Миднайт Хилл

Мелисса плакала от беспочвенного страха, который никак не проходил. Она плакала от беспомощности. От одиночества. Оттого, что не может просто посмотреть фильм, не вставая каждые полчаса к окну и не проверяя, заперты ли двери. Только когда мама возвращалась домой, она могла отвлечься. Мама была частичкой того старого мира, в котором все было понятно, в котором учительница математики не могла оказаться ходячим трупом. Они смотрели старые комедии по вечерам под пледом в гостиной. Слушали музыку. Мама пила по одному бокалу вина. Мелисса тоже.
Настал день, в который нужно было последний раз собрать смелость в кулак. Мелисса решила не надевать форму. Соблюдать такие условности казалось безумием. Всех учеников собрали в одном классе. Миссис Флеминг должна была быть дежурным учителем, ее заменяла миссис Плом. Ламмерта не было, хотя ему нужно было переписывать экзамены. Правильно. Лучше ему не соваться. Мелисса старалась не думать почему. В школе была гнетущая атмосфера. Даже после смерти Бетт лица школьников не были такими мрачными. Зато они с привычным пренебрежением смотрели на Мелиссу в широких джинсах с обрезанными штанинами и клетчатой рубашке. Это помогало ей думать, что ее внешний вид в целом самое странное, что есть в их жизни. В груди резануло, когда в класс зашла Джули-Лу.
Они сцепились взглядом. Мелисса раньше не видела на себе такой взгляд. Разве что тогда, в клубе. Староста села за одну из первых парт. Красный галстук ей уже вручили, так что, скорее всего, переписывание экзамена было обычной условностью. Для Мелиссы тоже. Она не сильно старалась написать хорошо.
В классе было очень тихо. Только ручки шуршали по бумаге. Джули-Лу и Мелисса закончили писать практически одновременно.
– Джульетта, – громким шепотом произнесла миссис Плом. – Можно тебя попросить разобрать учебники в библиотеке? Ты единственная староста. Если нужно взять кого-то в помощники, может быть…
– Санлайт, – перебила она, не обернувшись.
Мелисса замерла со сложенными листами.
– Мелисса, поможешь? – спросила миссис Плом.
– Хорошо.
Джули-Лу была в форме. Галстук черный. Они молча вышли с экзамена и пошли по коридору. Мелисса ссутулилась и засунула руки в карманы. Она была готова не отвечать на вопросы.
В библиотеке пахло сухостью и бумагой. На длинном столе лежали стопки учебников, документы. В конце просторного кабинета наполовину пустовали потертые стеллажи с бирками. Мелисса скинула рюкзак у входа и стала рассматривать стопки. Джули-Лу сосредоточенно изучала бумаги и толстый журнал со списком фамилий. Нужно было сверить, кто не сдал книги, составить список и расставить учебники по нужным стеллажам.
– Почему этим не занимается библиотекарь? – спросила Мелисса, перебирая книги.
– Ты правда Охотница?
Джули-Лу, затаив дыхание, смотрела на Мелиссу. За окном накрапывал дождь. Только он и тикающие под потолком часы звучали в тишине. Мелисса опустила глаза на книги.
– Нет.
Джули-Лу беззвучно засмеялась. Мелисса поняла это по звуку дыхания.
– Снова провела меня, – с горечью заметила староста.
– Прости.
– Почему-то тебе очень хочется верить. Пользуйся этим чаще. Горы свернешь.
Джули-Лу взяла стопку учебников и понесла ее к стеллажам. Они не смотрели друг на друга. В окна завыл ветер. Он проникал через щели в раме, таинственно завывая. Мелисса закрыла дверь, чтобы не было сквозняка.
– Я надеялась, ты объяснишь мне, из-за чего назначили комендантский час, – Джули-Лу отбросила волосы с плеч, грациозным движением села на стул и склонилась над журналом.
– Ты же видела?
– То, что я видела, – не ответ. Это вопрос, – Джули-Лу потянулась за сумкой, достала телефон и жестом позвала к себе. Мелисса нагнулась над ее плечом, заглядывая в открытую нечеткую фотографию. – Это сделали ночью. К утру уже все почистили, как будто ничего не было.
Камера плохо захватила силуэты в сумерках. В половину площади был выведен символ, в его центре – громоздкая шерстяная бесформенная куча. Мелисса приблизила фото и в страхе одернулась, когда различила туши обезглавленных медведей.
 
– Похоже на руну, – говорила Джули-Лу, убирая телефон. – Я не нашла нигде подобный символ.
