Капитали$т: Часть 1. 1987 (СИ)

— Здорово, пацаны! — радостно приветствовал он нас. — Ну ни фига себе, у вас тут хозяйство! Про ваш видеозал уже весь город знает. Че, как, нормально дела идут, футболками больше не барыжите?
— С футболками завязали, — сказал я. — Сейчас мы несем культуру в массы. Демонстрируем кинозрителю лучшие образцы... Ну вы поняли?
Неформалы заржали.
— «Эммануэль», небось, народу заряжаете?
— Нет, Петрович, — строго сказал я. — Никаких Эммануэлей. У нас все прилично.
Петрович почесал пышную шевелюру.
— Мы к вам вообще по этому делу.
— По какому? — не понял я.
— Ну вот, как ты говоришь — нести культуру в народ.
— Вот это, — Петрович кивнул на своего бородатого спутника, — Андрюха. Лес кличут.
Мы церемонно раскланялись.
— И мы че пришли... У Андрюхи — шикарнейшая коллекция записей. Лучшая в городе. Полтыщи кассет, можешь себе представить?
— Так... — сказал я выжидательно, почувствовав, что дело пахнет внезапной выгодой.
— У него половина записей —хэви металл. Так там вообще все, что можно найти. Но есть и куча попсы импортной — «Модерн толкинг», «Европа», Мадонна, «Пет Шоп Бойс» — все на свете. Наша звукозапись в Доме быта — нервно курит бамбук! Плюс, все новинки Андрюхе брательник двоюродный из самой Москвы загоняет, как только там появляется.
— И чего вы хотите? — спросил я, в принципе, понимая, чего они хотят.
— Хотим свою звукозапись замутить, — сказал Петрович и глаза его загорелись. — А чего? Приятное с полезным. Сейчас бабки все делают. Дело-то сто пудов выгодное!
— А че в Дом быта не пошли в звукозапись, не предложили свои услуги? — поинтересовался я.
— Ходили, — мрачно сказал Андрюха Лес. — Там такой урод сидит. Сходу нас послал, говорит, что не нуждается и у него нормально все. Конченый какой-то.
— У вас же видеозал только по вечерам работает, — сказал Петрович. — А днем можно вполне музыкой заниматься. У Андрюхи все кассеты — первые копии, народ пойдет толпой, только табличку повесить — «Звукозапись».
— Разумно, — сказал я задумчиво. — А сами чего не хотите заняться?
— А как? — развел руками Петрович. — Это надо по-любому в какую-то контору влезать. А с нами никто и разговаривать не захочет...
— Волосатые, бородатые... — протянул я задумчиво.
— Ага, — сказал Андрей весело. — Один у нас вообще поинтересовался, не наркоманы ли мы?
— А вы че сказали? — улыбнулся я.
— Мы больше по синьке! — заявил Петрович.
— Ладно, — сказал я, — теперь давайте серьезно. — Бизнес-план у вас есть какой-то? Как работать предполагаете?
— Плана у нас нет, — сказал Петрович с деланной грустью. — Ни бизнес, ни обычного. Мы ж таки не наркоманы! А работать, дружище, мы предполагаем ударно! По трояку за сторону «МК-шки», а если импортная кассета — то пятера. У вас тут вокруг ДК три школы — все комсомольцы прибегут «Айрон Мэйден» записывать. Вообще — вот. — Петрович достал из потертого портфеля тетрадь. — Смотри сам!
Я полистал тетрадь. Там каллиграфическим почерком были записаны названия групп и альбомов и фамилии исполнителей. Некоторые группы, которые я знал по одной-двум песням были представлены полными собраниями дисков.
— Круто? — с гордостью спросил Петрович.
— Впечатляет, — согласился я. — Теперь давай по аппаратуре... Чего у вас есть?
— А по аппаратуре не густо, — сказал печально Петрович. — У Андрюхи вот «Маяк-215», новый, пишущий. И больше нет ни хрена. Надо бы еще пару аппаратов, для верности, чтобы весь возможный спрос удовлетворить.
Так, подумал я. Придется для общего дела пожертвовать свой личный двухкассетный «Шарп». И у Витька целый музыкальный центр немецкий имеется, тоже внесет свою лепту.
— Заказы принимать-выдавать и писать вы будете?
— Мы, — подтвердил Петрович. — Нам сейчас делать нечего. Я сутки через двое курьером. Андрюха на овощебазе числится, грузчиком, по блату пристроился, целый день свободен.
