Порочные занятия (ЛП)
Я даже не могу полностью насладиться его вниманием, ведь разум занят как мыслью о пробке, так и перспективой встретиться с ним после занятий.
— Я думала, мы встречаемся завтра.
— План изменился, — он снова переводит взгляд на стол и закручивает крышку тюбика со смазкой. — Я хочу, чтобы ты явилась ко мне домой в воскресенье в полдень на обед.
— Приготовите жаркое? — спрашиваю я, прищурив глаза.
Он забрасывает тюбик в шкафчик стола, закрывает его, и снова бросает взгляд на меня.
— Да.
Бабочки роем взмывают в моем животе.
— Угу… хорошо.
Легкая улыбка касается его губ, и это незначительное движение заставляет сердце трепетать. Но прежде, чем я успеваю насладиться моментом, он выпроваживает меня. Хватаю свою сумку с книгами и иду к двери.
Под воскресным обедом имелось в виду приглашение на двадцать четыре часа, я уверенна. Сколько извращенного секса может выдержать девушка, прежде чем взорвется?
Я уже на полпути по коридору, когда понимаю, что:
1) Я ума не приложу, как работает эта помпа.
2) Следующее занятие — макроэкономика.
3) Которую ведет профессор Сегал.
4) И, технически, он еще не наказал меня за проделку с бананом.
Дерьмо.
Оглядываюсь через плечо, прикидывая, что может случиться, если я отключу устройство. Рука сама сжимается в кулак.
Ни за что.
Предвкушение пробегает по моему позвоночнику. Я мчусь вниз по лестнице, через коридор, пробираясь к среднему лекционному залу, когда слышу шаги позади.
Вир Бестлэссон трусцой подбегает с листовкой в руках.
— На случай, если передумаешь насчет субботы.
Я смотрю на фиолетовый листик с изображением троих участников, извещающий, что его группа «Оловянные солдатики на Плутоне» выступает завтра в «Кампус Кафе» и вспоминаю, как он что-то такое упоминал на этой неделе.
— О, круто, — пытаюсь наполнить свой голос энтузиазмом.
Вир обнимает меня за плечо.
— Я видел последствия вчерашней лекции. Хочешь, я сделаю что-нибудь с этим придурком?
Отмахнувшись от него, я еще раз удивляюсь, почему он вдруг стал таким дружелюбным, но он только обнимает меня за талию.
— Эй, убери руки, — рявкаю я.
Он вскидывает обе ладони.
— Прости, я просто обнимал тебя. Всем было плевать, когда он швырнул стул мне в голову.
Я пощипываю переносицу, вспоминая, что несколько девочек начали петицию, чтобы уволить профессора Сегала, ведь он поставил меня в неловкое положение.
Кажется, все думают, что я расстроена из-за комментария о минете, но никто не возмущался из-за того, что случилось с Виром.
— Верно, — говорю я со вздохом. — Не беспокойся обо мне, я в порядке.
Устройство жужжит, заставляя вздрогнуть.
— Что это за звук? — спрашивает Вир.
— Какой звук? — я сдвигаю сумку на низ живота и продолжаю идти к лекционному залу.
— Было бы здорово, если бы ты пришла завтра, — он не отстает. — И приведи свою подругу Шарлотту.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в глаза. Одина радужка ледниково-голубая, а другая с янтарными крапинками, которые кажутся почти зелеными. С каких это пор у него гетерохромия?
— Эм… она тебе нравится?
— Моему другу, Акселю, — отвечает он, пожимая плечами.
— Хорошо, — мы поворачивает за угол. — Я спрошу, не хочет ли она пойти.
Когда мы подходим к лекционному залу, у дверей собирается небольшая толпа. Рука Вира натыкается на мою. Это незначительное движение, возможно, просто результат неуклюжести.
Но когда его пальцы касаются моих, я снова поворачиваюсь, чтобы встретиться с ним взглядом.
Губы приоткрываются, и я собираюсь спросить, зачем он пытается взять меня за руку, как кто-то позади прочищает горло.
Я оглядываюсь через плечо и вижу, что профессор Сегал идет в нашу сторону и испепеляет взглядом. Мотор в трусиках снова зажужжал, и все нервы в ногах наэлектризовались.
