Кингчесс (СИ)

Время придёт, и он обо всём узнает, там и удивится, а пока нужно заняться делом. Время ведь начало свой отсчет и не будет его ждать. Резко пришпорив коня, он сорвался в карьер, и только поднявшаяся дорожная пыль от копыт напоминала о том, что здесь произошло всего несколько минут назад.
Добравшись до своих людей, Семен Кнут ничего никому не говоря, приказал собираться и двигаться за ним. Их путь лежал в Абиссинию, а дальше в Джибути, где на берегу Красного моря он и решил назначить пункт сбора отряда, о котором ему говорил Мамба.
  
Глава 12 Ислам.
 
Осман Дигна задумчиво смотрел на неспешно текущую перед ним воду Великого Нила. Сейчас его мысли занимала недавняя беседа, проведённая один на один с императором.
Император предлагал ему ни много, ни мало, возглавить освободительное движение Ливии от ига Османской империи, а затем сбросить протектораты и подчинение французской администрации стран Магриба — Алжира, Туниса, Марокко и Мавритании. Но и это не всё! Возможно, что удастся впоследствии освободить и Египет, захватив Каир и Суэцкий канал, и даже подчинить себе колыбель ислама на Аравийском полуострове. Ведь там не так много людей.
Но это уже будет дело далёкого будущего, а пока стоило подумать над этим предложением и попытаться просчитать, сможет ли он поднять людей. Иоанн Тёмный собирался его поддержать и оружием, и золотом, и всем остальным. Но вот людей, готовых все выполнять, Осману Дигне предстояло найти самому.
Тысячи воинов, которыми он командовал сейчас, было явно недостаточно. Нужно было больше, намного больше! Но из-за политики, проводимой черным императором, большинство населения, исповедующего ислам, откочевало в Ливию и Сахару, а часть сбежала в Египет. Остальные приняли коптскую веру.
Дигна не винил в этом Иоанна Тёмного, тот не притеснял мусульман, он просто их не поддерживал, а благодаря бесконечным войнам, ещё прежнего Судана, большинство взрослых мужчин погибли в боях. Оборона от газавата, объявленного персидскими шейхами, добавила ещё потерь. Последние потери принес поход на Египет, в котором сгорели ещё пара тысяч.
Да, они вернулись с победой, но некому было радоваться их возвращению, кроме женщин, стариков, и детей. И сейчас выжившие суданцы находились вместе с ним. Теперь он получил новое задание, правда, оно не противоречило его собственным мыслям. Иоанн Тёмный предложил ему стать Махди суданцев, берберов и прочих арабских и кушитских племён.
Не сразу, конечно, но постепенно стать тем, кем он когда — то и хотел стать. В обмен император просил и требовал только одного — лояльности и реализации союза чёрных с арабскими племенами. Он хотел союза и поддержки, поддержки навек, несмотря ни на что!
В случае победы, Иоанн Тёмный обещал ему в жёны даже свою дочь, с условием, что она будет единственной его женой и только её дети будут законными наследниками его власти. Он мог, конечно, иметь наложниц, для услады своего тела, но очень сомневался, что они смогут понести от него.
Он слишком хорошо знал Мамбу и его дочь, которая была очень умной. Да и возраст у него был не тот, чтобы совершать подвиги в постели, ведь ему уже было шестьдесят восемь лет. А сколько займёт борьба с оккупантами, он не знал, но и отказываться от молодой чернокожей красавицы не собирался. Достойная награда на старости лет, ведь он так и не смог создать себе семью. Вечно в борьбе, вечно в бою, постоянно теряя родственников и друзей, пока не остался совсем один. И лишь уважение и преклонение перед его подвигами было бальзамом на его раненую душу.
Он принял условия Мамбы, и теперь должен добиться победы любой ценой, и тогда ему в награду достанется Слава, в прямом и в переносном смысле. Ему объяснили, что на русском означает имя дочери Мамбы. А потому, лучше помереть в постели со Славой, чем в безвестности и без неё.
Главное, чтобы после того, как он женится на Славе, она забеременела от него, и он смог ощутить счастье быть отцом, а там, да продлит Аллах его дни, может он и успеет увидеть своего сына взрослым и сможет передать ему бразды правления страной. Да будет она большой и благословенной. С таким тестем и будущим дедом он может быть спокоен. И также может быть спокоен и Мамба, ведь он никогда не предаст его!
 
