Не предавай любовь. Книга 2 (СИ)
Катя даже фыркнула. «В одну реку». Ну, как была ты, Самарская возвышенной, пафосной идиоткой с высокими требованиями, так и осталась. Только ты могла так красиво обозвать пьяный перепихон, украдкой, на чужой кровати.
Она вдруг поняла, что неотрывно смотрит Юдину в глаза. А Сен не так глуп. Судя по злому взгляду, все понял, но алкоголь делает людей упрямыми.
— Я что-то смешное сказал? — Юдин неуверенно усмехнулся.
— Нет. Лестное предложение. Давай в другой раз, — проговорила Катя.
— Которого не будет?
— Да.
— Слушай, — Сен задорно улыбнулся. — Ты реально прикольная. Просто зачет, дифференцированный, на четверку. Самомнение у тебя подкачало, а так норм. Четыре с плюсом. Не порть мне мой вечер.
Ну, вот и выяснили, кто на кого учился. Карты раскрыты.
— Тебя ввели в заблуждение, я не сдавала у тебя зачет. Мне твоя оценка не нужна.
— Да мне нас**ть. Янка говорила, что ты сложная, но я не въехал, что настолько… — парень покачал головой. — Кого ты из себя строишь, зайчик? — голос у Сена был задумчивым. Он взял в пальцы прядь волос Кати — заправил ей за ухо. — Девочку с разбитым сердцем? Сестра говорила, тебя какой-то придурок бросил. Умничала много, небось.
— Я не строю, — Катя холодно улыбнулась. — Я прямо в глаза говорю. Все мужики — козлы. Я заведу двенадцать кошек. У каждой будет своя постелька и еда три раза в день.
— Стебешься надо мной?
Сен по-прежнему держал ее прижатой к стене. Вот таким она была внутренне готова его видеть: неприятным, раздосадованным, похожим на кота, от которого пытается сбежать загнанная в угол мышь. Но от его взгляда становилось страшно. Все-то ты, Катя, вечно людей недооцениваешь: думала, твой сводный брат — чудо парень, а он такой же, как все, себялюбивый придурок со сосредоточием мысли ниже пояса; считала Юдина скучающим нарциссом, от которого можно отвязаться в любую минуту, а он реально злобная тварь. И не так уж он пьян, скорее чем-то накачан помимо алкоголя.
— Я тебе ничего не обещала, — Катя усилием воли погасила разгоравшийся в душе страх. — По-моему, я явственно дала понять…
— … что не дашь, — Сен комично поджал нижнюю губу. — Ну, такое я тоже проходил, неоднократно. Книжки в инсте, философские паблики о литературе, котики, сериальчики со смыслом. Культурные девочки из хороших семей любят набивать цену. Как же вы все бесите, телки гоношистые! Знаешь, сколько я таких, как ты, имел, всяких разных культурных, во всяких разных неприличных позах?
— Вот давай на этом и разойдемся, — предложила Катя, храбрясь.
Глаза у Сена были странными. От него пахло вином, но там было что-то еще. Кате показалось, что Юдин взведен и бурлит от энергии, еще когда он пел. Он и сейчас весь подрагивал, словно ему не стоялось на месте. Сен облизывал губы, а взгляд его становился все тяжелее. Как назло, постоянное движение в коридоре замерло. Двери были закрыты, лишь доносились вопли из углового блока, где проходила вечеринка. Рекреация не освещена, никто ничего не увидит и не услышит.
Если придется, Катя будет отбиваться. Страшно только то, что Арсений явно «догнался». Еще сильнее прижал к стене и вжался сам, недвусмысленно давая понять, что настроен серьезно. В глазах то ли дурь, то ли бешенство. Катя не могла оторвать от стены руку — Юдин крепко держал ее за запястье, и острые кусочки старой краски впивались в ладонь.
— Пусти, — велела она.
Сен окинул ее взглядом.
— Дай подумать. Хочу оценить свои возможности. Прикидываю, во что мне это обойдется, если я тебя сейчас… Ты ведь культурная девочка, направо и налево орать не будешь. Поплачешь: ах, какой нехороший парень, а потом будешь гордо жить, да? А есть еще один вариант — тебе понравится, но ты об этом никому не скажешь, гордость же.
— Ты меня совсем не знаешь.
— Да знаю я все. Промолчишь ведь. Зачем тебе лишние траблы, а? Чтобы все пальцами тыкали? Их с самого начала бы не было, проблем. Ты сама все усложнила.
