Между двух миров (СИ)

— Закон об изъятой памяти, да, знаю, уже сталкивалась, — морщится Ольга.
— Это ж полнейшее… Двадцать четыре часа — чистое издевательство.
— Сорок восемь, — говоришь ты. — Официально департамент получит уведомление только завтра, в десять утра. Понимаешь?
Детектив Полански широко улыбается и достает телефон из кармана.
— Вот это я понимаю у тебя… компетенция! Пойду звонить прокурору, пока прокол не вступил в силу для допроса нам нужны будут ордера. Встретимся на парковке.
— Не бери машину, у меня теперь есть личный водитель, — говоришь ты и тоже достаешь телефон. Сначала вызвать Йена, а потом позвонить Фархаду, что ты зайдешь. На звонок он не отвечает и ты пишешь сообщение. Его оставили в больнице еще на трое суток, несмотря на твои просьбы отпустить домой, глава отделения, Давил Азаров, уперся, ему не нравились кисты на легких, которые обнаружились на снимках. Все твои попытки убедить его, что кисты вызваны избытком кислорода и что организм Фархада давно адаптировался, ни к чему не привели.
В своей естественной среде, в Адаре, вы дышите совсем другим воздухом, но оболочки неведомых способны перестраиваться, в отличие от людей, чьи органы обычно необратимо разрушаются под действием чужой им атмосферы. Есть кислородные маски с водорослями, специальные защитные костюмы, но все это не годится для жизни, поэтому ты можешь переехать жить в Латирию, или в любой другой уголок этого мира, если захочешь, а вот человек в Адаре навсегда останется не более чем туристом.
Ты смотришь на себя в зеркало, стоит помнить, что они видят. Длинные, медного цвета волосы все также плотно собраны в хвост, кожа цвета созревшего масличного листа, который гайоли называют оливковый, было на земле такое вечнозеленое растение и из него, как и из арагвы сейчас, делали масло. Глаза у тебя зеленые, как и у нее. Этого ты изменить не можешь. Как не можешь и забыть. Паутину татуировки на груди ты прячешь под слоем грима, а шею за высоким воротником-стойкой. Серый пиджак, брюки и каблуки. Как и в школе, здесь ты должна выглядеть строго и по-деловому. Это твоя броня. Ты не будешь заводить здесь друзей, как и нигде в этом мире.
Климат контроль сообщает тебе, что возможность осадков 68 процентов и ты берешь с вешалки плащ. Откуда спрашивается в искусственном небе, может взяться дождь? Но дожди в Латирии не редкость, а зимой тут даже снег идет. Снег! Ты вспоминаешь, как на прошлый новый год, вы наряжали елку, специально привезенными из Адара цветными шкурками норгов…А в качестве подарка ему, ты незаконно привезла одного живым. Норг прожил у вас всю зиму, а к лету ты приказала Фархаду его съесть, он стал слишком сильно раздражать твои сенсоры.
Ты уже почти выходишь за стеклянную дверь своего нового кабинета, когда видишь ее — Надиру Рае, выходящей из лифта. Она тоже видит тебя. Вы смотрите друг на друга. Ты пошире распахиваешь дверь, оставляя ее открытой, бросаешь плащ на вешалку и возвращаешься за свой стол.
Пишешь Ольге сообщение: “Задерживаюсь. Встретимся в больнице”.
И на ручном терминале запускаешь протокол записи.
На всякий случай.
Сата игнорирует этикет, заходит молча, закрывает за собой дверь. Кабинет напоминает аквариум, прозрачный со всех сторон и она, щелкнув пальцами, активирует защитный слой стекол на дверях и окнах. Ты даже не знала, что он здесь есть, пока она им не воспользовалась.
— Дому Рае принадлежит основной пакет акций компании “Сандерс Роял”, это крупнейший поставщик каисового стекла по эту сторону Каньона, — говорит Надира, заметив твоё удивление. — Первый рабочий день? Как тебе кабинет? Они пытались тебе понравиться, но я настоятельно рекомендовала убрать цветы.
Для заара Надира выглядит слишком по-человечески. На правой стороне черепа у нее волосы вместо чешуи, но так как пигмент не приживается, они совершенно белые. С левой стороны, такой же белой, волосы чуть присыпаны золотой пыльцой. Длинные цепочки серег висят в обоих ушах. Глаза обычные, карие.
