Синдзи-кун и его попытка прожить обычную жизнь

– Это первый пункт, – расплывается в улыбке Майко, – второе – школьник на такой встрече будет выглядеть странно, так?
– Так, но…
– И третье – лучше, если тебя не будут знать в лицо, а значит, надо тебя замаскировать… – последнее слово Майко прямо-таки тянет, наслаждаясь процессом.
– Сложно с этим спорить, – соглашаюсь я. – Но почему… вот в это?!
– Да потому, что лучший способ тебя скрыть – это переодеть в девушку. Для мужчины ты еще мелковат и сразу видно, что мелочь пузатая, а вот как девушка – вполне себе. – Майко окидывает меня масляным взглядом, и меня передергивает. От таких вот взглядов молодые девушки вздрагивают и закрываются руками, и, по-моему, именно это и называется «он смотрел на меня так, что я забеременела».
– Нет! Нет, нет, нет. И нет. Я не собираюсь это вот надевать и тем более выходить в этом вот… куда-нибудь.
– Ты сам противоречишь себе… – сладко мурчит Майко. – Кто как не ты говорил, что готов на все, лишь бы помочь Читосе-сан?
– Я не совсем так говорил…
– То есть ты готов рискнуть своей жизнью, более того, моей жизнью, жизнью Акиры и Читосе только потому, что тебе, видите ли, стыдно надеть юбку? – нахмурилась Майко.
– Слушай, мы же взрослые люди, что это за балаган в самом деле. Да кто меня примет за девушку, по мне же видно, что я парень. Да я даже ходить так, как девушка, не смогу и курам на смех… нет. Вот что угодно со мной делай, но затея дурацкая, и я в жизни не надену эту юбку и тем более этот парик. Это окончательно. Нет, – твердо сказал я.
Через полчаса я уже стоял перед зеркалом и смотрел на хмурую девушку в отражении. Девушка была очень злая и, на мой взгляд, ни капельки не милая, этакая яндере-чан. Я бы такой вот девушке кухонный нож не доверил, да даже вилку бы подержать не дал – такой вот у нее был тяжелый и человеконенавистнический взгляд
– Ну вот, по-моему, очень даже мило, – сказала Майко, нанеся последние штрихи. – Так тебя даже Нана-тян не узнает, смотри.
Я взглянул в зеркало и тяжело вздохнул, признавая ее правоту. Действительно, средний японский мальчик в таком возрасте и средняя японская же девочка не сильно отличаются по антропологическим характеристикам – нет ни выпирающих кадыков, ни широких плеч, или грубых черт лица у парней, да и у девочек фигура формы «гитара» еще не начинает формироваться. У некоторых, кстати, и не формируется вовсе, это мне с Нанасэ-онээсан и Майко повезло еще. Хотя как повезло – Майко поди сама себе все… метаморфировала. Я, старый, еще помню, что, когда служил в армии по призыву, к нам в роту прибыло несколько кавказцев, и вот у этих ребят со вторичными половыми признаками все в порядке – там у юноши уже в двенадцать лет развиваются плечи, ломается голос, волосы на груди растут… не перепутаешь мальчика с девочкой никак. Впрочем, у азиатов свое преимущество – они поздно стареют, порой девочку-старшеклассницу от ее мамы и не отличишь, а иногда и бабушку. Ну а в таком нежном возрасте мальчика от девочки порой не отличить. Особенно если переодеть.
– Хорошо, – буркнул я, глядя на отражение, – признаю твою правоту. Действительно… качественная маскировка. Надеюсь, все пройдет как надо, и мне не надо будет бегать, прыгать или драться – тогда уж эта маскировка не поможет.
– Ты же сам знаешь, что если нам придется бегать, прыгать или драться, то нам всем будет уже не до маскировки, – логически завершила комбинацию Майко. Шах и мат, конечно. Черт.
Я покосился на Майко. Она стояла прямо, держа серьезную моську лица, но что-то мне подсказывало, что внутри она просто со смеху по полу катается. Ну и ладно. Действительно, от меня не убудет, а маскировка классная, я бы и сам себя на улице встретил – не узнал бы. Макияж, нанесенный умелой рукой Майко, как будто бы делал меня-девушку на несколько лет старше, и в паре с хорошим костюмом офисного работника и париком на меня из зеркала глядела девушка двадцати пяти лет, со строгим и даже злобным выражением лица. А вот с лицом что-то делать придется, да. А, вот. Я надел солнцезащитные очки а-ля «матрица». Пожалуйста, я теперь выгляжу как сестра-близнец Акиры-сан в тот приснопамятный день, когда Джиро-сама навестил меня в больнице. Хороший костюм, черные очки, еще морду лица попроще надо сделать, расслабиться, тут покер-фейс нужен. Я выдохнул и расслабился. Закрыл глаза. Успокоиться. Открыл глаза. Из зеркала на меня смотрела девушка, одетая как лейтенант клана якудза. Спокойная и бесстрастная. Хладнокровная убийца. Безжалостная стерва.
 
– Знаешь, а ножки-то у тебя что надо, Син-кун, – присвистнула за спиной Майко.
Я только вздохнул и закатил глаза. Вот уж кто безжалостная стерва. Ничего, Майко-чан, будет и на моей улице праздник, дай только пережить весь этот позор, и я уж припомню, память у меня хорошая, да и тетрадка под рукой, запишу, чтобы не забыть.
