Страсть по завещанию

— Да, конечно. — И вдруг спохватилась: — Ой, чуть не забыла за разговорами. — Она сунула руку в карман фартука, достала письмо и протянула ему: — Тебе письмо от кого-то с севера.
Это было письмо от семьи Элси, бывшей служанки миссис Роуден. Они наконец сообщили ее адрес в Челси. Он решил было тут же отправиться к ней, но потом сообразил: в Холстед-Холле он тогда никого не застанет — его обитатели разойдутся по своим комнатам.
Пропади все пропадом, но он должен поговорить с Элси сегодня. Вдруг она сможет сказать что-то о стрельбе в лесу?
Впрочем, это очень сомнительно. Кроме того, ему нужно повидаться с Селией, успокоить ее, чтобы она забыла о его холодных, равнодушных словах.
Положив письмо в карман, он повернулся к двери.
— Пока ты не ушел, — окликнула его тетя, — ответь мне на один вопрос. Если бы леди Селия была не дочерью маркиза, а дочерью пекаря или портного, ты бы колебался, стоит ли на ней жениться?
— Нет, — не задумываясь, ответил он. — Если бы она стала моей женой, у меня в жизни не было бы никаких других желаний.
— Тогда сделай все, чтобы завоевать ее доверие. Потому что если ты не попытаешься это сделать, то будешь жалеть потом всю жизнь.
Ее слова не давали ему покоя все полтора часа, что он ехал в Холстед-Холл. Он не мог выбросить их из головы, даже когда коляска приблизилась к конюшне, где он увидел несколько экипажей. Значит, несмотря ни на что, вечеринка продолжается.
Слова тети звучали в его ушах, когда его провожали в кабинет Стоунвилла. И пока он ждал маркиза, который, как ему сказали, еще не спит и примет его в своем кабинете.
Тетя Ада права. Он не сможет выдержать разлуку с Селией, а потому должен сделать все, чтобы изменить ситуацию.
В кабинет вошел Стоунвилл с выражением озабоченности на лице.
— Ну и ну, — сказал он, когда Джексон поднялся ему навстречу, — наконец-то наш пропавший сыщик объявился. Нашли ваши люди что-нибудь на дороге в Хай-Уайкомб?
— Боюсь, что нет, милорд.
Стоунвилл сел за письменный стол и указал Джексону на кресло напротив. Джексон рассказал хозяину кабинета все, что им с Селией удалось выяснить. Он понимал: семья утаила какие-то сведения о любовной связи их матери, и его рассказ совсем немного добавил к тому, что они знали или о чем догадывались.
Джексон передал Стоунвиллу подробный отчет о происшествии на дороге и высказал свои подозрения о причинах, почему в Селию стреляли. Маркиз задал ему несколько вопросов, на которые Джексон обстоятельно ответил.
— Значит, вы планируете завтра побеседовать с Элси?
— Это будет первое, чем я займусь с утра. Я бы сделал это уже сегодня, но мне хотелось, чтобы сначала обо всем узнали вы.
— Я признателен вам за это.
— И еще я хотел бы знать… то есть… — Джексон ожидал любой реакции на свой вопрос, но все же не мог не спросить: — Как леди Селия?
— Учитывая случившееся, она чувствует себя нормально, хотя и ведет себя несколько необычно. — Маркиз бросил на Джексона быстрый взгляд. — Заперлась в своей комнате и сказала, что никого не хочет видеть. — Его взгляд стал жестче. — Особенно вас. Она предупредила, что не желает иметь с вами никаких дел, и заставила меня пообещать, что я не допущу вас к ней. Меня интересует, что именно произошло прошлой ночью.
Дьявол побери!
Пора изложить свои намерения. Попытки ходить вокруг да около только ухудшали его положение.
— Не важно что. Но я здесь для того, чтобы сказать правду. Я хочу жениться на вашей сестре.
— Похоже, Минерва считает иначе. — Стоунвилл посмотрел Джексону в глаза. Тот вздохнул.
— Ничего удивительного. Полагаю, что и леди Селия ошибочно восприняла мои намерения. Я… э-э… наговорил много всякой ерунды, когда делал предложение.
— Думаю, так оно и есть, — хмыкнул Стоунвилл. Джексон испуганно взглянул на него. — Да, я слышал о вашем предложении. Простите, но это показалось мне забавным. Я тоже нес изрядную чушь, когда делал предложение своей жене. — Он посерьезнел. — Я также понимаю, что бабушке пришлось кое-что предпринять в ответ на ваше немногословное предложение.
