Дорогой скорби: крушение Ордена (СИ)
– Вы – ничего не знаете.
– Зачем нам что-то знать. Мы видим результаты вашей деятельности, а точнее полное их отсутствие, – коварно улыбаясь заявил Люций. – Я хоть и рыцарь, но спокойно тебе заявляю, что никто не видит целесообразности в вашей… деятельности. В том числе и наи братья и сёстры в Академионе.
– Вам и невдомёк, чем мы там занимаемся, вы всего лишь кучка собравшихся свободолюбцев, – речь Глориана наполнена пылающим гневом, а сам юноша едва привстал.
– Помолчи щенок, ты сейчас говоришь с рыцарем. Хоть среди нас и нет званий, ты соблюдай уважение, коли же сюда пришёл, – Люций подался вперёд, угрожающе нависая над кафедрой.
– Вот оно ваше равенство, – напыщенно заявил Глориан. – Я больше не намерен выслушивать эту демагогию.
«Ненадолго его хватило» – ехидно помыслил Азариэль.
После слов, Глориан встал из-за стола и направился к выходу, его ни кто не останавливал или выговаривал ему упрёков, ибо он фанатик идей, и никто кроме него самого их не разделяет. Никому не были интересны идеи полного контроля над всей деятельностью членов учебной организации и отсутствия любой информации о деятельности главы этого «совета», словно он местный князёк. После того как он вышел, все вернулись к прежнему разговору, позабыв о напыщенном индюке.
Люций вышел из-за трибуны, взял с собой странную книгу и пошёл по направлению к Азариэлю, отчего юноше стало не по себе.
– Не беспокойся, брат наш. Меня не нужно страшиться, – поняв беспокойство юноши, лаской попытался его обольстить воин. – Твоё удивление, это чувство… в тебе зажигается свет истин новых, в которые не каждый может быть посвящён.
Безупречность его доспехов просто поражала, даже под обычными свечами они ярко переливались цветами. Люций наполнен решительностью, доказывать свою точку зрения и вот безупречный рыцарь подошёл к неофиту, положил руку на плечо и змеино-ласково прошептал:
– Брат, теперь ты видишь, почему ты должен быть с нами, в том «научном совете» сидят «велеречивые» свиньи, занятые только своими идеями.
– Ты ведь помнишь, как ты на днях поссорился с Глорианом, ты ведь поссорился с ним из-за идей, связанных с «нижним советом»? – спросила одна девушка, сидя за столом.
И действительно, Азариэль помнил как он на днях, жутко поругался с Глорианом, по поводу воззрений, связанных с «научным советом». И как бы Азариэль не доказывал свою точку зрения, Глориан ни за что её не принимал, что привело к ссоре, которую пресекли профессора.
– Я…я не знаю, – растерялся юноша, не зная, что ему ответить и сколько придётся разводить театральщину волнений и переживаний.
Тут, из-за стола встаёт девушка. Лёгкость и изящность её движений поражает, она столь легка и воздушна в своих движениях, что завораживает взгляды, будто бы ветер материализовался в человеке и идёт мимо. Её карие глаза манят глубоким сиянием, как яркий и светящийся топаз. Мягкие и прекрасные волосы девушки спокойно развиваются, что придаёт ей ещё больше воздушности. Её прекрасная фигура и мраморная кожа могли приковать взгляд на несколько минут необычной аристократичностью и бледной благородностью.
– Да Камилла, – прошипел Люций. – Что ты хотела мне сказать?
Она подошла к Люцию и ласково шепнула ему, что-то на ухо, её слабый голос прошёл лёгким шумом возле ушей юноши.
Люций её внимательно послушал, мягко и буквально с сожалением взглянув, на Азариэля сказал:
– Брат, для тебя печальные новости, когда после вашего философского обсуждения вы ушли, Глориан пожаловался в Верхний Научный Совет. Он сказал, что от тебя нет пользы, что ты не разделяешь идеалов Ордена. И теперь тебя хотят исключить из «нижнего совета», и вынести этот вопрос на всеобщее на обсуждение, – Азариэль ощутил печаль в речи Люция, но так же и на подсознательном уровне ощутил фальшь в его речах.