Никаких сомнений, перед тобой генномод.
 
Очень странно, потому что чаще всего люди хотят стать кем-то другим. Неведомые редко недовольны своими корнями. Да и кто осмелится так оскорбить Творца?
Только тот, кто помнит, подсказывает тебе внутренний голос.
— У вас есть вопрос ко мне, сата? — спрашиваешь ты. Тебе не нравится ее тон и стоит сразу обозначить дистанцию. — Все официальные вопросы решает секретариат комитета по безопасности и мой непосредственный начальник, Владислав Гереро, а не официальные — Анабэль Тархини, — говоришь ты.
— Шшшш, какие мы, — смеется Надира, — Официальные.
Ты видишь еще одну странность, как и у всех зааров, на ее красивом лице нет бровей, только нарисованные, почему она и это не откорректировала? Может какая-то мода?
— Не торопилась бы ты меня изгонять, отта, — говорит сата Рае. — Я тебе еще пригожусь, после.
Ты чуть подаешься вперед и присматриваешься, мешает шелковый платок, но ты видишь — следы на шее, следы от зубов. Заметив, как ты сменила волну, сата смеется еще громче. Она так и не села, и теперь наклоняется к тебе через стол.
— Хочешь рассмотреть поближе?
Поведение саты и ее тон выглядит совершенно иначе, если думать, что она находится под воздействием яда. Но от этой мысли у тебя зудят шипы и закипает кровь — в Доме Рае не принято кусать себе подобных и это не просто дурной тон. Рае относятся к виду талинае, к виду, который давно утратил иммунитет к собственному яду. Это сплотило Дом. Молодняку еще в яслях прививается не только уважение, но и любовь к сородичам. Это всегда повод для гордости и основное отличие Дома Рае от Дома Амирас.
— Зачем вы пришли ко мне, сата? — спрашиваешь ты, понизив голос. — Если хотите сделать заявление, то Творец не увидит.
— Да уж, в этой дыре, куда они нас сослали, не то, что Творец не увидит, даже Маат не узнает, — отвечает сата. — Я пришла сказать, что я тебя вижу, Анна Индира Ксарави и знаю, от чего ты сюда сбежала, мне кажется у нас много общего.
Сата смеется и оттолкнувшись от стола, выпрямляется.
— И бросила бы ты это дело, — добавляет она насмешливым тоном, в котором ни намека на угрозу. — Тебе ли не знать, что истина каурам не нужна, только память. Они уже сделали Халиссу щедрое предложение в свете нынешних событий, тебе должно быть очевидно какое.
Ты киваешь, тебе очевидно одно, такое заявление в свете нынешних событий выглядит по меньшей мере глупостью, а сата Дома Рае вряд ли глупа, тогда что ее на самом деле привело в твой кабинет? Если завтра яд окончтельно добьет её, то как это будет выглядеть? Кто-то хочет убедить ее, что каурам выгодно прикрыть неудобную истину и именно поэтому они попросили взяться за это расследование именно ее. Она живет в Латирии уже тридцать лет, и ее долг перед каурами ни для кого не секрет, ни по ту, ни по эту сторону.
— Эо дан ри, — прощается с тобой Надира Рае и, щелкнув пальцами, возвращает стеклам прозрачность. Любопытные зеваки все разом как по команде, отворачивают лица. Все, кроме Владислава Гереро, который стоит у дверей своего кабинета, сложив руки на груди и очевидно ждет, чем закончится разговор. Сата, помахав всем на прощанье, удаляется. Дверь в твой кабинет сата оставила открытой и ты видишь, как прямо сейчас к тебе направляется Гереро. Ты поспешно встаешь, берешь плащ и выходишь ему на встречу.
— Не сейчас, — грубо останавливаешь ты поток возможных вопросов. — Расскажу, когда вернусь из больницы.
Он так удивлен, что даже не пытается тебя остановить, ты быстрым шагом пересекаешь зал и выходишь на черную лестницу, потом почти бегом спускаешься на служебную парковку. К твоему удивлению Ольга ждет тебя в машине, обе передние двери открыты, она сидит на сиденье рядом с Йеном, они что-то обсуждают и веселятся так, что мальчишка вытирает слезы. Он видит тебя первым и пытается сделать серьезное лицо, достает очки, которые убрал в карман, надевает и машет тебе.
А нужны ли они ему вообще?