Тирамису для одинокого детектива (СИ)

Она подошла к нему ближе.
– Я всё знаю. Беседин сказал мне, что завтра ты покинешь нас.
– Да, дорогая, это неизбежно. Мне нужно время, чтобы восстановить своё прежнее имя и это будет непросто. А пока давай не будет думать, и говорить об этом. Поехали домой. Я снова так хочу оказаться в его стенах и безумно хочу увидеть маму. Мечтал об этом так долго, все последние годы своей жизни… – Розвадовский обнял за плечи Лёшку и вместе с дочерью и Воропаевым направился к машине Томашевского.
Когда спустя полтора часа они оказались у ворот коттеджного посёлка, то все вместе слегка растерянно остановились у калитки, долго не решаясь нажать на кнопку звонка.
Взглянув в лицо дочери, Константин Петрович коснулся пальцами кнопки домофона и, затаив дыхание принялся ждать ответа. Когда тишину, воцарившуюся между ними, нарушил нежный голос Елены, он почувствовал, как сердце, пропустив резкий удар, казалось на мгновение, остановилось.
– Кто там? – женщина снова повторила свой вопрос, но уже громче.
– Мамочка, это мы с Сашей и детьми… – тихо произнесла Рита.
– Господи, Марго, наконец-то… Я сейчас… – голос резко прервался и спустя несколько секунд, за калиткой раздались быстрые шаги, которые Розвадовский никогда бы не перепутал ни с чьими другими.
Распахнув калитку, Елена Александровна склонилась к внукам, обнимая их по очереди. Поздоровавшись с Александром, она перевела взгляд на дочь.
– Марго, ну что случилось? Я безрезультатно пытаюсь до вас дозвониться уже столько дней. Вы смерти моей хотите? – она повернула голову в сторону и, скользнув по мужу быстрым взглядом, снова перевела его на дочь, но внезапно резко остановившись, замерла на месте.
Она склонила голову, словно раздумывая и внезапно резко обернувшись, снова остановила свой взгляд на нём. Она смотрела на него, не моргая, словно силясь понять, рассмотреть в чертах этого человека, что-то до боли знакомое и близкое. Черты лица человека, которого, несмотря на известие о его смерти продолжала любить всю свою жизнь.
– Нет…. Нет… это невозможно… Я ведь не сошла с ума… Марго, кто это? – Елена Александровна перевела растерянный взгляд на дочь и, не дождавшись ответа, стремительно направилась к Розвадовскому.
Поравнявшись с ним, она приблизилась к его лицу и пристально всмотрелась в его глаза. И как только он, подняв руку, нежно коснулся её лица, она пошатнулась и резко начала оседать на землю.
Подхватив её на руки, Константин Петрович прижал её к себе и, коснувшись её щёк пальцами, попытался привести её в чувства.
С трудом приоткрыв веки, Елена Александровна посмотрела на склонившегося к ней мужа.
– Костя… – еле слышно прошептала она.
– Леночка, это я… Я… слышишь… Я живой. Я не призрак и не твоя галлюцинация…
– Но это невозможно… – она дрожащими пальцами нежно коснулась его густых седых волос. – Ты стал совсем белым. Твои чёрные волосы…
– Их больше нет… – он коснулся губами её пальцев. – Ну же, родная, успокойся… Я действительно живой и теперь снова буду с вами. Пойдём в дом. Нам нужно поговорить. Я всё тебе расскажу. Да, и детям нужен отдых. У нас был трудный день.
Она согласно кивнула и, поднявшись с его помощью, взяла Лёшу за руку и вместе с остальными направилась в дом.
Когда спустя два часа в доме погас весь свет, кроме двух прикроватных ламп, освещающих их некогда общую спальню, Елена присела в изголовье кровати и принялась слушать долгое повествование мужа, который всё это время стоял у окна к ней спиной.
Не мог повернуться и посмотреть ей прямо в глаза. Чувствовал свою вину за всю ту боль, что причинил ей хоть и не по своей вине, заставив её пережить так много ужаса в её жизни. И лишь закончив тяжкое повествование своей невероятной истории, повернулся и подошёл ближе, опускаясь рядом с ней на постель.
– Теперь ты знаешь всё и вольна выгнать меня из дому, так как по документам я всё равно давно не твой муж, а считаюсь погибшим, – он опустил голову.