Осман Дигна продолжал смотреть на спокойные воды Нила, которые монотонно бились о берег, как и тысячу лет назад. Нил многое видел. И фараонов, которые плыли по его водам на кораблях, сделанных из папируса, и иноземных захватчиков, говоривших на английском, и Александра Македонского, когда-то захватившего Египет. А может, он видел и Моисея, когда тот вёл свой народ через пустыню?
Ничего не меняется в этом мире, и ничего не изменится и в будущем. Люди так и продолжат выращивать на его плодородном иле пшеницу и просо, сажать овощи и фруктовые сады, а также продолжат убивать друг друга, только оружие станет всё смертоноснее и сложнее, да появятся созданные людьми машины.
Всего этого Осман Дигна не знал, зато это знал Иоанн Тёмный и нисколько не сомневался в правильности своих поступков и ведения той политики, насколько это представлялось возможным в этом мире. Время пришло, и время не терпит ни суеты, ни ошибок. Любой шанс даётся лишь один раз, и каждый раз это совершенно другой шанс.
* * *
Юнус ибн Хаттаб, получивший перед своим убытием из Хартума звание муфтия Дарфура, но, уже находясь как бы в изгнании, совершал хадж по святым для каждого мусульманина местам. Первоначально его путь лежал в Мекку и её окрестности — гору Арафат, долины Мина и Муздалифа, а затем и в Медину.
Но, посетив Каир и преодолев Египет, он направил свои стопы сначала в Иерусалим, а потом в Дамаск. Стараясь нигде не привлекать к себе внимания и не жалуясь на горькую судьбу отверженного, которому пришлось поменять себе имя, он, тем не менее, активно общался с единоверцами.
Ему даже удалось поднять некоторые свои старые связи, возникшие ещё в бытность, когда он был купцом, не за просто так, конечно. Но когда в этом подлунном мире происходило что-нибудь просто так?
На вопросы, откуда деньги у отверженного муфтия, практически полностью захваченного и нищего Дарфура, он отвечал: «Аллах забрал у нас землю и защитников, но оставил свои слёзы, чтобы мы могли продолжить борьбу с неверными или вернуть свою родину», явно намекая на драгоценные самоцветы, которые он продал в Иерусалиме ювелирам по сходной цене.
Посетив священный город, он отправился в Дамаск, где пробыл две недели, налаживая связи и молясь в святых местах. В общем и целом, его миссия была довольно успешной, за исключением быстро тающих денег. Дождавшись в Дамаске очередного транша средств, переведённых на его имя до востребования в местном банке, он выехал на Аравийский полуостров, для совершения хаджа.
Юнус свято верил, что его усилия не пройдут даром, особенно яростно кидая камни в Джамарат (столбы), символизирующие шайтана. Каждому из трёх столбов досталось по семь камней. Он бы принёс и больше, но больше не дозволялось самой процедурой хаджа.
Его искренняя ярость и искажённое верой лицо среди огромной толпы мусульман со всего мира, были замечены многими. Естественно, никто из них не догадывался, чем эти эмоции были в действительности вызваны.
А кидая в «шайтана» камни, Юнус ибн Хаттаб представлял Мамбу, его довольное, злое чёрное лицо, когда тот вербовал его, заставляя работать на себя, угрожая потерей души. От того Хуссейн ибн Салех, а сейчас Юнус ибн Хаттаб, так яростно и швырялся камнями, поневоле привлекая к себе внимание. На деле же, совершая броски, он представлял ненавистное лицо чёрного императора.
 
Но, вместе с вспыхнувшей яростью постепенно ушла и злость, оставив после себя только осознание того, что ничего нельзя изменить. — Аллах Акбар! Аллах Акбар! — горестно восклицал он, сознавая, что он сам призвал на свою голову все злосчастные ошибки. И теперь сам же их и расхлёбывает.
Как бы там ни было, но когда бы он ещё смог совершить хадж, не задумываясь о хлебе насущном и о семье, оставшейся в заложниках у Иоанна Тёмного. Всё было предопределено его поступками. Поздно было уже стенать и изворачиваться, он продал душу чёрному колдуну, и теперь его заботило только одно, не продешевил ли он?