Но когда резиновая штука в моей заднице начала надуваться, весь позвоночник прошибло напряжением, а ноги словно вросли в пол.
Мне конец.
— Эй, — Вир обнимает меня за плечо и ведет через дверь лекционного зала. — Макроэкономика вот-вот начнется.
Я вхожу в лекционный зал на негнущихся ногах. Одной рукой все еще сжимаю сумку, маскируя вибрирующий мотор, а другой прикрываю рот.
Пробка в моем заднем проходе надувается, всасывая воздух, который скользит по влажным складкам. Она давит на внутренние стенки и киску, заставляя вздрагивать. Мой клитор набухает от вибрации, заставляя сглотнуть стон.
Мне машет рукой сидящая где-то посередине зала Шарлотта, но я не могу смотреть на лестницу. Только не с дрожащими ногами, когда каждый шаг грозит стать последним.
Кроме того, Вир не отпускает мое плечо, а я слишком слаба от шока и возбуждения, чтобы помешать ему вывести меня в первый ряд.
— Добро пожаловать на продвинутый курс по макроэкономике, — голос профессора Сегала звучит издалека, хотя он стоит рядом за трибуной. — Доктор Ксандер попросил меня провести сегодняшнюю лекцию о криптовалюте. Кто-нибудь может объяснить, почему это не фиатная валюта?
Несколько человек поднимают руки, и профессор выслушивает каждое их объяснение, прежде чем кто-то дает правильное. Что бы ни ответил этот человек, его слова растворяются в тумане удовольствия, поскольку вибрация мотора стимулирует клитор достаточно, чтобы разжечь искры удовольствия, но недостаточно, чтобы довести до оргазма.
У меня пересыхает в горле. Стук между ушами такой силы, что сотрясается мозг. Каждая капля моего внимания концентрируется на клиторе и заднице.
Я смотрю вперед, не отрывая глаз от профессора Сегала. Его губы шевелятся, но я не слышу ни слова.
Черт, я даже не вижу, что на слайдах.
Как ни странно, профессор остается за трибуной и не ходит по кибнету. Я бы задалась вопросом, скрывает ли он таким образом свою эрекцию, но у меня есть более насущные проблемы.
Например, резиновая игрушка в заднице, которая теперь превышает обхват мизинца. Кроме того, она увеличивается не только в диаметре, но и в длине.
Дыхание становится поверхностным, на лбу выступили капельки пота. Я сжимаю бедра вместе, пытаясь усилить давление на клитор.
Вир наклоняется ко мне и шепчет:
— Ты в порядке?
Я резко киваю.
— Ты уверена?
Профессор Сегал нажимает на пульт, но слайды позади него не меняются. Вибрация усиливается, отчего соски твердеют. Воздух обдувает киску, и помпа снова надувается.
Окей. Это не пульт от проектора у него в руке. Это пульт, который активирует мою помпу.
Я сглатываю снова и снова, пытаясь найти способ избежать этой пытки. Студенты сидят слева и справа от меня, прижимая к месту, а впереди сидит сексуальный садист, который установил в меня игрушку и точно знает, как она на меня действует.
Весь лекционный зал вращается. Это хуже издевательств, хуже мести. Блять, это бесчеловечно. Я совершенно растерянная и мокрая, и каждый раз, когда Вир наклоняется ко мне, чтобы прошептать что-то на ухо, профессор Сегал нажимает на пульт.
Все ощущения перетекают в промежность, и я не могу ясно мыслить. Покачиваюсь взад-вперед, тщетно пытаясь стимулировать пульсирующий клитор, но даже он болит после того, как я терлась о ботинок.
Прямо сейчас я ненавижу профессора Сегала.
Он красуется за этой гребанной трибуной, как серый павлин, и все ловят каждое его слово, как будто он святой покровитель криптографии.
Подлец отклоняется от информации, которую ему дал доктор Ксандер, доказывая, что он знал все об этой теме с самого начала, но держал еще одного человека в кабинете просто так.
— Феникс? — спрашивает Вир.
— Не сейчас, — я качаю головой.
Не могу вынести его жужжание над ухом. Только не с этой постоянно расширяющейся резиновой пробкой в заднице. Только не с киской, такой влажной и скользкой, что влага может просочиться через юбку. И не тогда, когда клитор такой горячий, опухший и раздраженный, что кажется, вот-вот взорвется.