«Совет», которым Азариэль занимался с начала свой службы в Ордене и в который он вложил частицу души, в котором юноша провёл необозримое количество часов собирается выкинуть его как половую тряпку. Хотя Азариэль понимает, что ценность слов товарищей потеряна, что его могут обмануть. Что он сейчас увидел, больше напоминает плохо поставленный карнавал, где вокруг него пляшут, как возле деревца. Негодование и неприязнь от присутствия здесь Азариэль еле как скрывает, оттого и выглядит подавленно.
– «Верхний научный совет» предал нашего брата! Они прислушались к словам, какого–то выскочки, который не способен прислушиваться к чужому мнению! – яростно обозначил несправедливость Тиберий.
– И всё же, – продолжает сомневаться Азариэль, отстранённо поглядывая на каменистую залу и желая поскорее уйти отсюда.
Люций нахмурился и пустил в ход последнюю карту убеждения, которая как ему кажется, должна сыграть. Он размашисто повернулся и куда-то в тёмные, не занятые тусклым светлом, места, сказал:
– Может, ты попробуешь его убедить.
Из тени, сочившейся сквозь сталактиты, сталагмиты и толстые сталагнаты, образующие небольшой лесок каменистых наростов, шагнула девушка, столь знакомая парню.
– Азариэль, – налитые жизнью губы разошлись в улыбке. – Как же я рада, что ты пришёл в Ложу.
– Лира? – не выказывая стойкого удивления, спросил юноша. – Это ты?
– Да, это я, – «сестра» по Ордену уверенно шагает к Азариэлю, но слова всё же выдают волнение прекрасной особы. – По-поверь, Ложа действительно никому не желает зла.
– И что же Ложа тебе пообещала? Что она тебе дала такого, что ты примкнула к ней?
– Ничего, – Лира максимально близко приблизилась к юноше, и они оказались нос к носу; от такой близости у Азариэля бешено забилось сердце, а ладони и спина моментально взмокли, отчего юноша ощутил себя страшно неловко; встретились глаза в глаза. – Я всего лишь хочу свободного обсуждения, как и все здесь. Вспомни, как меня прервали на вашем собрании.
– По-моему, ты не этого хочешь.
– Дд-аа в-всё ра-равно, – продолжая напирать, робко и срываясь на дрожь заикание, говорит Лира. – Просто покинь «Совет». Он тебя н-не дос-достоин.
– И что же, – попытался сделать назад шаг Азариэль, но его пяткой он почувствовал кусок сталагмита и остановился, дабы не упасть, – ты будешь тут делать?
– Не уходи о-от темы. Л-ложа предлагает намного б-больше, че-чем ты м-можешь представить.
На секунду юноша задумался, как может использовать эту ситуацию. Его посетила мысль, идея, как можно поубавить пыл Лиры к себе. Он хоть и уважает эту голубоглазую брюнетку, но заветы Ордена чтит больше. Ему, высшему эльфу, непонятны эмоции девушки, хотя он понимает, что два года общения только сблизили их на немного, вскармливали её эмоции. Он знает, что со временем это пройдёт и превратится в источник смешных историй, но всё-таки его одолевает желание привести дух и плоть в порядок как можно быстрее.
– Я покину «Совет», – заявил Азариэль, припав к уху девушки. – Но только если мы будем только друзьями. И не более того.
– Азариэль, откуда…
– Это видно, Лира, – юноша не испытывает и толики радости от того, что ему приходится возвращать леди к догмам Ордена. – Два года было видно.
– Азариэль, умоляю тебя, не так, – глаза девушки блеснули от коли в груди, голову вскружило.
– Лира, – Азариэль коснулся печального лица и максимально аккуратно утёр слезу, пока она не расчертила бледную кожу чёрной дорожкой мокрой туши. – Я это делаю ради тебя и только тебя. Люций много тебе обещал, очень, но в его силе и власти исполнить обещанное.
– Но…
Азариэль удивлён до глубины души и не может найти ответа, почему Лира только сейчас решилась попытаться заявить Азариэлю о терзаниях внутри, хоть так неумело и наивно.
– Орден обрекает нас на эту жертву, – говорит твёрдо юноша.
Губы девушки распахнулись и в безумном стремлении помутнённого рассудка прошептали первое, что пришло на ум:
– Империя…
– Император обрекает.
Лира отступила и сдержала порыв эмоционального шторма, терзавший разгорячённую душу. К счастью она отнеслась со всей серьёзностью к правилам Ордена и обстановке, в которую попала. «Главное перетерпеть» – так она говорила себе два года, так говорит и сейчас. Её невысокий каблук застучал по всей пещере, рассеивая неловкое молчание.