Бунтарь (ЛП)
— Хорошо. Просто постарайся не попадаться на глаза. Если пресса узнает, что ты там, у них будет отличный день.
— Да. Спасибо.
Я нажимаю отбой, не слыша больше ничего, что она хочет сказать. Если бы я остался с ней на телефоне, я бы рисковал слишком большим количеством времени и энергии, которые следовало бы потратить на Тессу. Неужели она не понимает, что весь мой мир рушится вокруг меня? Меня не волнует, если СМИ узнают все на данный момент. Все, что имеет значение, — это она.
Я загоняю свою машину на парковочное место и выскакиваю, вбегая через парадные двери. Охранник сидит с секретаршей, и они оба смотрят на меня с подозрением. Я вытаскиваю свои права и передаю их им, чтобы они могли просканировать меня.
— Я здесь, чтобы увидеть Тессу Каллахан. Ее привезли на скорой помощи.
Секретарша нажимает несколько кнопок на компьютере, и сочувствие, мелькающее на ее лице, пугает меня до чертиков. Она заполняет пропуск и вручает его мне.
— Она в отделении интенсивной терапии, дорогой. Ты знаешь, куда идти?
Я сразу чувствую, что меня сейчас вырвет. Мой рот, кажется, забывает, как формировать слова, поэтому я просто качаю головой. Она говорит мне сесть в лифт, подняться на третий этаж, повернуть налево, а затем направо в конце коридора, и они пропустят меня. Я не уверен, как, но мне удается усвоить слова, пока я забираю свои документы.
Стены этого места такие же мрачные, как я себя чувствую. Фотографии счастливых и удовлетворенных пациентов не останавливают мой разум от мыслей о самом худшем. Если вы спросите меня, они немного бесчувственны по отношению ко всем людям, которым приходится покидать это место без своих близких. Необходимость проходить по коридору с улыбающимися лицами, должно быть, ощущается как удар под дых.
Когда я подхожу к дверям отделения интенсивной терапии, я нажимаю кнопку и держу свой пропуск для посетителей. Замок щелкает, и они открываются автоматически. Я прохожу мимо и подхожу к стойке регистрации.
— Тесса Каллахан? — Спрашиваю я.
Медсестра смотрит на свой компьютер и вздыхает. — Боюсь, врачи все еще работают над ней. Если вы хотите занять место в комнате ожидания, я попрошу кого-нибудь сообщить вам как можно скорее.
Я смотрю на нее умоляюще. — Можешь хотя бы сказать мне, все ли с ней в порядке?
— Вы семья?
Черт. — Нет.
Она вздыхает, оглядываясь по сторонам, прежде чем наклониться. — Я не должна была тебе этого говорить, так что, если кто-нибудь спросит, ты ничего не знаешь.
Я киваю.
— Скорая помощь ответила на звонок о передозировке опиатов. Когда они прибыли, она не реагировала и не дышала. Им удалось заставить ее сердце снова биться, и им пришлось дать ей несколько доз Наркана. Прямо сейчас над ней работают лучшие врачи, какие у нас есть. Я могу обещать вам, что они сделают все, что в их силах.
Все стихает, за исключением звона в моих ушах, который становится оглушительно громким. Как раз в этот момент доктор на секунду отодвигает занавеску, чтобы выйти, и я мельком заглядываю внутрь. Тесса лежит в постели, выглядя совершенно безжизненной, если не считать тонкого писка кардиомонитора. Изо рта у нее выходят трубки, и медсестры по обе стороны от нее работают не покладая рук.
Меня сейчас стошнит.
— Просто присядьте в приемной, мистер Хоторн, — любезно говорит медсестра за столом, и я понимаю, что никогда не говорил ей, кто я.
— Спасибо вам за вашу помощь, и я был бы признателен, если бы мое присутствие здесь держалось в секрете.
— Абсолютно. Дай мне знать, если тебе вообще что-нибудь понадобится.
Я ухожу и направляюсь в комнату ожидания. Как от меня ожидают, что я просто буду сидеть и ждать, не теряя полностью рассудок, выше моего понимания. Однако, как только я собираюсь повернуть за угол, знакомый голос заставляет меня замереть.
— С ней должно быть все в порядке. Она должна.
Другой человек тяжело выдыхает. — Истон, сядь.