Заскрипела дверь. В коридоре выплеснулись глухие басы. Юдин отодвинулся и бросил:
— Сестре ни слова, если не хочешь, чтобы тебя турнули из общаги. Хату снять — дорого, не для такой убогой мыши, как ты. Препод твой, он прикольный чувак, только он студенток не тр**ет, потому что срать, где ешь, плохо. Может, и тр**ет, аккуратно только, не светясь, только он хату снимать тебе не будет, сам нищий.
— Пошел ты!
— Не нарывайся. А то больно сделаю. Я же не говорил, что это наша последняя встреча. У тебя красивая попка, давно хотел сказать. Считай это предупреждением.
— Отстань от меня. Оставь меня в покое. Тебе мало фанаток? — Катя пыталась взывать к разуму Сена.
— Я сам решу, мало мне или много. Раньше решали за меня, — Сен откинулся назад со смешком и чуть не потерял равновесие. — Теперь я сам выбираю, кого и как. По поводу тебя я еще ничего не решил. Только попробуй вякни Янке, сестра у меня натура наивная и романтичная, я сам фильтрую, что ей обо мне знать. Бывай. Не провожаю, сама доползешь. Я тебе сообщу, что надумал.
Когда Юдин ушел, Катя не могла решить, что ей делать: плакать? Слезы душили, в голове пульсировало. Нет, она не заплачет. Пожаловаться кому-нибудь? Кому? Родителям? Тогда мама точно заберет ее домой. Возможно, именно такой выход из ситуации — самый правильный. С момента поступления в Каратов все пошло не так. Сначала Глеб, потому Юдины.
Сдаться? Потом вспоминать всю жизнь, как прогнулась? Завтра она что-нибудь решит, пойдет к коменданту, попросит найти ей другой блок. Но даже если получится, как это спасет ее от Сена? Ну почему она?! Почему этот упырь прицепился именно к ней?!
Катя вытерла сухие глаза и вышла из рекреации. Потерянно огляделась. Где здесь выход? Двинулась по коридору и в следующей нише увидела знакомую фигуру. Глеб? Катя застыла. Он мог слышать? Вряд ли. Стоит, внимательно читая что-то в мобильном, а шум из блока с вечеринкой еще громче. Все орут, видимо, приветствуют вернувшегося Сена. Что б его, подонка!
Катя решила тихонько пройти мимо.
— Тебя провести?
Несколько шагов по инерции. Она ответила через плечо:
— Нет.
— Ты не туда идешь. Вниз и налево.
— Спасибо.
— Разговор. Не забыла?
— Нет. На выходных?
— Завтра.
Ответ Глеба прозвучал резко, а Катя была слишком разбита, чтобы спорить. Завтра так завтра. Какая разница теперь? Боже, она так устала, а ведь ей сейчас возвращаться в блок к Янке! Как же дерьмово!
Она нашла выход из общежития техноложки, но к себе сразу не пошла — долго бродила вокруг своей общаги.
Яна вернулась под утро, что-то пела, роняла посуду на кухне, с пьяной настойчивостью кому-то дозванивалась, выяснилось, что брату. Катя притворялась, что спит, а сама задыхалась от ненависти и беспомощности. Далеко за полночь встала и проверила дверь в блок. Ей всю ночь чудилось, что в комнату входит Сен. Заснула она лишь под утро, с твердой решимостью пропустить занятия, собрать вещи и уйти. Куда? Неважно.
… По утро, в четыре тридцать, пришло сообщение от Сена.
> все, что вчера было мной сказано, сказал не я
Катя смотрела на экран телефона, как на ядовитую змею. Что Юдин имеет в виду?
> я здорово воткнулся вчера, вот и перегнул палку. прости. обещаю, что никогда больше. короче, не повторится
«Перегнул палку»? В смысле, это он про то, был под наркотой? Ну и что? Такие вещи нельзя вот так объяснять, неужели он не понимает. У того, кто под дурью, на языке то же, что на уме.
Катя встала и со вздохом подошла к окну. Какой прекрасный день. И он омрачен, осквернен. Лишь одно облегчение: Сен попытался хоть как-то извиниться. Или это опять такая игра?
Катя вышла на кухню. Там сидела Яна, сонная, взъерошенная, как воробей, с растекшейся под глазами тушью. Катя настороженно кивнула, не получила ответный кивок и напряглась.
Соседка тоже таращилась в телефон. Катя поставила чайник, залила кипятком пакетик с кашей быстрого приготовления, а Яна все глядела на экран, одной рукой ковыряя вилкой яичницу. Они съели завтрак в молчании.