Между двух миров (СИ)
Через час, когда вы уже сидите в машине и ты, глядя на навигатор, мысленно пытаешься быстрее него найти выход с запутанной парковки, Фар спрашивает:
— Что они лечат с помощью моего яда?
— Много чего, от астмы до эпилепсии, люди много чем болеют.
— А мы нет? Чем я мог бы заболеть?
Навигатор, наконец, проложил маршрут и ты заводишь двигатель. Неведомый источник энергии жарко пульсирует под капотом и ты слышишь песнь глубин. Где-то там, на дне, под черной толщей вод Сеятеля, эрги ежедневно поют свои песни и создают для людей тепло и свет.
— Главное не заболей болтливостью, как доктор Асама, этого я не смогу вынести, — пытаешься отшутиться ты, но он не поддерживает шутку.
— Может, Халисс Рае болен? — задает он новый вопрос и тень падает на твое лицо. Он делает вид что не замечает. — А иначе зачем ему нападать на этих девушек? Они ведь и так принадлежат ему. Тебя для этого позвали в работать в полицию? Чтобы ты помогла им понять, как работает наш яд?
— Да, — коротко отвечаешь ты. — Как работает наш яд.
Ты отвозишь его в школу и через высокий забор смотришь, как он идет по ровной, зеленой лужайке. Именно третья волна людей, латирийцы привезли на Алькаан зеленый цвет. Много зеленого. Люди все еще тосковали по земле, хотя никто из последней волны колонистов никогда ее не видел. Остались множественные записи и сетевая хроника, а еще книги. Много книг.
Оформление бумаг занимает непростительно много времени, все эти подписи и печати, все эти разговоры, которые не нужны и горы, горы лишней информации. Ты киваешь и пропускаешь мимо ушей.
Шипы зудят. Мучает жажда.
Ты просишь и тебе приносят кофе. Хороший, дорогой и вкусный кофе, удивляются только когда просишь на ауриенте. В кабинетах то душно, то слишком холодно из-за кондиционеров.
Люди смотрят на тебя по разному, но почти все боятся, потому что не понимают, что ты такое и как ты функционируешь. А еще не знают границ. Можно ли тебя убить, например, из метателя? У них еще нет прецедентов. Они еще не сталкивались с такими как ты. Тебя спасает, что выглядишь ты как обычный человек, это обманывает их глаза, а себя они обманывают сами.
Наконец, тебе выдают удостоверение с печатью внутренней безопасности и бейдж с надписью — консультант. Последним пунктом идет знакомство со связующим звеном между тобой и департаментом полиции Латирии, главой нового отдела экспертизы, избранного очередной комиссии по безопасности. Его зовут Владислав Гереро, его фамилия напоминает тебе, что все ныне живущие в Латирии — потомки колонистов третьей волны, прилетевших на Алькаан 1700 лет назад. Ты помнишь их, тех звездоплавателей, впервые ступивших на твердую землю. Помнишь семейный герб Гереро — две раскрытые ладони.
Владислав принадлежит к одной из древних фамилий и скорее всего приколот, как флажок к Колониальному Древу, с традиционными ценностями и верой в Единого. Странный выбор кандидата на такую должность. Значит ли это, что Церковь выступает против дипломатических отношений Адара и Латирии, и сейчас пытается вставить свою палку в это колесо?
Для первой встречи Гереро немногословен, он куда-то торопится и все время смотрит на часы. Часы механические, с классическим двенадцатичасовым циферблатом, с учетом того, что время на разных континентах Алькаана отмеряют по разному, многие производители стали добавлять поверх основного экрана несколько слоев виртуальных иконок. На твоих часах показывалось время в Адаре, Ксаравии, Дерентии и атмосферное. Так называемое корабельное время, по-которому живут воздушные моряки всего мира. Ты решаешь его не задерживать и прощаешься. Геро, одернув свой идеальный, серый костюм, удаляется.
Ты смотришь на часы, почти четыре, тебе все еще нужно найти Ольгу и попасть в больницу.
Ты покидаешь эти бесконечные лабиринты коридоров и с облегчением выходишь на воздух.
В храме Единого звенят колокола.
— Я вас отвезу, куда скажете, — догоняет голос, ты оглядываешься. — Меня зовут Йен, — говорит молодой человек и улыбается. — Я ваш водитель. И телохранитель.
Телохранитель? Ты не можешь сдержаться и смеешься в голос.
