Синдзи-кун и его попытка прожить обычную жизнь

– Ах ты! – Ая-чан вскочила на ноги и топнула. – Хватит надо мной издеваться уже!
– Ох, горе ты мое, – вздохнул я. – Ну хорошо, давай серьезно. Если ты этого хочешь.
– Хочу. Я хочу, чтобы ты перестал надо мной смеяться. И глупости говорить.
– Я сделаю, что смогу, но не обещаю. Потому что я не над тобой смеюсь. Ситуация смешная. А глупости я всю жизнь говорил и буду говорить. Потому как умности у меня не очень получаются. Как говорится, крокодил, крокожу и буду крокодить.
– Ну вот, опять ты за свое… ты мне прямо скажи, что у вас с Майко?
– Если ты так просишь… то я к тебе, Ая-чан, очень хорошо отношусь… – сказал я, наливая нам чай. Чай в Японии – дело серьезное.
– Это-то тут при чем?! – возмутилась она, но я поднял руку, перебивая ее:
– Погоди, Ая-чан. Так вот, ты умная и добросовестная девушка. Ты всегда держишь свое слово и исполняешь свои обязанности. А еще ты старшая сестра.
– Что? А как ты…
– Полагаю, что разница между тобой и Мико-тян всего несколько минут. Максимум полчаса. Но ты старшая и ты привыкла брать ответственность на себя. Потому что свой пиджак в тот день я дал Мико. А отвечать пришлось тебе, – сказал я и посмотрел на Аю.
Она моргнула. Я кивнул и поднял чашку с зеленым чаем, вдохнул терпкий аромат и закрыл глаза. Простые радости жизни – сидеть дома, под одной крышей с хорошим человеком и пить зеленый чай. Возможно, через три дня нас с Майко все-таки грохнут при попытке обмануть и подставить порномафию. Или, например, сделают что похуже, это ж все-таки порномафия… но сейчас и здесь я счастлив. М-да, некоторым людям удивительно мало нужно для счастья, подумал я, всего-то переродиться в другом мире и заварить себе чашку зеленого чая с симпатичной девушкой под одной крышей.
– Но откуда ты знаешь? – настойчиво спрашивает Ая-чан, и я открываю глаза.
– Извини, задумался, – говорю я. – О чем узнал? А… ну тут проще простого – вы и Мико только снаружи похожи, внешностью. У вас даже язык тела другой – ты ходишь всегда прямая, плечи расправлены, а Мико всегда немного прячется за тобой, всегда немного сутулится. Если спрашивают вас двоих, то всегда ты отвечаешь. Куда-то идете – ты всегда впереди. И с пиджаком этим… ты стояла впереди, а Мико чуть сзади, и когда я подал пиджак, ты шагнула вперед, защищая ее, но я уже отдал его, а Мико взяла. Думаю, это Мико и взяла кошелек из пиджака, решив подшутить надо мной и наказать немного заодно. Думаю, что это ты забрала у нее кошелек и решила отдать его мне, чтобы ничего не случилось. Опять-таки выгораживала сестру. Ты же привыкла так делать. С самого детства всегда было так. Но знаешь, что?..
– Что? – спросила, почти прошептала она, забыв про чашку чая у нее в руках.
– Таким вот поведением, постоянной опекой и защитой – ты лишаешь ее сил. Она становится слабей с каждой ситуацией, которую ты помогаешь ей решить. С каждым конфликтом, где ты закрываешь ее своей спиной. Ее моральные, волевые качества как мышцы без движения – атрофируют. Деградируют. Так что подумай, стоит ли защищать свою сестру от всего на свете.
– Но мы ведь сестры…
– Но не все же и не всегда вы будете делать вместе! Хорошо, самый простой пример: вот выйдете вы замуж за одного человека? Нет? Значит, у каждой будет своя семья, свои дети, свой муж. Как ты можешь помочь тут, если она поссорится с мужем? Не сможет выстроить отношения с детьми? Не сложится карьера? А при этом Мико-тян не будет иметь такие же наработанные моральные качества, силу воли и способности преодолеть препятствия, как у тебя. Что с ней будет?
– Но… – у Аи-чан подозрительно блеснули глаза. – Но я всегда все делала ради нее! Я даже корочку хлеба не ела, потому что она вкусная, я всегда ее Мико оставляла! И задания ей делать помогала и даже встречалась с этим придурком Саем, хотя он не нравился мне никогда, просто потому что ей нравился его друг!
– Да, – сказал я и с сожалением поставил чашку на стол. – Именно. Ты столько всего делала для нее. А теперь задайся вопросом: а она тебя об этом просила? Она просила тебя всегда заступаться за нее? Не есть корочку у хлеба? Встречаться с этим придурком Саем?
 
