Охота на охотника

Задерживаться я не стал, нужно на доклад в штаб, поэтому оставил парашют, сменил шлемофон на пилотку (жарко, летали даже без лётных комбинезонов) и, на ходу поправляя ремень с револьвером, нагнал напарника. Так вместе и дошли до землянки штаба дивизии.
Командир мой доложил, что обнаружил небольшой склад, похоже, ГСМ, также сообщил об обстреле паровоза и трёх сбитых «Дорнье». Пока связисты выходили на пехоту на том участке, где был воздушный бой, нас отругали. Мы же разведчики – главнее доставить разведданные.
Между делом начштаб спросил у меня:
– А ты видел что, лейтенант?
– Так точно, товарищ полковник. Можно карту?
Я подошёл к карте, что висела на стене, и стал острозаточенным карандашом ставить крестики:
– Вот тут аэродром подскока, прямо под нами мелькнул. Ещё в стороне второй засёк, там, видимо, самолёт выкатывали из капонира, рассмотрел его. На поле одиночный куст, думаю, зенитка автоматическая. На станции погрузочные работы идут. Технику видел. Только её не выгружали, а загружали. Грузовики, броневики. Танки не видел.
– Загружали, говоришь? – изучая мои метки, сказал полковник. – Это всё или ещё что?
– При возвращении тут и тут под маскировочными сетями и в роще заметил склады. Неясного назначения. А вот тут в лесу на опушке крупный штаб, уровень корпуса, не меньше. Маскировка отличная, я блеск нескольких антенн заметил, иначе бы и не рассмотрел. Мы над ними пролетели, по нам не стреляли, не демаскировали себя.
– Это, видимо, штаб, оттуда руководят обороной Винницы. Новое место, старое мы уже бомбили. И чего они за этот город держатся?! – в сердцах спросил полковник.
Я знал о Ставке Гитлера в этих краях, но благоразумно промолчал. Мне, простому лётчику, об этом знать не положено. А чувства полковника я понимал. Потери мы огромные несли, немцы не меньше, а может, и больше, но действительно уцепились за город и держат его.
В моей истории, помнится, немцы оставили Винницу, и как наши подходили, ушли, взорвав бункер этот со Ставкой, а тут отчего-то не стали так делать. Может, ещё какая причина есть? Вот и я не знаю.
Кстати, на днях наши замкнули колечко, подойдя к балтийскому побережью. Ну, немцев в котле мало, большую часть войск они вывели, разве только одну сотню тысяч оставили из сил сдерживания, но, в принципе окружение пшиком закончилось. Хотя, конечно, немало территорий освободили.
Сейчас бои за Минск шли. Да и не будет за него серьёзных боёв, наши окружали по флангам – немцы уходили. Они оборону по реке Буг строили. Николаев на юге взяли, к Одессе подходили. Ещё, похоже, готовилось крупное танковое сражение в районе Ровно – Луцк. Тут не было Курской дуги, но будет Ровенская дуга, я так думаю. Корпус Роммеля на южном фланге дуги должен был ударить под дых нашим войскам. Неплохой план.
Мы написали рапорты, командованию оставалось проверить эту информацию, но сведения были интересные. После этого мы направились к капонирам, узнать, как там наши самолёты. Заодно узнали, что с другими парами.
Одна не вернулась, как сгинула, время уже вышло, топливо должно было закончиться. Вторая пара вернулась, хотя и потрёпана. Тоже рапорты писали. Это её наше прикрытие отбило. Не вернулся с ведомым наш командир эскадрильи, капитан Жуков. А ему до пятнадцати сбитых двух не хватало. У моей машины восемь попаданий: шесть обычным винтовочным калибром и два крупным. Уже заделывают. Без серьёзных повреждений обошлось, а это так, косметика.
Что по сбитым. Мне подтвердили один, что упал в тылу стрелкового полка. К счастью, без пострадавших. Лётчика тоже в плен взяли. Вот со вторым пока работают, он в лес упал, дым видели. Машина выехала, чтоб его найти и снять деталь, например, табличку с мотора.
У напарника проблем нет, его немец в поле упал, видно издалека. Это у него пятый на счету. Так как у него «лавочка» тоже пострадала и стоит на ремонте, то мы, по сути, отдыхали. Меня вон вообще дежурным по кухне направили. Между прочим, тоже работа, не только пробы снимать. Второй раз дежурным по кухне ставят. Неплохо день закончился.
