Брат моего парня (СИ)

— Спасибо, — срывается с моих губ, как только Денис кладёт трубку.
— Я еще ничего не сделал, — бормочет, сосредоточенно стуча большим пальцем по экрану своего телефона.
Очевидно, он делает платеж.
Напряжение сидит во мне, как пружина.
Мне страшно.
Я боюсь за Ваську. В голове роятся ужасные мысли. Из-за этого я говорю сбивчиво и нервно.
— Все равно спасибо. Я не знаю, как тебя отблагодарить… у тебя и так все есть…
— Ты так думаешь? — прерывает мой невнятный монолог.
Повернув голову, вижу его точеное лицо.
Уперев локоть в водительскую дверь, Денис смотрит на меня.
— Я о тебе не думаю, — вру ему в лицо. — Я не твоя фанатка.
— Правда? — говорит сухо. — Теперь я спокоен.
— Вот и отлично.
Его глаза сверлят мои.
Отдирают от моего лица миллиметры. То тут, то там. То на подбородке, то на губах, то на лбу. Так демонстративно, что мне кажется, будто лица касаются его пальцы… Или его губы…
Они шевелятся, четко проговаривая команду:
— На заднем сиденье ноутбук. Возьми его.
Сморгнув наваждение, переворачиваюсь и с возней дотягиваюсь до ноутбука. Поставив его на колени, загружаю.
— Здесь пароль… — бормочу.
— “Ника пять восемь один”, — говорит он.
В моем горле образуется отвратительный привкус, когда ввожу названную им комбинацию в строку “пароль”.
Почему это режет, как нож, черт возьми?!
Минуты тянутся бесконечно. Нет ничего хуже неизвестности. По радио играет музыка, заполняя тишину салона.
Мы просто ждем.
Я не в состоянии вести непринужденную беседу. Я просто пялюсь на часы, воспринимая каждую прошедшую минуту, как потерю времени. И я благодарна Денису Фролову за то, что он позволяет заполнять салон своей машины моим напряженным молчанием.
Проходит целых пятнадцать минут, прежде чем на его телефон падает сообщение.
Мы оба выпрямляемся, и через секунду вибрирует и мой телефон, потому что Денис пересылает мне информацию, полученную от своего недавнего собеседника. Это пароли от социальных сетей Эли Шестаковой, в которые я попадаю спустя минуту.
У нее не так много переписок. В основном с подружками, и еще с каким-то парнем, с которым она договаривается о встрече.
Листая эту переписку, я чувствую, как шевелятся на затылке волосы.
Его профиль открыт, но информации там почти никакой нет. Ни возраста, ничего.
— Мы можем узнать номер его телефона? — вскидываю на Дениса глаза.
Прижав к губам кулак, он молча за мной наблюдает.
— Дай, посмотрю, — протягивает руку к ноутбуку.
Поставив его на колени, сосредоточенно юзает тачпад, гуляя по странице неизвестного парня. После этого он снова звонит “своему” человеку и снова отправляет деньги. Если нужно, я продам почку. Я запрещаю себе думать о том, что может сейчас происходить с Василиной. Когда мы получаем номер телефона, я пялюсь на него, не зная, что делать…
— Может, отдать его в полицию? — рассуждаю дрожащим голосом.
Денис молчит.
Когда смотрю на него, вижу, что, сдвинув брови, он раздумывает над моими словами.
Смотрю на него почти с мольбой.
На этом отрезке пути мои умственные ресурсы закончились, и я молчаливо прошу его подключить свои.
— Это очень долго, — говорит он наконец.
Я и сама это понимаю.
Подумав еще секунду, Денис берет с панели собственный телефон и звонит.
— Что ты делаешь? — хриплю я.
Приложив к губам палец, он просит меня заткнуться.
В тишине салона отчетливо слышен голос на том конце провода.
— Алло? — парень перекрикивает музыку.
— ЗдорОво. Где сегодня тусим? — спрашивает у него Денис.
Я сглатываю, боясь, что сердце выскочит из груди.
— Это кто? — удивляется тот.
— Дэн.
— Какой Дэн?
— Фролов, — отвечает Денис и быстро продолжает. — У меня ящик пива. Куда ехать?
— Че? — посмеивается парень в трубке. — Мы на Октябрьской.
— Где именно?
— Дом двенадцать, квартира восемь, третий подъезд. Че за Дэн, я тебя знаю?