— А прибыль как будем ломать? — задал я главный вопрос.
— По справедливости! — заверили меня неформалы. — Пополам. Даже если десять кассет в день писать — минимум шестьдесят рублей, нам и вам по тридцатке. А я сто пудов уверен. Что будет больше десятка выходить.
 
— Все понял, — сказал я. — Давайте я с пацанами поговорю, если они не возражают, то замутим звукозапись. Лично мне эта тема нравится. Аппаратуру дополнительную найдем, не проблема. Думаю, будем работать.
Мы пожали руки и расстались, вполне довольные друг другом.
Партнеры выразили полное согласие участвовать в предложенном проекте.
— Нормально! — радовался Витя. — Из ничего, на пустом месте тридцатка в день — минимум! Вот это я понимаю!
— Нужно еще чтобы тема взлетела, — сказал я осторожно.
Но Витя весь пылал оптимизмом.
— Взлетит, ясный перец! Я в эту звукозапись в Доме быта столько бабла перетягал! Пару сотен, если за все время посчитать — не меньше! А теперь конкурировать будем.
— Еще нужно Васильича в курс поставить, — сказал я. Получить хотя бы формальное согласие руководства ДК было необходимо.
Васильич удовлетворился двумя дополнительными поллитрами и твердым обещанием, что все будет тихо и спокойно.
— Где кино, там и музыка, — объяснил ему я. — Расширяем просветительную работу...
— Среди трудящихся масс, — ехидно подсказал Валерик.
— Ну... расширяйте, — согласился мучимый бесконечным похмельем Васильич. — Только, если что — мое дело сторона. Сами понимаете.
Мы заверили владыку ДК, что понимаем все.
А мне в голову пришла еще одна бизнес-комбинация. Как и все прочие товары, магнитофонные кассеты в славном восемьдесят седьмом году в свободной продаже отсутствовали — были в дефиците. На барахолке у наших коллег обычная шестидесятиминутная кассета «МК-60» или «МК-шка», как мы ее нежно называли, продавалась рублей за семь-восемь, при стоимости в госторговле — четыре рубля. Импортные кассеты — «Sony», «TDK» или «BASF» стоили сильно дороже — рублей двадцать-двадцать пять. Очевидно, что при работе звукозаписи спрос на чистые кассеты неминуемо возникнет, а значит — нужно его удовлетворить.
И вот в этом мне должна была помочь маменька.
— Мам, — спросил я вечером того же дня, — ты с Валерием Александровичем еще общаешься? Который главный по торговле.
— Да, конечно, — удивленно посмотрела на меня маменька. — А что ты хотел, почему спрашиваешь?
— Да мы с друзьями хотели кассет магнитофонных прикупить, — развел руками я. — А в «Радиотоварах» пусто, хоть шаром покати. Говорят, что нет и неизвестно когда будут.
Маменька улыбнулась.
— Хорошо. Будут вам кассеты. Я сейчас позвоню...
Она сняла трубку, набрала номер и понеслось:
— Валерий Александрович? Да-да... Спасибо! Ой, ну что вы... Я хотела вот по какому вопросу... Тут сын с товарищами хочет кассет прикупить. Для магнитофона, да. А в магазине говорят — нету. Что? В любое время? Ой, спасибо вам большое... Не знаю, как и... Ну что вы...
Светская беседа продолжалась еще минут десять, но главное было выполнено — завтра я должен был подойти в радиотовары и назвать старшему продавцу свою фамилию.
Я так и поступил. На следующий день, взяв весь имеющийся запас денег, я отправился в «Радиотовары». Ассоримент этого магазина был максимально убог — несколько радиоприемников и какие-то, судя по всему, неликвидные, радиодетали в витринах, более не было ничего. Мордатый мужик за прилавком посмотрел на меня со скукой, но тут же оживился, когда я назвал фамилию и сказал волшебное: «Вам должны были позвонить».
— Звонили, звонили, — закивал мужик. — От товарища Герца, как же, предупредили. Пойдемте, молодой человек.
Мы прошли в святая святых любого магазина конца восьмидесятых — в подсобку. Там царил интимный полумрак и пахло почему-то копченой колбасой.
— Вот сюда, молодой человек, — вел меня по лабиринту из коробок и ящиков продавец. — Вас кассеты интересуют? Имеются «МК-60», недавно только приехали, прямо с завода. Вам сколько? Штучек пять-десять?