Одна зима на двоих 2 (СИ)

Он молчал, не поддаваясь на провокации, следил за Вейлором взглядом, полным лютого холода, просчитывал варианты, искал слабые места.
…Цепь слева гудела сильнее остальных. Одно из звеньев едва уловимо потрескивало. Если приложить больше сил на ту сторону, его можно будет разорвать. Хвостом цепи сокрушить Мелену, которая стоит слишком близко и не успеет увернуться. Перехватить ее плеть и захлестнуть горло правителя, парализуя его до того, как он успеет поднять тревогу. Потом разбить остальные цепи, через окно наружу и прочь из Асоллы.
Хасс не сомневался в себе. Он знал, что сможет. Надо только выбрать удобный момент. Подгадать.
Он превратился в слух, улавливая все, что происходило вокруг.
Стражники непростительно далеко. Их тяжелые шаги гулко разносятся по коридору.
Два хлыща ругаются в соседней комнате, сыпят обещаниями зверской расправы, пытаясь кого-то найти.
Цокот копыт по каменной брусчатке под окнами.
Легкая поступь кошки по карнизу.
Тихий шорох. Едва уловимый вздох…
Тут же обрушилось понимание. Прошло миллионами искр по спине, поднимая волосы на затылке и не оставляя времени на сомнения.
Он рванул, что есть сил. Разбил слабую цепь, но потом, вместо того чтобы вывести из строя Мелену и отобрать чертову плеть, бьющую разрядами, Хасс ударил по шкафам полным книг и дребезжащей мелочи. Грохот и звон разбитого стекла перекрыли все остальное, привлекли внимание стражников и спугнули тех, кто сновал за стеной.
Он добился чего хотел, но дал время Мелене.
Взмах плети, щелчок и ее конец захлестнул мужское запястье. В то же мгновение разряд пронзил мышцы, выкручивая их болезненными судорогами.
В глазах снова потемнело.
 Глава 9 
Ким не поняла, что случилось. Она как раз отвлеклась, на происходящее в комнате с потайной дверью, когда за стеной раздался грохот, крики и возня. Все это произошло так громко, и так внезапно, что с перепугу едва удалось сдержать крик, а сердце чуть не оборвалось. Один плюс — те два нахала, которые ее искали, тоже испугались и сбежали.
Когда Ким снова приникла к глазку, в кабинете творился полный бедлам. Обломки повсюду, пыль, мерно кружащие по воздуху пожелтевшие листы книг. Мелена держала наготове свою черную злую плеть, а Вейлор, растерявший всю свою чопорность и превосходство, трусливо выглядывал из-под стола.
И все-таки сердце оборвалось. Потому что Хасс лежал на полу и не подавал признаков жизни.
Спустя мгновение дверь чуть не слетела с петель, и трое закованных в доспехи стражников ворвались в кабинет, на ходу вынимая из ножен мечи.
— Где вас носит? — прорычала Мелена, тяжело дыша и до побелевших костяшек сжимая рукоятку плети.
Набросившись на опоздавших воинов, она пыталась спрятать страх за яростью, но изумленный, испуганный взгляд то и дело возвращался к ошметкам цепи, которую разорвал кхассер. Разве это возможно? Разве может человек вот так сорвать металлические звенья, каждое из которых толщиной в два пальца?
— В темницу его! На подвесы! Не давать есть! Не давать восстанавливаться! Головой отвечаете!
Стражники послушно подхватили его под руки и выволокли из кабинета. Ким оставалось лишь смотреть, как голова кхассера безвольно болтается из стороны в сторону, и давиться собственными эмоциями.
— Я вас предупреждала, что нельзя его выпускать из камеры! — сказала Мелена, когда дверь в кабинет закрылась, — будь он чуть в лучшем состоянии — разнёс бы не только одну цепь и шкаф с книгами. И я его бы не остановила.
Когда конец плети обвил плечо кхассера темноволосая чувствовала сопротивление. Дикое, злое, способное сокрушить все на своем пути.
— Нам повезло, что он ослаблен…и один.
Вейлор вылез из-под стола и тяжело плюхнулся на кресло. Его высокий лоб блестел от пота, а глаза нервно бегали из стороны в сторону.