 
Утром, как обычно, построение. Ну, что в нашу дивизию прибыли из училища девять новичков, я уже в курсе, во время завтрака узнал, да и поглядел на них со стороны. Да пацаны. Впрочем, я внешне мало от них отличался, разве что форма уже обмята, поношена, всё же не первый месяц ношу – потёртая. А так тоже пустая грудь, кроме значка отличника училища, такое же звание.
Ну и на построении сюрприз. И ведь связистки ничего не сказали. А награждение. Не только меня, хватало тех, кто заслужил. Мне орден Ленина дали, это за первых двух сбитых и за разведданные по корпусу Роммеля. За остальное позже, наградные уже подписаны. Кстати, шестой сбитый подтвердили, нашли обломки в лесу, сняли нужную табличку.
Мой механик, Михаил Васильев, уже наносил звёздочку на фюзеляж. Шесть лично и один в группе. Пока начало счёта, но я считал, что уже неплохо. Думаю, к концу войны тридцати хватит, ну или тридцати пяти. Перебивать счёт Ивана Кожедуба не хочу. Интересно, он тут воюет где? Вообще живой? Понятия не имею, не отслеживал.
История изменилась, может, и его история тоже. Если где сгинул, в бою сбит или ещё чего, может, и я займу его место. На самом деле смогу, только мы разведка, если по-честному, то сбитые были больше случайностью. Не наш профиль работы. Однако истребители есть истребители, и все, включая парней из нашей эскадрильи, желали пополнить личный счёт. Я чем хуже?
Звания не дали, так и осталась приставка «младший», но я, в принципе, рад началу. Хоть что-то на груди имею. Тут же и молодых распределили по эскадрильям. Причём двоих, как я понял, лучших в училище, к нам в эскадрилью.
Я больше скажу. Бабин стал командиром звена и получил молодого лётчика ведомым. А я стал ведущим пары в его звене, получив своего ведомого, младшего лейтенанта Лазарева. Свердловский он. Познакомимся чуть позже, когда машину примет из ремонта.
Вообще, эскадрилью принял командир первого звена, старший лейтенант Фролов. Всего у нас девять лётчиков, Жуков с напарником пропали – погибли или в плену. Ещё один вернулся раненый, с трудом машину посадил, в госпиталь отправили месяца на три, пока не восстановится. Вот и дали нам двух молодых и одного более опытного лётчика перевели из полка, что с нами стоял. А он звено после Фролова принял, этим и соблазнили.
Так что начали знакомиться. Молодых заселили в землянку, и те сразу ушли к механикам, машины изучать. Мою уже отремонтировали, поэтому я запросил в штабе разрешение опробовать машину. Заодно ведомого проверю. Его Кириллом звали.
Бабин тоже пробный вылет решил совершить, и вот с разницей в минуту наши пары взлетели и отошли в сторону, где зона для пилотажа. Я проверил машину и начал делать пилотаж, глядя, как ведомый за мной держится. Велел держаться за хвост во что бы то ни стало и перешёл на высший пилотаж. Трижды тот меня терял, но упорный. Так и тренировались, пока баки не опустели. Дальше с земли приказ на посадку пришёл, и мы потянули к аэродрому.
Дрон эту пару немецких «охотников», что к нашему аэродрому на бреющем шли, заметил давно. Вовремя нас вернули. Если б не приказ, сам бы повернул к аэродрому. Сам я в пике ушёл и на бреющем, чтобы немцы не засекли, пошёл на перехват. Причём немцы не просто удар и отскок планировали, как обычно. Их задача была не дать дежурному звену взлететь, потому как за ними, на подходе, маячила девятка вражеских штурмовиков.
Я пока в штаб не сообщал, моя задача – сбить эту пару, а там пусть поднимают дежурное звено, и уже они работают. Ребятам тоже нужно дать повеселиться. Я с напарником не поучаствую, топливо почти на нуле. Запас есть, но точно не для боя.
Что я делаю, ведомый, похоже, не понимал, но держался за хвостом. На мой взгляд, сблизился излишне, нужно немного отстать и подняться чуть выше. Но я держал радиомолчание, надеялся, что сообразит. Нет, не сообразил.
Бабин с ведомым уже сели. Немцы мою пару видели в стороне, не могли не видеть, как и то, что мы ушли в сторону со снижением, причём не в их сторону. Однако я был уверен, что немцы настороже и отслеживают всё вокруг. Поэтому меня несколько удивило, что когда я вынырнул, появившись над верхушками леса (а мы летели по извилистому и широкому оврагу, в низине), то оказались у немецкой пары с тыла неожиданно для них.