Предатель. Вернуть любимую (СИ)

Меня ломает, гнет, все кости выкручивает от того, что я лишился возможности ее видеть, трогать нежное тело, вдыхать сладкий аромат. Целовать по первому желанию, заниматься сексом и даже элементарно разговаривать с ней!
Рита мне понравилась давно. Задолго до нашего знакомства. Мне не привыкать ждать ее. Так я думал, решив дать малышке немного остыть. Я Риту почти год ждал в прошлом, пока ей не исполнилось восемнадцать.
Но это ожидание совсем не то, что было прежде. Оно мучительное и словно вытягивает из меня жизнь. Я не могу возвращаться в дом, где все напоминает о Рите. Без ее смеха, присутствия стены особняка стали давящими и жутко холодными.
Скажи мне кто неделю назад, что я когда-либо буду болеть так сильно по какой-то девчонке, я бы рассмеялся тому в лицо. Я даже не представлял, что так болезненно стану переживать расставание с Ритой. 
Хотя я ее не отпускал. Она все еще моя, просто некоторое время живет на расстоянии. Я простил ей оскорбительно письмо, где я был гандоном, свиньей, куском говна — и это лишь малая часть эпитетов. Я их не все запомнил, потому что моя психика заботливо постаралась вытеснить уничтожающие мое мужское достоинство слова.
А вот Рита меня не простила.
Я по-прежнему не могу до нее дозвониться, видеть меня она тоже не хочет. Не приехала в ресторан. Впервые в жизни, сидя за накрытым столом и готовый дать отмашку скрипачу, едва бы моя малышка присоединилась к ужину, я почувствовал себя по-настоящему одиноким.
Меня такой волной безнадеги накрыло, что в грудине все эмоции сжались и почти вырвались наружу с воем. Это была настолько сильная безысходность, что хотелось завыть реально.
В ресторане отдыхали и другие гости, компании одиноких красивых девушек, скучающих в дорогом заведении со скромным бокальчиком коктейля. Они икали знакомств. И я бы мог снять себе понравившуюся девушку. Накормить, прокатить на премиальном авто и уже через пару часов поиметь в отеле.
Но я себе это не разрешил. Да и похоть будто отрезало. Я просто сразу вспомнил свое состояние, когда проснулся наутро с Виталиной, как я себя хуево ощущал и физически, и морально, и повторять такое не было желания.
Запал к работе тоже угас. Когда Рита была дома и отказывалась от моих подарков, это давало стимул двигаться вверх. Зарабатывать больше, чтобы иметь возможность ее удивить более роскошным презентом. Таким, от которого она бы точно не отмахнулась. А сейчас что? Для кого? Мне так плохо без моей куколки…
Власов, прокашлявшись, опять переминается с ноги на ногу.
— Мирон Олегович, я бы хотел уйти… — вполголоса говорит Антон.
Я это действительно услышал или показалось?
— Что ты сказал? Уйти?! — переспрашиваю и стучу кулаком по столу, отчего фарфоровая кружечка с недопитым кофе со звоном подпрыгивает. — Не беси меня, Власов! Куда ты собрался?
Антон вздрагивает синхронно моему удару.
— То есть я хотел сказать, не уйти… а выйти… из машины, — с заминкой отвечает. — Вчера у ворот вуза я заметил парня, кажется, одногруппника Бельской. Он нелицеприятно высказывался о Маргарите…
— И что он говорил? — устало растираю переносицу.
Что за мямля вселилась в Антона? Злит неимоверно.
— Что-то связанное с проституцией. Малой ее задирал.
Застываю с пальцами на лице.
— А ты?..
— А что я? — хмыкает Власов. — Очевидно же, что это юношеский максимализм. Знаете, как в школе за косички дергают, чтобы привлечь внимание. Я посчитал неуместным вмешиваться и…
— Ты ебанутый, что ли? — медленно возвращаю руку на стол и сжимаю ее в кулак. — В смысле неуместным? Риту назвали проституткой, а ты ничего не сделал?
Власов вытягивается в струнку. Смотрит на меня своими тупорылыми, блядь, глазами. Или это я на фоне разлуки с Ритой стал видеть помощника под такой призмой?
— Я не мог совершить что-либо без вашего приказа.
— Так почему не позвонил? Специально для тебя человечество изобрело устройство для коммуникации на расстоянии, — хватаюсь за телефон.
— Не успел.
— Тогда учись жить своим умом и хоть изредка им пользоваться! — не выдержав, встаю с кресла. — Ты рожу его запомнил?
 