— Я имею в виду, они снова заставили ее сердце биться. Это хороший знак, верно?
Я знаю, что не могу там сидеть. Во-первых, из-за него у нее был доступ к этим таблеткам. Я уверен в этом. И судя по тому, как он смотрел на меня на днях, я уверен, что он тоже не самый большой мой поклонник. Если поместить нас вместе в палату, это вызовет драку, а я не хочу, чтобы меня выгнали из больницы.
Я разворачиваюсь и ухожу, зная, что мне придется найти другое место для ожидания. Тем временем я достаю свой телефон из кармана. Ни за что на свете я не собираюсь быть где-то дальше от нее, без возможности увидеть, что происходит. Я нажимаю третий быстрый набор и жду ответа.
— Какого хрена ты звонишь мне в такую рань? — Колби лает, как будто я его только что разбудил.
— Я все объясню позже, но мне нужно имя и номер айтишника, которого ты используешь для удаления фотографий с телефонов девушек.
— О, — воркует он. — Ашер попал в затруднительное положение?
Я качаю головой, хотя он не может меня видеть. — Даже не близко. Я все объясню позже, мне просто нужна его информация, и мне это нужно сейчас.
***
После того, как я позвонил парню, который работает исключительно по «Sketch» проходит всего несколько минут, прежде чем я получаю ссылку на защищенный сервер по заблокированному номеру. Я нажимаю на нее, и открывается окно. Вот так я получил доступ к камере слежения, установленной прямо за комнатой Тессы. Спасибо, «Sketch».
***
Я часами смотрю в камеру и желаю, чтобы она проснулась. Чтобы получить какой-то ответ. Чтобы дать врачам что-то, от чего они перестанут выходить из ее палаты с мрачными взглядами на лицах.
Кофейня рядом с вестибюлем, где я решил временно поселиться, заполнена людьми, пытающимися перекусить перед тем, как отправиться на работу или навестить пациентов. Я остаюсь в угловой кабинке, сосредоточив все свое внимание на телефоне. Солнце выглядывает из-за здания на другой стороне улицы и светит прямо мне в лицо. Я понимаю, что уже почти десять утра. Прошло шесть часов, а мы все еще ничего не знаем.
В этот момент начинает звучать тревога, и врачи врываются в ее палату, наводняя ее. Я больше не могу оставаться в стороне. Мне нужно знать, что происходит. Встав из-за стола, я выбрасываю пустую чашку в мусорное ведро и выбегаю за дверь.
В отделении интенсивной терапии царит хаос, люди бегают вокруг и пытаются схватить то, что им нужно. Медсестра, с которой я разговаривал раньше, выходит из своей палаты и видит, что я стою там с выражением паники на лице. Она на секунду оглядывается и вздыхает.
— Я пыталась найти тебя раньше, но тебя не было в комнате ожидания, — говорит она мне. — Я должна помочь твоему другу. Иди, подожди там, а я приду поговорить с тобой, как только смогу.
Мой друг. Неужели она не понимает, что она намного больше этого? Слово «друг» — это то, что я бы использовал для описания Гриффина или, может быть, даже Колби в плохой день, когда он разозлил меня настолько, что я лишил его статуса брата. Но Тесса? Она заслуживает гораздо большего, чем просто друг. Девушка, невеста, жена… даже любовница, но не друг. Определенно не друг.
Все в моем мозгу затуманилось, когда я вхожу в зал ожидания. Я совершенно забываю о причине, по которой я вообще не пришел, подождать здесь, пока я не заверну за угол. Взгляд Истона останавливается на мне, и его брови хмурятся.
— Какого хрена ты здесь делаешь?
Я открываю рот, чтобы ответить ему, но кто-то другой опережает меня.
— Я попросила его прийти.
Делейни входит в комнату с Ноксом на буксире, и если бы взгляды могли убивать, Истон уже был бы разлагающимся трупом.
***
Звук звонка моего телефона отрывает меня от единственного места, где я могу провести время с Тессой, — страны грез. Может быть, это жалко, что я жажду сна, чтобы притвориться, что мы все еще вместе, но это все, что у меня есть. Я смотрю на часы. 3:43 утра.
— Алло? — Спрашиваю я, даже не посмотрев, кто звонит.