Одна зима на двоих 2 (СИ)

— Ты забываешь о главном, — сквозь зубы процедил Хасс, — о том, для чего все это было сделано. Первые кинты многим пожертвовали ради того, чтобы защитить Милрадию от роя…
— Пффф, красивые сказки, — отмахнулся Вейлор, — от роя… скажешь мне тоже. Всего лишь клещи переростки.
— Тебе напомнить, как эти клещи выкашивали целые деревни? Как разрывали кратеры, опустошая поля? Как их личинки выгрызали леса? Мы каждый год видим это в Андракисе.
— Преувеличиваешь.
Хасс покачал головой:
— Вы слишком расслабились, сидя за своими Сторожевыми Скалами. И забыли о том, с чего все началось.
— С чего началось, тем и закончится, кхассер. Ваш рой, — король пренебрежительно поморщился, — не может преодолеть зимнюю заставу. Большой Джор работает.
— Мы зовем его Сеп-Хатти, как и раньше.
— Без разницы. Как не назови, но через снежную преграду валлены не могу пройти.
— А на чем держится эта преграда? Вернее, на ком?
— Да-да, на прекрасных, могучих кхассерах, — в голосе злая насмешка, — в этом вы пытались убедить Древний Совет.
— Так и есть. Маги нашли способ создать защиту и обуздать стихию…
— Страна справилась бы и без вашей «защиты». Это всего лишь тараканы.
Ким помнила тех «тараканов». Их длинные шипастые лапы и головы, похожие на птичьи. Помнила, как они разрыли землю под лагерем и принялись его громить. Как раздирали в клочья Лиссу.
Король ошибался. Это не домашние тараканы и не клещи. Это чудовища, не знающие пощады.
— Кстати, как там дела, в вашем прекрасном Андракисе? Поговаривают, что вас все меньше. Что без этого никчемного камушка, — он демонстративно потер серую чернильницу, стоящую перед ним на столе, — ваша способность размножаться и удерживать зверя угасает? Надо же, какое недальновидное решение, закольцевать свои силы на камне, который можно найти только в Милрадии. Похоже, ваши первые кхассеры были дураками. Ты не находишь?
— Они просто не ожидали столь вероломного предательства. И того, что пока они в очередной раз будут вычищать разломы, рискуя собой и своими людьми, Совет вынудит магов перекроить защиту. Сделать так, чтобы она не только рой не пропускала, но и остальных! Замуровали их там, как зверей в клетке.
— Они и есть звери. Ты — зверь! — Вейлор треснул кулаком по столу с такой яростью, что Мелена вздрогнула и едва не выронила из рук свою верную плеть.
Хасс не шелохнулся и даже не моргнул. В его взгляде не было ни страха, ни сожалений. Только ярость.
— Кхассеры и их люди должны были отделить нижний мир, заблокировать рой там, внизу, чтобы он не мог прорваться ни в Андракис, ни сюда! И они бы сделали это, будь у них чуть больше времени. А вместо того, чтобы дать им это время, Совет все сломал. Отгородил Милрадию, оставив на растерзание тех, кто ее защищал!
— Вы все равно выжили. Черти живучие. Жаль, что тогда не хватило сил расколоть мир полностью! Зимой все равно лезете к нам, хуже валленов.
Ким слушала и не понимала смысла половины слов. Вернее, не принимала. Не могла принять. Ведь если хотя бы на миг допустить, что Хасс говорил правду, то получалось, что все то, чему их учили, все, что было написано в книгах…просто ложь?
Кхассеры — вовсе не порождение кровожадного Андракиса? Они отсюда? Из Милрадии? И что значит расколоть мир?
Ким не понимала, как такое возможно, но одно знала наверняка.
Ей не простят, если узнают, что она слышала этот разговор.
* * *
— Говори уж как есть, Вейлор. Не сил вам не хватило тогда, а магов. Потому что их жизнями разделение выкуплено. Вы всех под нож пустили. И стариков, и детей. И огненных, защищавших рубежи и безобидных лекарей, и травников. Всех, в ком была хоть капля магической крови. Согнали их как скот в долину, и… — Хасс с надсадой покачал головой.
— Магия зло, — убеждено произнес правитель, — и они искупали его своей кровью.