Он тощий и длинный, как генномод, а еще он носит очки и поправляет их постоянно.
— Ну поехали, Йен, — говоришь ты и щуришься на него на всякий случай, но терма гайоли чистая. — Мне в Центральную больницу. И свяжись с диспетчером, нужна информации о местонахождении детектива Ольги Полански. Сможешь?
— Сию минуту, все сделаю, — говорит мальчик, поправляет очки и что-то нажимает на ручном терминале. Из-за угла выворачивает большая машина с номерами департамента. Значит, он как минимум, служит в полиции.
— Значок у тебя есть, Йен?
— Да, но официально я сейчас в отпуске. Садитесь! — говорит Йен и открывает перед тобой дверцу машины. — Это они так подмазываются, наверно на обычный письменный стол бюджета не хватило, вот они и выдали вам меня и машину.
Ты садишься на заднее сиденье, достаешь телефон и запускаешь приложение автопилота. Сама ты не успеешь заехать в школу, так хоть отправить Фархаду машину, пусть порадуется.
— Йен, вы знаете где ближайший рынок?
— Сток биоматериалов что ли? — переспрашивает твой новый водитель. Машина быстро набирает скорость.
— Мне нужны живые мыши.
— Понял, могу съездить, пока вы будете в больнице. Успею?
— Кажется тебя послал мне сам Творец, — улыбаешься ты и киваешь: — Успеешь.
Доставать из кармана удостоверение непривычно, точнее, ты уже и забыла, как это, иметь власть. Охранник на отделении подскакивает на стуле и торопливо заправляет рубашку, которая все так же выбивается из брюк. Понимая, что ты заметила, он краснеет.
— Прямо, по коридору, 16 палата, — тараторит бедняга и отводит глаза.
Больничные коридоры при свете дня ничем не отличаются от серого, карандашного наброска ранним утром, отвратительный запах и так же уныло. Только людей больше. И боли. Ты чувствуешь энергетический зуд, хорошо что есть манжеты. Анабэль тут бы понравилось, госпожа распорядительница была бы в восторге. Каур де роа в больницы надо на экскурсии приводить, так и деньги сразу появятся, чтобы стены покрасить.
Ты замираешь перед стеклянной дверью в палату. Ольга сидит напротив Джейн Доу спиной к окну, на лице детектива смесь усталости и раздражения. Лицо неизвестной девушки все такое же бледное и выражает недоумение.
Ты стучишь в дверь и жестом просишь Ольгу выйти к тебе в коридор. Детектив Полански встает, прячет блокнот в карман и идет к двери. Девушка провожает ее пустым взглядом.
Ольга выходит к тебе в коридор.
— Чего застеснялась? — спрашивает детектив. — Не хочешь ее напугать?
— Она что-нибудь сказала?
— Она также разговорчива, как и ты сегодня утром. Возможно, ей тоже не нравится мой запах, — улыбается тебе детектив. — Ее осмотрели, нашли на запястьях рисунок шариковой ручкой и сеоридом, странно, а на камерах ничего нет…Ну так что, может зайдешь?
— Прежде чем я зайду, мне надо кое-что тебе рассказать. Я вчера ездила утром к тебе домой, хотела поставить в известность, но тебя не было.
Ольга кивает и складывает руки на груди.
— Ну давай, я вся во внимании.
— Она — не твоя жертва, она ничего тебе не скажет, — Ольга непонимающе моргает, а ты продолжаешь: — Вчера утром я навестила ее и выяснила, что она, считай, мертва. Ее сущность была разрушена. Это равносильно тому, как если бы ее мозг умер. И тогда я отбросила в эту пустую оболочку часть себя. Часть своей памяти. Теперь она — моя, моя Тень.
— Как? — неуместно спрашивает Ольга. — С помощью шариковой ручки?
— Рисунок — это йондаль, а сеорид проводник для него. Да и какая разница как, если важно — зачем. Это единственный способ попасть в окружение Халисса Рае. Ты ведь не думаешь, что кто-то пустит тебя или меня на его вечеринки?
Ольга решает, что ты шутишь и смеется.
Ты терпеливо ждешь. Ольга замолкает.
— Не смешно, — говорит детектив Полански.
— В моем мире, Ольга, с сущностью не шутят, это дар Творца, — говоришь ты. — Мало кто посмеет посягнуть на ее целостность, и еще меньше тех, кто знает, как это сделать.