Синдзи-кун и его попытка прожить обычную жизнь

– …льной ублюдок, хах! – услышал я и воспрял духом. Майко жива! Но что произошло и почему мне так холодно? Я огляделся. Наша с Нанасэ комната была залита водой по щиколотку, посредине, спиной ко мне стояла Майко, стояла так, словно была борцом сумо на фестивальном поединке – широко расставив ноги и руки, пригнувшись вниз, готовясь к броску Напротив Майко стоял какой-то худощавый тип в обычном коричневом костюме и даже в шляпе. Какая-то неправильность в его фигуре, в его осанке, в том, как он стоял, как держал себя, как легкие волны воды обтекали его… Стоп, что?
Я взглянул на сцену другими глазами. Первое – этот тип явно парачеловек, махоу, как говорят здесь. Маг. Судя по всему – маг воды. Второе – моя милая Майко, судя по всему – тоже. Я не видел ее лица, но ее спина бугрилась мышцами, которым позавидовал бы иной бодибилдер, а кожа на шее, ногах и руках стала коричнево-красного цвета, словно терракотовые кирпичи. Конечно, человек может обгореть на солнце до такого состояния или попросту подкраситься, но ведь буквально только что она была нормального цвета. И да, мышцы у Майко продолжали расти.
– Тебе придется ответить за все. Хах! – В этот момент Майко прыгнула вперед, и мне на долю секунды стало жалко тощего типа в шляпе – столько в этом прыжке было животной энергии, первобытной силы, что я даже немного зажмурился, представляя, как она сметет его, воткнет в стену и переломает все кости. Однако Тощий даже не сдвинулся с места. Вода вдруг встала стеной между ним и Майко, словно живая, из воды вырвались жгуты щупалец и схватили ее в воздухе. Майко зарычала и задергалась в захвате, но водяные щупальца держали ее крепко.
– Нет! Отпусти ее! – крикнул я и вскочил на ноги. Тощий повернул свою голову.
– Слышишь? Отпусти ее немедленно! – Я стал осторожно подходить к нему.
Комната и без того была маленькой, мне стоило сделать пару шагов, и я был уже рядом с беснующейся в захвате Майко. Она рычала и пыталась вырваться, перегрызть крепко сжимающие ее жгуты водяных щупалец, но тщетно. Контраст между ней, извивающейся и дергающейся, изрыгающей проклятья, и спокойно стоящим Тощим, словно бы показывал, насколько различаются их силы. Он стоял так, словно бы не прикладывал никаких усилий, буднично, не обращая внимания на Майко и ее попытки освободиться. Вокруг нас бушевала вода, вставая стеной и грозя погрести под собой.
– Интересно, – сказал Тощий, – и что ты сделаешь, если я не выполню этого?
– Очевидно, – сказал я, стоя прямо перед ним так близко, что мог рассмотреть, что у него из ноздрей росли редкие волосы, – я заставлю тебя сделать это.
– Вот как? – Тощий поднял одну бровь, изображая удивление.
– Именно, – у меня не было шансов. Вообще. В принципе. Судя по всему, этот тип – так называемый маг стихии воды. Я видел таких по телевизору, есть целая семья на Хонсю вот таких вот фокусников. И на море с такими лучше не сталкиваться даже в составе авианосной группы. Везде, где есть вода – лучше с ними не иметь дело. К слову сказать, человеческое тело на восемьдесят процентов состоит из воды, смекаете? Короче – в дальнем бою у меня вообще нет шансов.
Да, я подозревал, что у меня есть способность к регенерации, но это не поможет мне победить: наверное, это просто развлечет его, пока он будет отрезать руки и ноги водяным хлыстом – струей воды под гигантским давлением. У меня есть небольшой шанс задеть его на ближней дистанции, но это опять-таки вряд ли. А вот заболтать гада до той поры, пока соседи, обеспокоенные шумом, гамом и прочими безобразиями вызовут полицию, можно попробовать. Единственный способ не стать жертвой – заинтересовать его. Уверен, что, если я закроюсь руками и буду умолять пощадить, плакать и кричать, стану ему неинтересен.
Поэтому, хотя у меня трясутся руки и подкашиваются ноги в коленках, я смотрю ему прямо в глаза. Поэтому я веду себя вызывающе. Только так у меня и Майко будет хоть маленький, но шанс. Шанс, что я буду ему немного интересен – как необычная букашка в траве.
– Давай, иди сюда! – я поднял руки, вставая в стойку. – Если не трусишь. Будь мужчиной.
 
