Астрид - хозяйка Рождества (СИ)

— О Боже! Сесиль! — я захохотала, откинув голову на подушку. — Я не выйду за него замуж, даже если одержу победу!
— Ты так говоришь, будто действительно можешь выиграть скачки у Эрлинга, Астрид! Да это невозможно и ты поставишь себя в неловкое положение…
— Послушай, — я остановила ее, положив руку на плечо. — С раннего детства отец учил меня ездить на лошади, и могу заверить тебя — я отличная наездница и иногда соревновалась с такими умельцами, что герцогу и не снилось.
Мне пришлось немного обмануть свою подругу, но я ведь не могла сказать ей правду.
— Ничего себе… — протянула Сесиль, но тут же нахмурилась. — Ладно, пусть так, но зачем ты тогда ставила на кон его свободу? Я не понимаю тебя.
— Мне хочется поставить его на место! — фыркнула я, вспоминая надменный взгляд Эрлинга. — Если я выиграю, то сразу же откажу ему!
— Какая вы опасная женщина, графиня! — шутливо воскликнула баронесса. — Мне уже жаль герцога!
— Не стоит жалеть этого несносного мужчину! — я удобнее устроилась в своей куче подушек и спросила: — Ваша милость, может, вы поведаете мне, что было предсказано вам?
— Оооо… — Сесиль загадочно улыбнулась. — Гадалка сказала, что я выйду замуж, когда начнет цвести сирень и этот брак принесет большое потомство. Хотя и не такое, как у тебя! Она напророчила мне троих детей, представляешь? Еще она сказала, что мой муж благородный человек и у него большое, доброе сердце! Астрид, это маркиз! Я чувствую!
— Я была бы очень рада такому повороту событий, — поддержала я подругу и тяжело вздохнула. — Ты знаешь, гадалка предрекла мне опасность и от этого мне немного страшно.
— Не бойся, — баронесса погрозила кулаком моему невидимому врагу. — Мы теперь вместе и я тебя в обиду не дам!
— Значит, пора пить чай! — я вылезла из-под одеяла и накинула теплый халат. — Мой нос уже учуял аромат пирога. Я ужасно хочу есть!
— Я хочу тебе рассказать еще кое-что, — Сесиль затянула пояс халата и тихим голосом произнесла: — Гадалка напророчила герцогу, что он женится на Рождество и обзаведется младенцем! Тебе не кажется, что предсказанные события переплетаются между собой самым удивительным образом?
— Какой младенец может связать нас с герцогом до Рождества? — я не хотела верить в эти странные совпадения. — Нет, нет, это какая-то ерунда, Сесиль.
— Может быть и так, — она как-то странно улыбнулась и умчалась к себе, оставив меня в раздумьях.
С каждым днем холодало все сильнее и по ночам землю покрывали серебристые щупальца инея, поднимаясь по стенам имения и забираясь в трещинки между камнями. Мы уже несколько дней никуда не ходили и занимались только пошивом игрушек, которых становилось все больше. Айдж посчитал сколько детей проживает в деревне и теперь у нас был настоящий Рождественский список мальчиков и девочек, ожидающих подарка.
Герцог не обманул и в имение доставили лошадь, при виде которой, у меня бешено заколотилось сердце. Она была очень похожа на мою Барышню — угольно-черная, с гривой и хвостом, имеющими практически синий отлив. Глаза у лошади были темно-карие, с вишневым отблеском, и в них светились спокойствие и ум.
— Как ее зовут? — спросила я у конюха и он с гордостью сказал:
— Ежевика. Она замечательная и выносливая, но слегка своенравная. Вам повезло, ваше сиятельство.
Нилс и Гринч приготовили лошади просторное стойло, но Ежевика немного нервничала в незнакомом месте и я принялась разговаривать с ней, ласково поглаживая по шелковистой гриве.
— Ну, что ты… Все хорошо… Я тебя не обижу… Посмотри, что у меня есть.
Я протянула ей кусочек сахара, но лошадь фыркнула и отступила назад.
— Нам придется подружиться, — вздохнула я, не опуская руку. — Если мы начнем воевать, ничего хорошего из этого не выйдет.
Ежевика внимательно слушала меня, прядала ушами и легонько била копытом. Ее умные глаза смотрели с легкой тоской, от которой у меня защемило сердце. Я сняла с гвоздя щетку и начала медленно водить ею по крупу лошади, не переставая шептать ласковые слова. Она опустила голову и, когда я снова подсунула ей сахар, осторожно взяла его мягкими губами. Начало было положено.