Положив трубку, Фролов-старший быстро переключает передачу и разворачивает машину.
От притока адреналина я не сразу попадаю в гнездо, пристегивая ремень.
 
Город мелькает за окном калейдоскопом картинок, пока машина несется по городу, проскакивая на желтые сигналы светофора.
Мне хочется просить его ехать еще быстрее, но уверена, что скорость нашего движения и так нарушает все правила!
Квартал старых пятиэтажек мне не знаком. Я не знаю этого места.
Карман в узком дворе слишком маленький для этой машины, поэтому паркуемся кое-как. Синхронно отстегиваемся, но Денис удерживает меня за локоть, когда я собираюсь выйти из машины.
— Останься здесь, — велит он. — Я сам схожу.
— Что?! — возмущаюсь. — Нет! Я с тобой! Может они отморозки!
— Вот именно. Останься здесь, я сам схожу.
— Я не отпущу тебя одного, — вдалбливаю в его голову. — Ты слышал про тот случай, когда мужчину избили…
— Карина, — отрезает. — Я пойду один. Мне не нужно, чтобы ты путалась под ногами. Сиди. В. Машине.
— Я подожду в подъезде…
— Мы теряем время, — заявляет безапелляционно.
Твою мать!
Я хочу спорить. Из носа будто вырываются клубы дыма. У меня долбанная куча аргументов, но ему на них плевать. Я понимаю, что он не сдвинется с места, пока не сделаю, как ему надо, и мои аргументы ему не нужны.
Мое лицо меняет эмоции за секунды. От протеста к возмущению, и от возмущения к бессилию. Я не согласна! Но видя упрямый блеск его глаз напротив своих, рычу:
— Ладно!
Выпустив мой локоть, говорит:
— Если не вернусь через десять минут, вызывай полицию.
На этом он выходит из машины. Хлопает багажник, и я вижу, как он идет к подъезду, держа в руках бейсбольную биту.
Нещадно кусая губы, я засекаю время.
Каждая секунда из тех семи минут, что его нет, отмечена громкими ударами моего сердца.
Самые долгие семь минут в моей жизни.
Когда подъездная дверь открывается, по голове ударяет приступ головокружения.
Пропуская вперед мою сестру и ее подругу, Денис появляется следом.
Толкнув дверь, я спрыгиваю на снег.
— Карина… — пищит Васька, несясь ко мне.
На ее лице испуг, куртка расстегнута. В панике я осматриваю ее всю, боясь, что ей могли сделать больно…
— Он забрал у меня телефон… я хочу домой… хочу домой… — она прижимается ко мне, обхватив руками за талию. — Я хочу к маме…
Мама!
— Садись в машину… — хриплю я, толкая ее к двери. — Эля, садись.
Она значительно выше сестры. И выглядит старше своих лет и старше, чем на фото, которые я видела у нее в доме. Но испуг в ее глазах такой же детский, как и в глазах моей сестры.
Пока мы везем девочку домой, я звоню маме. Она плачет, Васька поскуливает на заднем сиденье. Сама я вдруг становлюсь ватной. У меня нет сил ни орать на нее, ни жалеть ее. Меня отпускает, и я начинаю трястись, понимая, что усну только, если приму лошадиную порцию снотворного.
Как только машина тормозит напротив нашего подъезда, Василина выскакивает из машины и несется к двери.
Провожая сверкающие пятки ее красных ботинок, пытаюсь отстегнуть ремень.
— Что там произошло? — спрашиваю Дениса, стуча зубами.
— Ничего особенного. Это были пьяные малолетки. Но могло быть и хуже.
Смотрю на него, пытаясь успокоить дыхание. Его лицо очень серьезно.
Я знаю, черт возьми!
— Я знаю, как могло быть, если ты собираешься вправлять мне мозги за то, что допустила такое, то…
— Я думаю, ты и сама прекрасно справишься с тем, чтобы вынести себе мозги.
Молчу, смачивая слюной пересохшее горло.
— Очень хорошо, что ты так хорошо меня знаешь.
Денис проводит рукой по волосам. Делает глубокий вдох. Смотрит вперед, постукивая пальцами по рулю.
— Спасибо… — тоже смотрю вперед. — Я не знаю, как тебя отблагодарить. Я ничего не соображаю. Я потом что-нибудь придумаю… я…
Посмотрев на него, я вижу, как он чешет бровь.