— Проклятый кхассер! — в сердцах ударил кулаком по столу. Из-за этого заносчивого чужака его люди видели, как их правитель прятался под столом!
 
— Мастер Воспоминаний должен приехать со дня на день. Как только он с ним закончит, андракийца надо казнить.
— Не-е-ет, Мелена. Казнить, это слишком просто. И быстро, — Вейлор поднялся на ноги и направился к выходу, небрежно отпихивая с дороги бесценные, изувеченные фолианты.
Его верная охранница отправилась следом, но у дверей напоследок снова обернулась на остатки цепи.
Зверь! Самый настоящий!
Ким осталась одна. В темном маленьком закутке, спрятанном между двумя комнатами. Едва живая, перепуганная, с надрывно бьющимся в груди сердцем. Надо было бежать, прятаться как можно дальше от этих людей, но она не могла даже пошевелиться. Ноги отказывались слушаться, и все тело словно налилось свинцовой тяжестью.
Перед глазами Хасс.
Зачем он это сделал? Глупый.
Ей потребовалось много времени, чтобы очнуться и заставить себя двигаться. Выбравшись из своего укрытия, она покинула комнату, и мотаясь из стороны в сторону, будто пьяная, побрела в покои к Кассандре. Все вокруг: дворец, роскошь, люди — казались нереальными. Она видела все словно через пелену, слышала — как через толстый слой ваты. И не чувствовала ничего, кроме ширящегося отчаяния.
Она обязана сделать хоть что-то пока этот проклятый мастер сновидений не вернулся в Асоллу. Что угодно! Потому что иначе, никогда больше не сможет спать спокойно.
— Где ты бродишь? — набросилась на нее Кассандра, — мне нужен свежий лимонад, а Бонита и Лили изнывают без корзиночек с паштетом.
Будто в подтверждение этих слов одна из шавок подскочила к девушке и с надрывным рычанием попыталась ухватить за подол.
— Цыц! — едва слышно прошипела Ким, взглянув на белое тявкающее недоразумение.
В тот же миг собака трусливо поджала хвост и юркнула за кресло хозяйки.
— Ты ее расстроила! — возмутилась Кассандра, не заметившая ни взгляда, ни шипения, — за это будешь весь вечер чесать ей живот!
— Как скажете, — Ким поклонилась. Не из-за раскаяния, а чтобы спрятать то, что пробивалось в глазах.
Ярость.
— Лимонад, корзиночки, что-то еще? — учтиво поинтересовалась она, отступая к дверям.
— Да. Еще хочу свежей клубники.
— Сейчас все принесу.
Ей нужен был повод снова выйти из комнаты, и она его получила. Но вместо того, чтобы отправиться на кухню и выполнить поручение Кассандры, Ким пошла совсем в другую сторону.
* * *
Пользуясь уже привычными путями, пролегающими подальше от мест, в которых можно было столкнуться со знатью, Ким пробралась к лестнице, ведущей вниз в подвалы для заключенных.
Там ее ждала преграда в виде двух ленивых стражников. Рыжий, сидя на ступенях, смачно кусал яблоко, второй привалился спиной к стене и подкидывал в руке изогнутый клинок.
— Андракиец этот стойкий малый, — не без уважения усмехнулся тот, что с клинком, — мы его на крюках подвесили — молчит. Не кормим неделю — молчит. Познакомили с нашими зажимами для пыток — молчит.
— А что ты хочешь? Зверье. Ты глаза его видел? Как глянет, так жуть пробирает, аж пупок сжимается.
— Он не обращается.
— Да какое там обращаться? Каким бы стойким не был, а сил не хватит, когда каждый день истязают. Мелена сразу сказала, не давать продыху, постоянно изматывать, не позволять восстанавливаться…
— Стерва она жестокая, но соображает, что делает. Ты видел, как у него сначала раны затягивались? Сутки и все, как новый. А сейчас уже нет.
Раньше вообще за пару часов восстанавливался. Ким прекрасно помнила, как он разодрал Брейра, потом умылся, отдохнул и на месте ран остались лишь розовые рубцы.
Что с ним сделали сейчас, было страшно представить. А главное, она не могла понять зачем. Он один, их много. Неужели боятся?
Милрадия всегда говорила нет насилию, всегда оборонялась от завоевателей из Андракиса, так почему сейчас они вели себя как варвары?