Открытый мир (СИ)

Сложно — не значит невозможно.
Когда я коснулся аметистовой пыльцы языком, то сначала ничего не почувствовал. Нейтральный, «каменный» вкус на зубах, словно я решил проглотить горстку пыли. Я уже собирался пожать плечами, когда меня наконец, пробрало.
Волна удовольствия пронзила меня от кончика хвоста до затылка, как вспышка молнии. Чем-то похожая на любовное томление, задержавшееся на несколько мгновений на самом пике удовольствия, оно заставило меня задрожать всем телом. Сознание резко обострилось… а затем растворилось во вспышке охватившего меня удовольствия.
Экстаз продлился недолго. Ещё несколько секунд я нежился на волнах блаженства, и вот уже я недоуменно разглядываю всё ту же пурпурную пыль на моей лапе. Повинуясь закономерно возникшему порыву, я вновь лизнул её.
Без особого толку, впрочем. Кайфа больше не случилось.
— Продолжения хочется, да? — скучающим тоном спросила Нора, — Эта штука как-то стимулирует области мозга, отвечающие за удовольствие. Правда, твоя нервная система уже выработала к этому воздействию иммунитет, так что обломайся, Виктор. Наркоманом тебе не быть.
— Да я и не собир… — яростно отплюнулся я, лихорадочно оттряхивая шубку от возможных следов на ней аметистовой пыльцы. Обнаружив ещё кристаллики под своими ногами, я отпрыгнул от них, как ошпаренный. Вот же, пакость. Тьфу.
— Да успокойся ты, — хихикнула Нора, — Я не знаю, откуда эта штука взялась на Земле, но она прикольная. У всех живых существ иммунитет к ней вырабатывается тоже довольно быстро, хоть и помедленнее. Повышением дозировки его не побить, обращаю твоё внимание. Сейчас к ней уже все привыкли, и закончили на ней торчать. Считай, что прошел ускоренный курс, за счет быстрого метаболизма.
— Ну, великолепно, — буркнул я, — Только из-под земли выкопался, и тут же, едва не сторчался. Где остальные сюрпризы — сразу за поворотом они меня ждут, да?
— Мы пока с пыльцой не закончили, — заметила Нора, — Самое странное в ней не то, что первый контакт с ней сносит башку. Она, видишь ли, вносит помехи в любые формы сенсорного чутья. Я вокруг тебя никаких эманаций, чего угодно вообще, не чувствую. Просто сбиваются признаки, которые указывают на их источник. Вот так вот.
— Интересно, — пробормотал я, задумавшись.
В моей голове уже витали слабо оформленные мысли по поводу того, как это можно применить к своей выгоде. Впрочем, Нора уже всё обдумала за меня и она же, уже всё за меня решила.
— Интересно? — передразнила она меня, — Напомню, что ты у нас, Виктор, метаморф. Зверушка дюже опасная, подлежащая срочному отстрелу и загонной охоте всеми средствами, честными и нечестными. А Земля теперь, как Анаак говорил — открытый мир, по которому всё чаще теперь будут шнырять маги Союза миров, которые могут попалить тебе шкурку. Ты всё ещё считаешь, что пыльца — это просто «интересно»? Не «великолепно» или, хотя бы, «спасительно»?
— Гм, — очень умно отозвался я, переваривая её тираду. Всё обстояло именно так, как она сказала. Похоже, на Земле меня могли действительно могли ожидать проблемы похуже тварей энтропии и «читеров». Маги Союза миров могли заткнуть за пояс и тех и других. У меня до сих пор мурашки по коже бегают, как вспомню одного такого. Анаак его звали. Древний.
По счастью, средство от магического обнаружения оказалось просто разбросано на улице. Брать его, что ли, и им натираться?
Об этом я и уточнил у Норы.
— Виктор, — загадочно отозвалась собеседница, — Ты же хотел себе панцирь, помнишь? Это твой шанс, хе-хе.
— Ого! — подобрался я, уже другими глазами разглядывая рассыпанную повсюду пыльцу. Я уже отчетливо понимал, что в ближайшее время я стану подбирать буквально, каждую крупицу у себя на пути.
Я хотел начать свои действия на Земле с поисков Шуры и того, что осталось от нашей группировки в гостинице «Солнечная». Конечно, первым делом я позаботился бы о возвращении человеческого облика. Или, хотя бы, чего-то приближенного к нему. Плевать уж, на красоту.