Елена убрала в сторону его руку и опустилась головой ему на колени, накрывая себя сверху его ладонями.
 
– Мне всё равно, что произошло в прошлом. Мне важно то, что происходит сейчас. Твоё неожиданное возращение, безусловно, шокировало меня, но если бы ты знал, сколько раз с момента твоей смерти я мечтала о том, что когда-нибудь ты вернёшься, и человек, которого я похоронила, окажется абсолютно чужим. И сегодня, когда я поняла, что ты жив, я не знала какие высшие силы благодарить за это, – она провела своими пальцами по его рукам, лаская кожу.
– Лена, я ещё не всё тебе сказал. Завтра я должен буду уехать в Москву к Беседину. Начнутся следственные мероприятия по моему делу, и я не знаю…
– Зато я знаю… – она резко поднялась и присела прямо перед ним. – Я знаю, что ты вернёшься, тебя оправдают, и мы снова заживём спокойной и размеренной жизнью. Теперь у нас с тобой начнётся совсем другая жизнь. У нас теперь два внука. И нам есть ради кого жить.
– Ты права… – Константин нежно провёл пальцами по её лицу. – У нас теперь так много новых обязательств в жизни, и мы больше не принадлежим лишь друг другу. Полагаю, что на двух внуках наши дети не остановятся и подарят нам ещё.
Елена улыбнулась.
– И это прекрасно! Чем больше детей, тем лучше. Давай спать. Во сколько ты завтра улетаешь?
– В семь.
– Я поставлю будильник… – Елена поднялась на ноги и подошла к тумбочке, выставляя сигнал звонка на электронном будильнике. Отбросив одеяло в сторону, она присела на кровати и, погасив свет, легла на подушку.
Почувствовав на своих плечах тёплые руки мужа, повернулась, и пристально всмотревшись в его глаза, уткнулась лицом в его грудь.
Крепко обняв её, и слегка приподнявшись на локте, Розвадовский коснулся губами её лба и провёл кончиками пальцев по её щеке.
Когда Елена, потянувшись к нему, обняла его за шею руками и захотела что-то произнести, он отрицательно покачал головой и стремительно накрыл её губы своими, поспешно освобождая её от одежды и осторожно опуская на постель…
Утром, когда она открыла глаза, он уже стоял полностью одетый у зеркала и ловко завязывал галстук. Приподнявшись, она присела в постели и пристально всмотрелась в его спину.
– Почему не спишь? – Розвадовский не оборачиваясь, обратился к ней.
– Откуда ты знаешь?
– Чувствую. Я всегда это чувствовал… – он развернулся и быстро подошёл к кровати. Присев рядом, нежно коснулся её губ своими. – Почему ты не избавилась от моих вещей?
– Не смогла. Рука не поднялась.
Константин Петрович улыбнулся.
– И правильно сделала. Зато теперь у меня есть хоть какие-то приличные вещи, в которых я могу поехать на приём к своему руководству.
Елена подняла руку и нежно провела пальцами по его свежевыбритой щеке.
– Я буду ждать тебя. Очень буду ждать.
– Я буду звонить, родная. Обещаю. Обещаю, что больше никуда не исчезну.
– Я верю, что скоро всё уладится, и ты вернёшься домой, – она уткнулась лицом в его рубашку.
– Непременно уладится. Поцелуй за меня внуков и передай привет Марго и Сашке. Не хочу их будить. Они столько пережили, что теперь пусть отдыхают. Я поговорю с Маргошкой по телефону.
– Ты мне не оставил своего номера, – она взволнованно на него посмотрела.
– Оставил. Он в твоём смартфоне, – Розвадовский снова коснулся её губ своими и резко поднялся на ноги. – Мне пора, милая… Самолёт скоро.
– Я провожу тебя… – Елена накинула на плечи лёгкий халат и, поднявшись на ноги с постели, запахнула его и туго завязала пояс на талии. Накинув на плечи шаль, она вышла на порог дома, чтобы проводить его.
Розвадовский взял портфель в руки и, взглянув на въезжающее во двор такси, снова подошёл к жене.
– Иди в дом, простынешь. С утра прохладно… – он с нежностью всматривался в её глаза, и медленно поглаживая тыльной стороной ладони её щёку, ласкал кожу.