что я глупо не понимал, кто был передо мной.
О, Свет.
Тамзин тихо свистнула, пока общалась с управляющей с помощью пустой страницы. Она поманила Яно, тот отошел от окна к ней. Она сунула руку во внутренний карман его плаща и вытащила горсть монет. Она опустила их на журнал управляющей. Женщина посмотрела на них, подсчитала деньги.
— Хорошо, — сказала она. — Одна лошадь.
Тамзин постучала по журналу с грозным лицом, хоть не произнесла ни слова.
— И вас тут не было, — согласилась женщина с поклоном. — Никого, кроме двух путников с Востока, взявших карету.
Тамзин удовлетворенно кивнула. Она записала еще пару строк, оторвала край страницы и поднесла ко мне.
СОЭ УРКЕТТ
ЛЕСНОЙ ПОСЕЛОК ВЕЛИКАНШИ
— Туда вы отправитесь? — спросил я.
Она кивнула. Я взглянул на Ро. Я еще не сказал, вернулись в Моквайю или Алькоро. Если, конечно, я догоню Ларк, и она не убьет меня на месте, и если я уговорю ее вернуться со мной.
Вероятность успеха была низкой.
— Я должен сначала найти Ларк, — сказал я. — А потом…
Снаружи из-за дождя послышался новый звук — копыта стучали по грязи, звенели голоса. Тамзин кивнула и сжала мой локоть, потянула Яно к боковой двери. Управляющая отвернулась, убрала монеты в ящик, игнорируя нас.
Ро, казалось, задерживал дыхание последние три минуты. Я оглянулся на него, и он выдохнул.
— Она — моя девочка, — сказал он таким сдавленным тоном, каким я его еще ни разу не слышал.
— Я обещаю, — сказал я. — Она умеет выживать лучше, чем любой из нас. Дело не в том, будет ли она в порядке. Дело в том, успеет ли кто-нибудь добраться до нее раньше, чем она скроется. Как только она доберется до своего лагеря, она не останется там надолго. Прошу, Ро. Позаботьтесь об Элоиз, как она сказала.
 
Он прижал ладонь к груди, словно его сердце в прямом смысле разбивалось.
— Я не могу сказать «да», — сказал он, его дыхание дрогнуло. Он не продолжил. Я понял, что, может, и я был частью этого единства — он злился на меня, но, если со мной что-нибудь случится, он будет отвечать за это.