 
Главное, что я уже нашел тот минерал, из которого буду выращивать себе скелет.
Лапа сама потянулась вперед, заставляя крупицы аметистовой пыльцы к ней прилипнуть, как под действием магнетизма. Конечно, я не собирался работать «в розницу». Собранная пыльца отправлялась в некий «защечный мешочек», как у хомяка, чтобы в нужное время я провел все нужные процедуры разом.
Единственное, что меня смущало — это мизерное, буквально, ничтожное количество собираемого таким образом материала. Будь у меня уборочная техника и самосвал, я бы свалил весь усеянный пыльцой снег в котел и выпарил оттуда всю воду. Вручную, я бы даже на собственный крысиный скелет полгода бы пыль собирал. Смена тактики просто напрашивалась.
— Нора, — заметил я, устав прыгать на коротких лапах, — Пошли мародерить. Уверен, мы быстро найдем квартиру или продуктовый, в котором ещё осталась не украденная тушенка.
***
— А дома никого из взрослых, похоже, нет, — заметил я, разглядывая город в сумерках. Он был пуст.
Пустые проёмы окон слепо всматривались в небеса, постепенно растворяясь в ночной темноте. Ни в одном из них не горел свет, способный разогнать сгущающуюся тьму. А ведь ещё на моей памяти, гостиница «Солнечная» сверкала, как новогодняя ёлка в ночи. Сейчас ничего подобного в городе больше не было.
С высоты небольшого холма я видел некоторые районы, в том числе расколотый аномалиями центр и площадь Ленина, где был собор. Целые жилые массивы из многоэтажек обрушивались под действием гравитационных и пространственных сдвигов, и на их месте оставались только руины с погребенными жителями. Некоторые здания оставались в удивительной сохранности, словно они никогда не были свидетелями прихода магии в наш мир. Не исключено, впрочем, что энтропия просто высадила там саженцы временных аномалий, которые были ещё страшнее всех прочих.
— Православный собор? — уточнила собеседница, подслушав мне мысли, — На Площади Ленина?
— А где ещё быть православному собору, как не на Площади Ленина? — удивился я, — Главной площади любого города?
— Нет ли здесь какого-то противоречия? — въедливо спросила Нора, — Ленин и соборы?
— Вообще-то, есть, — признался я, уловив нюанс, — Но ты вспомни, Нора, в какой стране живешь. Это же Россия! И единство противоположностей здесь — нечто вроде правила. Как тебе, например, звучит 12 гвардейская мотострелковая Краснознаменная дивизия ордена Суворова православная дивизия, а?
— Жуть просто! — восхитилась собеседница.
— То-то же, — довольно кивнул я, перебегая через дорогу на мелких крысиных лапах. Уже на другой стороне Нора вновь принялась меня отвлекать.
— Да, блин, Виктор. Не «православная», а «прославленная», — строго заметила она, — Ты это из стенгазеты какой-то безграмотной прочел, что ли?
— Ну, гхм, — замялся я, — Может быть, и прочёл. Там тоже неправильно написали, а я сходу так и запомнил.
— Потому что никакого противоречия даже не уловил, — хихикнула Нора, — Вот тебе и единство противоположностей, Виктор. Инь, Янь.
— Хрень, — в тон ей отозвался я, — На ней всё держится.
Сосредоточившись на деле, я доскакал-таки до улицы с жилыми домами. Нетронутые магазины здесь искать не было смысла. По зараженности энтропией, этот район чем-то напоминал тот, в котором располагалась моя старая квартирка. Иными словами, подготовленным мародерам здесь ничего особо не мешало, а жители благополучно дождались эвакуации.
Здравый смысл предполагал, что они должны были забирать с собою всё ценное, и тушенку в первую очередь. Однако я уже знал: это всё фигня. Обязательно найдется какая-нибудь, забытая под кроватью, целая коробка с консервами, и ещё туча всяких полезных припасов по квартиркам.
Так что я бежал по двору с чувством спокойной уверенности в успехе. Просто пока не мог выбрать, с какой девятиэтажки мне стоило начать. Я предполагал положиться в этом вопросе на интуицию, ведь она у меня изрядно атрофировалась в последнее время. Пора и поработать немного.