— Да, — опускает голову.
Бросаю взгляд на настенные часы.
— Когда у Риты заканчиваются пары?
— В два… вроде бы… — несмело отвечает Власов. — Предлагаете разобраться с тем парнем? Я вас правильно понял?
— Ну, наконец-то, Власов! Можешь же иногда соображать. Варианты есть?
— Классика никогда не выходит из моды, — ухмыляется Антон. — Отвезу за город и заставлю могилу рыть. Напугается до усёра. Потом пришлю вам видео, как всегда.
— Нормально, — киваю я и сдергиваю со спинки кресла пиджак. — Возьмешь мой внедорожник, только не забудь сначала открутить номера. Но прежде чем разбираться, позвони в вуз нашей общей знакомой докторице и выясни, что это за фрукт такой дерзкий. Кто его родители. Нужно учесть все.
— Понял, Мирон Олегович, — кивает и удивленно наблюдает, как я одеваюсь. — А вы тоже куда-то собираетесь?
На подобные «темные» дела Власов, разумеется, ходит один и щедро за это вознаграждается. Я не идиот, чтобы светить свое лицо.
— Да, я поеду к Рите. Соскучился по ней. А к чему вообще этот изумленный тон?
  
Глава 12
 
Припарковавшись напротив вуза, не свожу взгляда с главного входа. Через машину от меня сидит во внедорожнике Власов.
— Мирон Олегович, — раздается его голос в динамике телефона, — видите долговязого парня в красной куртке? Тот самый Ковылин. Это он задирал Риту.
Фокусирую взгляд на вышедшем парне.
— Ты уверен?
— Да, кстати, на папашу своего похож. Вылитый. Не удивлюсь, если и он в будущем пойдет по стопам отца и станет чистильщиком клеток в зоопарке. Хотя даже к животным такого подпускать страшно. Очень примитивная личность.
Прищуриваюсь, когда этот пацан приближается.
И он еще смеет что-то говорить на Риту?
Ебучий дистрофан в обтягивающих джинсах и какой-то шерстяной панаме. Переговаривается со своим дружком, лыбу тянет. Блядь, еще и передние зубы, как у белки. Во времена моей юности этот модник так не смеялся бы. Ему бы вообще тяжело пришлось, столько желающих бы нашлось разукрасить его рожу за внешний вид. Просто, блядь, разноцветный клоун.
Ковылин, покосившись на мое авто, проходит мимо, одновременно с ним с парковки отъезжает Власов.
Я продолжаю стоять на месте и снова смотрю на здание вуза. Через десять минут из него выходит Рита и что-то во мне подпрыгивает. Нутро все дребезжит. Такое странно непривычное ощущение. Я что… волнуюсь? Подумать только!
Чтобы я когда-либо испытывал волнение перед встречей с девушкой… Последний раз такое было лет двадцать назад.
Рядом с ней бессменная подруга. Держит ее за локоть. Девчонки о чем-то переговариваются, но, заметив меня, останавливаются посреди дорожки как вкопанные. На лицах удивление и страх. Да успокойтесь, трусихи, не укушу я вас. Хотя прихватить зубами нежную кожу на шейке Риты я бы не отказался. За то, что ушла от меня, оставила одного.
Приветливо моргаю фарами авто. Отмирает первой Арина и, нерешительно шагнув, тянет за собой Риту. Выйдя за ворота вуза, рыжая горделиво вздергивает подбородок и пихает под бок подругу, после чего та тоже задирает нос. Высокомерно и независимо дефилируют мимо меня.
Блядь, это так смешно. Честное слово. Пожалуй, именно сейчас я в полной мере понимаю отличие отношений с Виталиной, уже состоявшейся личностью, и Ритой. Я не превозношу Виталину, но отмечаю, что такой демонстративной херней она бы не занималась.
Выхожу и машины.
— Рита! Остановись.
Девушки только сильнее жмутся друг к другу и ускоряют шаг. Догоняю и ловлю Риту за рюкзак.
— Мы опаздываем на автобус, — спокойно, но сквозь зубы заявляет она.
— Я подвезу тебя… вас, — тут же предлагаю.
Рита оглядывается. Хмурит недовольно брови, но помимо напускной злости в ее глазах столько боли, одиночества, отчаяния, тоски, сожаления… всего разом, что я и сам начинаю переживать эти рвущие душу эмоции. Мне так же, как и ей, сейчас одиноко. Когда она ушла, я будто лишился части себя.