– Да, конечно. – Впервые за это время я увидел, как Тощий улыбнулся. Вернее, уголки его тонких губ едва поднялись. Это все. Не улыбалось его лицо, не улыбались глаза. А потом водяной хлыст отрезал мне руки. Все произошло так быстро, что я даже ничего не почувствовал. Только что вот у меня были руки, и вдруг – раз! И их нет. Только нелепо выглядящие культи и кровь, брызнувшая вдруг. Ну все – подумал я. Все – значит все. Конец моей новой жизни. Даже если Тощий не будет делать больше ничего, я истеку кровью за несколько минут, а перевязать рану – это смешно, но у меня нет рук. Только культи – примерно по пять сантиметров выше локтя. Глупо. Глупо и смешно, решил тут героя сыграть, вот и Майко не помог и сам помер. Дурак.
Именно с этими мыслями я и умер.
  
Глава 7
 
Когда ты просыпаешься или просто открываешь глаза после потери сознания, ты сперва не соображаешь, кто ты и где находишься. Потом уже из долговременной памяти загружаются сведения: тебя зовут Синдзи Ямасита, тебе шестнадцать лет, но на самом деле тебе было далеко за сорок лет на момент смерти и зовут тебя совершенно по-другому, но это было в другом мире и другом времени, а находишься ты в своей комнате. Вернее, своей с Нанасэ комнате, и тебе очень хочется спать. Просто свернуться клубочком и продолжать видеть сны, не обращая внимания на шумную возню и сдавленное рычание Майко.
Майко! Я повернул голову и увидел, как Тощий выламывает Майко руки, а та стонет и пытается вырваться из стальных захватов водяных щупалец. Что-то отвратительно хрустнуло, и Майко закричала, выплевывая кровь изо рта и извиваясь в судорогах. Я словно бы взлетел в воздух, вскочил на ноги и мгновенно оказался рядом с Тощим, тот обернулся, его глаза расширились, но я не дал ему времени подумать, оценить обстановку, сделать хоть что-то.
Прежде чем он смог поднять руки, я ввинтил в его подбородок лучший апперкот, какой когда-либо наносил. Туме! – и голова Тощего дернулась назад, он стал падать, ударившись затылком об угол кухонного шкафа и опрокинув на себя стопки тарелок и стаканов. Едва лишь его голова коснулась пола, как водяные щупальца, удерживающие Майко, упали вниз бессильными жгутами, рассыпаясь на капли. Я еле успел подхватить Майко на руки, чтобы та не ударилась.
– Все хорошо, Майко-сан, – сказал я ей, глядя на прокушенную от боли губу и нелепо вывернутое плечо.
– Синдзи-кун, – сказала Майко, глядя прямо мне в глаза, – твои руки, Синдзи.
– Руки? – переспросил я, пребывая в каком-то ступоре. И вдруг до меня дошло. У меня не было рук! Водяной ублюдок отрезал мне руки к чертям собачьим! Или мне это просто померещилось? Я осторожно опустил Майко на пол, она охнула и попыталась сесть, держась за плечо. Рук у меня не было. На их месте были культи, правда и вид у них был такой, будто с момента их отрезания прошло уже около года – все зажило, никакой крови и торчащих обломков костей, просто гладкая культя, как у инвалидов, просящих милостыню на рыночной площади. Культи. Я теперь без рук.
Стоп, но как же я тогда ударил этого гада? Как я смог подхватить Майко? Мир перед моими глазами вдруг закрутился и свернулся в точку, словно бы кто-то выключил старый телевизор.
Включился мир снова во всем белом – белые стены, белый потолок, белый шум в ушах и какие-то темные мошки в глазах. Я проморгался, пытаясь восстановить зрение. Зрение восстановилось подозрительно быстро, я сел и огляделся. В этот момент меня вдруг словно молотом ударило. Руки! Мне же руки отхреначили начисто! Я должен чувствовать боль, должен чувствовать… много чего должен чувствовать, отсутствие рук в конце концов!
Быстрый взгляд подтвердил то, что я чувствовал – руки были на месте и вполне себе исправно функционировали, пусть и обмотанные бинтами, словно бы белые варежки надеты. Я попробовал сжать, разжать кулаки, покрутил кисти рук, поводил ими из стороны в сторону. Вроде работает. Под бинтами не видно, какие есть там повреждения и есть ли вообще. Воображение услужливо подкинуло мне картинки обожжённой кожи и гноящихся струпьев на сгибах суставов, или вовсе содранной кожи, обнаженной плоти с торчащими костяшками и сухожилиями.