– Нет, но…
– Вот никаких тут «но»! Для того, чтобы определить, что именно хочет другой человек, есть один волшебный способ. И только он действует. Знаешь какой?
– Какой? – нахмурилась Ая-чан, опустив свою чашку с остывшим чаем.
– Спросить. Японским языком через рот. Ртом, так сказать. – Я замолчал, наслаждаясь тишиной и ошарашенным лицом Аи-чан.
– Но, но…
– А ты не спрашивала. Ты думала, что это само собой очевидно – что твоя сестренка хочет именно этого. Думаю, что и она тоже думала, что ты хочешь себя вот так вести, всегда стоять впереди, и потому зажимала сама себя. Знаешь, что тут страшно? Да то, что она ради того, чтобы ты стала сильной, сделала себя слабой. Намеренно покалечила себя, чтобы ты была здоровой.
– Ой… – руки Аи-чан взлетели к щекам, на глазах набухли слезы.
Я вздохнул. Встал, поставил чайник на огонь. Вечер будет долгим.
  
Глава 15
 
– Что, тяжелая ночка выдалась, а? – игриво подмигнула мне Майко, когда я сел в ее желтую «субару»-убийцу.
– И не говори.
С Аей-чан мы засиделись дотемна, пришлось провожать ее до дома, а практически на пороге своего дома она опять расплакалась, и мы сидели на крылечке почти до утра, говорили о том и о сем, я практически охрип и довольно сильно замерз – пиджак пришлось надеть на Аю-чан.
– А у тебя как? Все получилось? – спросил и зевнул, едва не вывернув себе челюсть. И почему эта чёртова регенерация не работает в случае недостатка сна? Вот не поспал всю ночь, с утра на уроки, а организм такой – раз и ты как огурчик?
– Да, все получилось. Читосе немного побаивается, но говорит, что справится. Еще она хотела с тобой повидаться – хочет на злого гения взглянуть. Я уж ей говорила, что смотреть тут особо не на что, но она мне не верит. Думает, что раз ты у нас такой башковитый, то и ростом удался, и на лице печать интеллекта просвечивает. Доставим мы ей сегодня разочарование, хах.
– Ладно, – согласился я, – можем к ней сегодня заехать.
– Угу. Еще в мастерской по поводу минивэна пару вопросов задали. Есть у них «Датцун» старый, там люк в полу фабричный есть, не знаю уж для чего его сделали. Ребята говорят, что для рыбалки на льду, но, по-моему, они надо мной стебутся. Как можно рыбачить на льду?
– Можно. Что насчет взрывчатки и тела?
– Тело уже нашла. Будешь смотреть? – Майко бросила на меня испытующий взгляд. Я пожал плечами.
– А у нас есть выбор? Конечно, буду. Где тело сейчас?
– В холодильнике у меня дома. Я морозильную камеру заказала, хах, – пояснила Майко.
– Ты притащила труп к себе домой? – не поверил я.
– Ну да. А куда мне было его девать? Жара, оно разложится при такой погоде. Нет, ну я обычно работу на дом не беру… – оправдалась Майко, трогая с места и сразу же закладывая крутой вираж.
– Хм… – Я вцепился в кресло и сжал зубы. Угробит она нас, ей-богу, угробит. И вообще – здравствуй, Майко, прощай мои надежды на тихую и спокойную жизнь в провинции. И вместе с Майко все остальное – якудза, интриги, наемники, барышня в опасности и прочие клише. Вот я-то куда лезу и зачем? Я посмотрел на сосредоточенную Майко за рулем и пожал плечами. Наверное, потому, что могу. Могу помочь этой по-детски наивной глубоко в душе девушке, а еще потому, что хочу. Хочу попробовать что умею, размять свои метафорические крылья, ибо тесно птице в клетке, м-да, какая чушь лезет в голову.
И конечно же не испытываю никаких надежд, что Майко сразу после… всего упадет в мои объятья. Или все-таки? Хах, как говаривает сама Майко.
Через некоторое время я сидел на стуле у Майко дома и смотрел на Читосе-сан. Она смотрела на меня в ответ. Привлекательная девушка, примерно двадцати лет, хотя в этой Японии возраст определить трудно. Молодая, симпатичная, волнуется, губы поджимает. Одета в джинсы, рубашку и джинсовую же курточку.