У Мелиссы сперло дыхание. Она побрела с учебниками вдоль стеллажей, не в силах сфокусировать взгляд.
– Теперь ты поняла, кого отпустила? – вдруг злобно выдала Джули-Лу. – Не могу поверить, что после Флеминг у тебя не встало все на свои места. Какая же ты дура, аж злоба берет.
– Послушай, – начала Мелисса, – я спасла друзей. Остальное неважно.
– Они убийцы.
– Нет.
– Да.
Мелисса тревожно уставилась на Джули-Лу. Та отбросила волосы на спину, перебирая бирки на учебниках.
– Почему ты думаешь, что это они?
Джули-Лу выпрямилась. Она встала из-за стола, подошла к своей сумке, достала зажигалку. Затем расстегнула пуговицу в районе ключицы и залезла под рубашку, достав оттуда сигарету.
– Можешь оставить свои осуждения при себе, – бросила она в сторону Мелиссы, ухватив сигарету губами.
– Мне все равно.
Зажигалка упрямо чиркала. Наконец Джули-Лу подпалила сигарету и затянулась. Сладковатый дым коснулся ноздрей Мелиссы, и она слегка поморщилась.
– Ламмерт угрожал мне смертью, – Джули-Лу сильно затянулась и выпустила дым через нос. – Мы с Бетт решили искать Охотников. Она вышла на одного. Встретилась с ним тайно и все рассказала. Это было за день до отчетного. Он сказал, что они обязательно с ним разберутся, – Джули-Лу остановилась напротив внимательно слушавшей Мелиссы. – А потом его имя оказалось среди пятнадцати погибших. Де Лордесы убили пятнадцать Охотников в поисках того самого. И не пришли на отчетный концерт в тот день.
Мелисса нервно закачала головой. Ламмерт говорил ей, что среди погибших был бармен, которого силой забрали Охотники. Ничего не сходится.
– Это Охотники убили пятнадцать человек, – возразила Мелисса.
– Да? Кто тебе это сказал?
Имя Ламмерта застыло на губах. Мелисса отчетливо вспомнила их окровавленные яростные лица в подворотне «Олимпа». Могли ли они убить?
– Твои решительные действия только все портят. С самого начала, – говорила Джули-Лу. Она присела на стол и посмотрела вдаль. Пальцы с сигаретой слегка дрожали. – Бетт была бы жива.
Мелисса сжала губы и запрокинула голову. Джули-Лу насильно засовывала в голову мысли, которые она старательно отгоняла.
– Это ты назвала ее имя, – с горячностью произнесла Мелисса.
– Потому что Ламмерт угрожал мне смертью! И если бы Охотник не погиб, не погибла бы и Бетт!
Джули-Лу смотрела на кончик тлеющей сигареты. Мелисса осторожно подошла и села рядом с ней на парту. Они не смотрели друг на друга.
– Уверена, тебе очень тяжело, – начала Мелисса. – Думаю, ты винишь себя за ее смерть, но нести эту вину очень сложно, поэтому ты пытаешься переложить ее на всех вокруг, – Джули-Лу недовольно уставилась на нее. – На меня, Ламмерта. Но на самом деле очень многие события привели к тому, какое решение приняла Бетт. Ты не могла повлиять на все. Уберечь ее от всего. Всегда хочется думать, что у событий логическая связь. Но иногда жизнь просто такая, какая она есть. Мы с тобой не виноваты в этом. Мы не хотели ее смерти. Может, и можно было предотвратить все, но мы действовали так, как считали нужным. Не со зла.
Только теперь Мелисса осмелилась увидеть реакцию на свои слова. Карие глаза пронзительно взирали на нее, влажно поблескивая. Пепел с сигареты посыпался на юбку.
– Тут полно бумаги. Может, ты…
Джули-Лу засмеялась одними губами, по щеке заскользила слеза. Она спрыгнула с парты, подошла к окну и затушила окурок о потрескавшуюся краску на раме, а затем выкинула его в окно.
– Она спрыгнула без ботинок. Оставила их на крыше, – Джули-Лу следила за стекающими по стеклу каплями. – В них была записка: «Я теперь на том берегу. Я была ужасным человеком. Я шла за той, что предала меня. Она тоже ужасна. Все в моей жизни неправильно. Любовь тоже», – она обернулась на Мелиссу. – Выучила эту записку. Когда я прибежала, она была еще жива. Смотрела на меня осуждающе, пока задыхалась, – Джули-Лу глубоко вздохнула и запрокинула голову. – Я изначально знала, что виновата. Но спасибо, что попыталась поддержать.