– Нет, все-таки тебя теперь надо называть Син-тян?
Следующий флэшбэк
Мы стоим треугольником, я, Майко и Акира-сан. За нашей спиной фургон, где лежит связанная и слегка помятая Читосе-сан. Напротив нас – четверо, трое из них – крепкие парни, стоят треугольником, как и мы. Четвертый – представитель студии, какой-то там Тэтсуо-сан. Его видно сразу, наемники – крепкие ребята, дисциплинированные и подтянутые, даже в гражданской одежде видна выправка и подготовка. Никто не достает оружие, не встает в угрожающие позы, но под пиджаками еле видно, как топорщатся рукоятки пистолетов, каждый из них разобрал свой сектор наблюдения, они не суетятся, они спокойны и уверены. А вот Тэтсуо-сан, хоть и одет так же, как они, в едином стиле «темных костюмов крутых парней», отличается от них как корова, забредшая в табун мустангов. Он расхлябан, крутит головой, весело присвистывает и скабрезно лыбится при виде Майко-чан.
Сперва все идет так, как надо – короткое приветствие, за время которого Майко умудряется оскорбить студию, наемников и этого Тэтсуо как минимум три раза. Талант. Тэтсуо рычит на нее, она в ответ. Показываем товар лицом – я открываю заднюю дверцу фургона и демонстрирую сжавшуюся в комочек на полу Читосе-сан. Нарочито грубо срываю с нее ожерелье и кидаю в Тэтсуо. Тот ловит ожерелье, измеряет Читосе взглядом и улыбается. Нехорошо так улыбается. Читосе вздрагивает. Читосе пытается закричать, но кляп у нее во рту не дает это сделать. Тэтсуо уже тянется к фургончику, но получает по лапам от Майко, я захлопываю дверь, крепкие ребята тянутся за оружием, Акира-сан взмахивает рукой и появляется Стена Огня. Все замирают. Именно в этот момент наша Читосе в темпе вальса должна пролезть в люк, пока все пялятся на огонь и решают, достаточно ли они дружат с головой, чтобы поссориться с Акирой-сан. Стена постепенно угасает, и остается лишь небольшая ленточка огня по земле, достаточная, чтобы прикрыть низ фургона, чтобы не было видно, как Читосе лезет вниз, в люк. Петли люка смазаны заранее, механизм приведен в порядок, никто не должен ничего услышать, а Майко поднимает руку с фальшивым детонатором и поясняет, что любой, кто сделает шаг к фургону, взлетит на воздух и лучше «этим мальчикам» быть хорошими мальчиками, потому что плохие мальчики довольно быстро умирают в этих местах. Не живется им долго и счастливо, да.
И тут происходят две вещи. Первое – этот расхлябанный Тэтсуо поднимает руку, как будто хочет что-то сказать, словно бы школьник за партой «разрешите выйти, Сатоми-сенсей!», и второе – мы замираем на месте. Все. Я, Майко, Акира-сан. Мы словно мошки, впаянные в янтарь, все что я могу – это моргать глазами и дышать. Тэтсуо ведет рукой по воздуху, и мы, все втроем, медленно, едва переставляя ноги, начинаем отходить в сторону от нашего фургона. Никто не собирается вести с нами переговоры. Никто не собирается звонить Джиро-саме. Мы тут – не более чем мошки, мельтешащие перед лицом у важных дядь. У меня в голове бьются мысли, лихорадочно просчитывая варианты, один хуже другого. Эх, надо было лежать на крыше со снайперской винтовкой, сейчас бы одна пуля и проблема была бы решена, думал я, а теперь этот… кукловод, глядящий нам прямо в глаза с упорством питона, поглощающего добычу, контролирует ситуацию. Что делать? А что я могу сделать? Я не знаю, как работает его сила, абсолютна ли она, есть ли у нее радиус воздействия, надолго ли этот контроль над моим телом. У меня к левой руке приклеен настоящий детонатор, но я не могу его нажать, мои руки не слушаются меня, я продолжаю идти в сторону от фургона, так, словно бы кто-то дергает меня за ниточки, ведущие к моим мышцам и сухожилиям. И потом, мы еще рядом с фургоном, взрыв может повредить и нам. Я кошусь на идущих рядом Майко и Акиру-сан. Акира-сан бледная, по ее лицу течет пот, ее взгляд просто безумен, а Майко… Майко напряжена, зубы стиснуты, но по глазам видно, что она держит себя в руках. Пока. Я смотрю на нашего кукловода-марионеточника, который делает пассы руками, глядя на нас с легкой усмешкой, собирающей паутину тонких морщинок у его глаз. Я закрываю глаза, не в силах выдержать эту усмешку превосходства и иронии над нами, возомнившими, что можем что-то противопоставить этой силе. И спотыкаюсь. И падаю. Уже упав, вдруг понимаю, что частично освободился от навязчивой воли, двигающей моим телом, словно игрушкой, и сразу же сжимаю кулак левой руки. Щелчок! Взрыв! Меня прокатило по земле, ударило, швырнуло в сторону, оглушило. Когда я поднял голову, увидел остатки догорающего «Датцуна» и разбросанные непонятные ошметки. Рядом со мной поднялась на ноги Акира-сан. У нее по лбу текла кровь, рукав пиджака был оторван, она была в одной туфле. И у нее был совершенно безумный взгляд.