— Ты же знаешь, что это не так. Просто пока другие защищали Милрадию и делали все для ее процветания, здесь, в Ассоле на своих бархатных подушечках сидели тщеславные бездари, которым мешали чужие способности. И они не придумали ничего лучше, как одним махом устранить всех. Кхассеров и верных им людей запереть в Андракисе, на разломах, а остальных пустить в расход! — звериное рычание все четче проступало в мужском голосе.
 
Ким отпрянула от глазка, зажимая себе рот рукой, чтобы не закричать.
Трехликая, это ведь неправда? Хасс ведь просто врёт? Бредит, после того как над ним издевались в подвалах?
Она снова посмотрела на него сквозь тонкий просвет в стене.
Злой, даже бешеный, его ярость хлещет по нервам, заставляя дрожать не только присутствующих, но и до предела натянутые цепи.
— Как думаешь, что будет, когда кхассеров не станет? Из семи кланов осталось только пять. Защита уже потеряла часть своей мощи.
— Не переживай, блохастый. Справимся. Мы тоже ее подпитываем со своей стороны
— Подпитываете? — ухмыльнулся Хасс, — ты имеешь в виду тех бедолаг, которых вы сгоняете в долину и на всю зиму закладываете в белый мор, чтобы тот выкачивал из них силы?
Белый мор? Это…это ведь не про миар-таны?
— На сколько лет их хватает? Тридцать? Сорок? До старости-то дотягивают? Хоть кто-нибудь? Кроме надзирателей с защитными рунами, которые подкармливаются чужой силой?
— Какая разница, кхассер? У них есть предназначение, они с ним справляются. Пусть и не совсем добровольно, — усмехнулся правитель Милрадии, и в его голосе не было ни намека на сожаление и раскаяние.
Ким трясло.
В долине действительно никто не жил долго. Каждую весну костлявая забирала в свое царство и взрослых, и совсем юных.
Прошлым летом это были близняшки Тесса и Флора. Молоденькие и громкие. Одна сгорела быстро, вторая мучилась суть дольше. До этого Юлия, Марк, Бен, крошка Холли…Манила. В этом году белый мор хотел забрать ее. Может, уже забрал…
Ким зажмурилась от боли, когда сердце пропустило удар. Разбитая новой правдой, она едва могла дышать. С ее ресниц срывались крупные горькие слезы. Они капали на щеки, оставляя за собой горячие влажные дорожки.
Каждый год они кого-то теряли. И это только в монастыре Россы, а сколько таких обителей Сна, нашпигованных миар-танами, разбросано по всей долине? Десять? Двадцать?
А старая йена… Старая добрая йена, которая так тщательно следила, чтобы каждому достался свой белоснежный цветок. На ее дряблых руках, которыми она по-матерински обнимала воспитанников монастыря, от локтя и выше сплошным полотном вились черные руны.
— Что вы будете делать, когда одаренные по эту сторону барьера закончатся?
— На наш век хватит, а к тому времени, как кхассеры передохнут, и рой заполонит Андракис, мы что-нибудь придумаем.
Хладнокровие подвело Хасса. Он дернулся, мечтая добраться правителя Милрадии, разорвать его, почувствовать на языке вкус ненавистной крови.
Цепи надрывно заскрипели, но выдержали. Ему не хватало сил разорвать, не получалось обернуться и даже взгляд зверя, не откликался на призыв. Хасс не умел быть слабым. Его ярость с каждой секундой ширилась, набирала обороты, но не могла пробиться наружу.
Не только белые цветы были способны истощить магическую искру. Каждый год Совет придумывал все более и более изощренные способы «защиты» от одаренных. В этом им не было равных.
— Надо его уводить, — Мелена шагнула вперед, выпуская длинный конец плети.
В отличие от Вейлора ее не интересовали разговоры с андракийцем. Она считала его опасным, диким зверем, с которым надо разговаривать исключительно на языке грубой силы.
— Уймись, Мел, цепи выдержат, — правитель отмахнулся от своей не в меру бдительной охранницы, — он уже не так силен, как прежде. Да, кхассер? Каково это, чувствовать себя беспомощным?
Хасс заставил себя успокоиться. Злость плохой союзник. Она затмевает разум, и заставляет делать ошибки, а у него не было права ошибаться. Еще никто из Андракиса не заходил так далеко и не узнавал того, что удалось узнать ему. Он должен выбраться любой ценой, вернуться обратно и обо всем рассказать императору.