 
— Вы что, собираетесь скакать верхом? — тетушка Лонджина нервно теребила фартук, глядя на меня настороженным взглядом. — Ваше сиятельство, скажите, что это неправда.
— Правда, — подтвердила я, намазывая маслом кусок свежеиспеченного хлеба. — А почему это так волнует тебя?
— Да потому, что вы боялись лошадей, как нечистая сила святого Олафа! — воскликнула она и я шикнула на нее:
— Не вздумай сказать это при баронессе! Времена изменились, и я хочу ездить верхом!
— Что же это происходит?! — тетушка Лонджина схватилась за голову. — Я вас совсем не узнаю, графинюшка!
— Никому ни слова! — снова предупредила я, и она раздраженно дернув плечом, проворчала:
— Свалитесь с лошади, по косточкам не соберем!
— Ваше сиятельство! Ваше сиятельство!
Мы тетушкой Лонджиной переглянулись, услышав из коридора взволнованный голос Франца, и уставились на дверь.
Сторож вошел на кухню и похромал в мою сторону, держа в вытянутой руке смятый конверт.
— Это торчало между лапами ворона, — задыхаясь, сказал он и добавил: — В воротах. Ох, чую я недоброе! Не люблю я таких посланий!
Я взяла из его рук конверт и обнаружила на нем корявую надпись: «Графини Расмусен».
Очень интересно…
В конверте лежал лист бумаги, сложенный вдвое и, развернув его, я пробежала глазами по прыгающим строчкам, написанным неразборчивым почерком.
В кухню вошла Сесиль, неся большую корзинку с шитьем и, увидев мое лицо, испуганно спросила:
— Астрид, что случилось???
— Графинюшка… — следом за ней прошептала тетушка Лонджина. — Не молчите, прошу вас!
Я обвела их растерянным взглядом и прочла то, что было в письме.
— «Здраствуйте графиня. Пишет вам Рыжая Люси, работающая на улицы Мортинг, где поворот к старой башни. Прошу простить меня великадушна, но больше обратитса не к кому. Ваша свекровка отказала мне и выставила за дверь, чтоб ее взяли черти. Моя подруга Марго радила от вашего мужа здоровенького младенца и померла, оставив дите сиротой. Я не могу держать его у себя, потому что хозяйка «Северной Розы» грозится выгнать меня на улицу. Заберите дите, иначе мне придется отдать его тем людям, что выступают на ярмарках. Если надумаите взять младенца, приготовьте деньги за малоко, которое я брала в долг у малочника Ганса. Жду три дня и ни минутой меньши. С уваженеем Рыжая Люси».
— А вот и младенец… — прошептала Сесиль, опускаясь на стул. — Ну, и гадалка…
— Ох, беда! — тетушка Лонджина схватилась за сердце. — Ох, Господи! Оооох… Позор какой! Позор на голову!
— Кто эта Марго? — все, что смогла произнести я, шокированная не меньше остальных.
— «Северная Роза» на улице Мортинг, это бордель, — тихо сказала Сесиль, а тетушка Лонджина снова заохала. — Астрид, похоже, твой муж имел связь с падшей женщиной.
Меня это вообще не заботило, а вот то, что где-то страдал только что родившийся человечек, заставило мое сердце болезненно сжаться. Вот тебе и сюрприз на пороге…
— Ваше сиятельство, вы что задумали? — тетушка Лонджина вытерла слезы уголком фартука и горячо продолжила, не дожидаясь ответа: — Это же позор! А если обман это? Чужое оно? Мало ли, что эти бесстыжие сочинить могут?! Ой, беда какая!
— Ты хочешь, чтобы я оставила ребенка? — я не знала, что делать, но душой чувствовала, что не имею права отвернуться от этого малыша. Ведь у него никого кроме меня нет.
— Ооох… Оооох… — застонала она, хватаясь за голову. — Да, за что же нам это… Господи! Мало нам бед! Значит так, я отправлюсь туда с вами и выведу этих бесстыжих на чистую воду! Тетушку Лонджину еще никому не удавалось водить за нос!
— Я тоже поеду, — Сесиль придвинулась ближе. — Дорогая, мы все поедем с тобой.
— Вам нельзя появляться там! — прикрикнула на нас тетушка Лонджина. — Приличные женщины обходят стороной это место!