 
— Вовсе не так! — пылко возразил Джексон. — Я никогда не был немногословен с Селией. Я хотел жениться на вашей сестре почти сразу, как увидел ее. И не имеет значения, что думает ваша бабушка, мои чувства не имеют отношения ни к наследству, ни к ее положению или…
— Я знаю. — Джексон растерянно заморгал, а маркиз улыбнулся. — Вы забыли — ведь я почти год наблюдал за вами. И мне была известна ваша хорошая репутация. Я сразу распознаю порядочного человека, стоит только поговорить с ним.
— Даже если он ублюдок? — съязвил Джексон.
— У герцога Кларенса было десять внебрачных детей, и все закрывали на это глаза. Поэтому я не вижу причин, почему хотя бы одному не появиться в нашей семье. Или двоим, считая приемного сына Джареда. — Стоунвилл снова улыбнулся. — В конце концов, мы, Шарпы, далеко не ангелы. Мы не хотим становиться занудными моралистами. А на сплетни можно не обращать внимания.
Ему припомнились слова тетушки: «Твоя беда в том, мой мальчик, что тебе все слышится «ублюдок», хотя никто этого слова и не думал употреблять».
— Ваша бабушка не столь спокойно относится к этому, — заметил Джексон.
— Это правда. И она легко может исполнить свою угрозу и лишить Селию свободы выбора.
— Вам известно об этом?
— Она обмолвилась Минерве.
— Вот как. Значит, и леди Селия тоже знает это, — сказал Джексон, еще не зная, хорошо это или плохо.
— На самом деле я не думаю, что она знает. — Маркиз в упор посмотрел на Джексона. — А для вас имеет значение тот факт, что Селия не получит наследство?
— Нет, но мне непереносима мысль, что я вынуждаю ее идти на жертву, обрекаю на непривычную для нее жизнь.
— Так вы не отказались от мысли сделать ей предложение?
— Нет, но хочу, чтобы она знала о намерениях бабушки. Надеюсь, что и для нее это будет несущественно. Потому что я, по-видимому, больший эгоист, чем думал: я просто не могу без нее.
Так оно и было. Он окончательно понял это, проведя день без нее. Взгляд Стоунвилла смягчился.
— Вот и скажите ей это при следующей встрече.
— А когда она может произойти? — нерешительно спросил Джексон.
— Не знаю. Я сказал вам, что она взяла с меня обещание не допускать вас к ней. А семья уже разошлась по спальням. — Голос маркиза зазвучал мягче: — Дайте ей время. Завтра утром, когда поговорите с Элси, возвращайтесь сюда и, возможно, вам удастся ее увидеть.
Джексон не мог ждать до завтра. Он понимал: каждая минута разлуки ожесточает ее сердце и настраивает против него.
— Как вам угодно. — Он поднялся. — Но поскольку я был гостем на вечеринке, у меня оставались здесь личные вещи. Если вы не возражаете, я хотел бы до отъезда их забрать. — Это давало ему повод попробовать разыскать ее комнату и заставить выслушать его.
— Отлично. — Джексон направился к двери, но Стоунвилл окликнул его: — Ваша комната находится в западном крыле, не так ли?
— Да. А почему вы спрашиваете?
— Вы, может быть, не знаете, но туда лучше всего попасть через южное крыло. — Маркиз пристально смотрел на Джексона — в южном крыле располагались семейные спальни. — Мне хотелось бы узнать ваше мнение об одном произведении искусства. Я собираюсь его продать, и вы, возможно, знаете какого-нибудь покупателя. Эта отличная военная картина Гойи, висит справа от двери в спальню Селии. Так что по пути бросьте на нее взгляд.
Джексон не верил своим ушам: Стоунвилл подсказал ему, как найти комнату Селии.
— Кстати, — бросил маркиз, — если встретите кого-нибудь в коридоре, скажите, что я хотел узнать ваше мнение о картине.
— Я ценю ваше доверие, милорд, — отозвался Джексон. — И обязательно взгляну на картину.
Стоунвилл встал и твердым голосом сказал:
— Я могу рассчитывать, что вы будете вести себя по-джентльменски по пути к своей спальне?
Джексон воздержался от резкого ответа — его светлость мог бы обойтись без подобного предупреждения. Но он помогал ему увидеть Селию, он сотворил для него это маленькое чудо. И Джексон вежливо проговорил: