Попасться на крючок (ЛП)

— Я тоже держусь за тебя, Фокс Торнтон, — неровно пробормотала она, её тело приподнялось на кровати при его первом движении, глаза остекленели. — Никогда не отпущу.
— Я за хорошее, плохое и всё, что между ними, Ханна. — Он прижал свой открытый рот к её шее и толкнулся глубже, достаточно глубоко, достаточно близко, чтобы чувствовать её дыхание, и наслаждался этим. — Десятилетия. Всю жизнь. Я в деле.
  
Эпилог
 
Десять лет спустя
Ровный голос Нэта Кинга Коула наполнял салон джипа Ханны, мчавшегося по заснеженной дороге. Фары ловили падающие хлопья, сумерки придавали небу фиолетово-серый отблеск, возвышающиеся сосны создавали знакомую дорожку по обе стороны от неё — дорожку домой, к её семье.
После десяти лет проживания в Пуйллапе трудно было поверить, что она вообще когда-либо жила в солнечном Лос-Анджелесе. И она не променяла бы его на все студии Вашингтона.
Её взгляд переместился на зеркало заднего вида, где она увидела на заднем сиденье сумки, доверху наполненные искусно завёрнутыми подарками, и в груди разлилось удовлетворение, настолько сильное, что на глаза навернулись слезы. Никогда не будет ничего лучше, чем это. Возвращение домой к своей семье в канун Рождества после четырёх дней в дороге. Она так по ним скучала, что ей стоило немалых усилий вести машину медленно и осторожно по зимней дороге.
Когда через минуту показался её дом и шины с хрустом остановились на подъездной дорожке, её сердце забилось быстрее. Дым лениво вился из трубы их дома в стиле бревенчатого домика, санки — мужские и детские — были прислонены к стене у парадного входа. В одном из многочисленных окон мерцала рождественская ёлка. И когда её муж появился в поле зрения с одной из их дочерей, небрежно перекинутой через его мускулистое плечо, в тихой машине из неё вырвался смех, полный тоски, любви и благодарности.
У них всё получилось, не так ли? Они сделали жизнь более счастливой и наполненной радостью, чем кто-либо из них мог ожидать.
Десятилетием ранее Фокс и Ханна отправились в Бел-Эйр, чтобы собрать её вещи. Она до сих пор помнит ощущение невесомости той поездки. Отсутствие сдержанности, которое пришло с их обязательствами друг перед другом, каждое прикосновение, каждый шёпот усилились, приобрели новый смысл. И всё же, на пороге того, что казалось настоящей взрослой жизнью, им обоим было страшно. Но они боялись вместе, были честны друг с другом на каждом шагу, и стали грозной командой.
Сначала они сняли квартиру в городе, этом промежуточном пункте между Вестпортом и Сиэтлом. Она до сих пор иногда скучала по той квартире, ей хотелось пройтись по скрипучему полу и вспомнить все уроки, которые они получили в этих стенах. Как яростно они любили, как громко ссорились и мирились, под какую музыку танцевали, как Фокс встал на одно колено в такую же ночь и попросил Ханну стать его женой, как они запаниковали, когда год спустя она забеременела. Как они сидели на полу и ели торт прямо из коробки вилками — Фокс в костюме, она в платье — в то утро, когда они купили этот дом.
С тех пор они создали миллион воспоминаний, каждый день с разным саундтреком, и она дорожила каждым из них.
Не в силах ждать ещё секунду, чтобы увидеть Фокса и девочек, Ханна открыла дверь со стороны водителя, стараясь не поскользнуться на дороге в своих модных сапогах на танкетке. Непрактично в такую погоду, но после последней встречи с клиентом она сразу же отправилась в аэропорт Лос-Анджелеса. Слава Богу, что ей не придётся видеть внутренности другого аэропорта до середины января, то есть после праздников. С годами её график поездок определённо стал легче, процесс стал более упорядоченным и виртуальным, но время от времени она обнаруживала группу, которую стоило увидеть лично, как это случилось на этой неделе.
Компания «Сад Звуков» зародилась как детище Ханны, способ соединить перспективные группы с кинопроизводственными компаниями, ищущими свежие голоса для своих саундтреков, и спустя годы она стала одним из основных участников индустрии. После выхода «Блеск Славы» и взрыва группы «Ненадёжные» её имя стали называть всё чаще и чаще. Она завоевала репутацию человека, который придаёт фильмам их фирменное звучание, добавляет в процесс совершенно новый слой творчества, и она не могла себе представить, что будет заниматься чем-то другим.
 
Ханна открыла заднюю дверь джипа и подумала о том, чтобы позвать Фокса помочь ей донести сумки, но решила, что лучше войдёт через переднюю дверь и удивит их троих. И ей лучше поторопиться, потому что скоро приедут Пайпер, Брендан и двое их детей, чтобы остаться до Нового года. Не говоря уже о том, что Шарлин — она же бабушка — приедет утром.
Перекинув тяжёлый пакет через каждую руку, Ханна захлопнула дверь машины и направилась вверх по дорожке, её щеки уже болели от улыбки. Она положила подарки прямо перед входной дверью и порылась в кармане пальто в поисках ключей. Они слегка звякнули, но этого хватило, чтобы поднять лай пары золотистых лабрадоров.
Покачивая головой и смеясь, отвлечённая попыткой вставить ключ в замок, Ханна почти не заметила лося. Но когда гигантская тень двинулась в её периферии, она замерла, медленно повернув голову, с открытым от шока ртом, когда дедушка всех лосей направился к ней, как будто они собирались случайно поболтать в супермаркете. Лоси не были особенно опасными животными, но они жили в этом районе достаточно долго, чтобы слышать о нападениях. Обычно животные плохо реагировали только на провокации, но она не собиралась рисковать. Эта тварь могла смять её как полу-грузовик.
— Фокс… — позвала Ханна, слишком тихо, чтобы её могли различить человеческие уши. И тут она уронила ключи в снег. Да ладно. Она никак не могла нагнуться, чтобы подобрать их. Ей пришлось бы отвести взгляд от зверя. Бросив подарки и медленно сойдя с крыльца, она задом двинулась в сторону машины. Лось наблюдал за ней с высоты не менее тринадцати, а может, и двадцати девяти футов [8], пока Ханна доставала из кармана сотовый и набирала номер ДОМ.
— Ты, должно быть, на улице, раз собаки ведут себя как маньяки, — ответил Фокс, тёплый голос у неё над ухом. — Слава Богу, детка. Я чертовски по тебе скучал. Тебе помочь донести чемодан? Я сейчас…
— Лось, — сказала она придушенным шёпотом. — Там лось прямо за дверью. Держи девочек внутри. Его высота восемьсот футов, я даже не шучу.
— Лось? — Озабоченность ожесточила его голос. — Ханна, иди внутрь.
— Я уронила ключи. — Она повернулась и побежала, визжа во все горло всю дорогу. — Я прячусь за машиной.
Он тяжело дышал. — Я иду.
Не менее чем через десять секунд её муж выскочил на крыльцо, босой, в трениках и толстовке, стуча кастрюлями и выкрикивая непристойности в адрес лося, отбросив животное на несколько шагов. В переднем окне дома их девочки — шестилетняя Эбигейл и четырёхлетняя Стиви — кричали как резаные, их маленькие ладошки били по окну так сильно, что оно дребезжало. Собаки завыли. А Ханна, присев за задним бампером джипа, совершенно потеряла дар речи. Она смеялась так сильно, что поскользнулась на дороге и упала на спину, что только усилило её смех. Когда она взяла себя в руки, она смотрела на Фокса сквозь слёзы веселья.
О, но потом был просто… долгий, шаткий вздох благодарности мужчине, протягивающему свою измотанную верёвкой руку, чтобы помочь ей подняться. Возраст пошёл ему на пользу. Сейчас капитану «Делла Рэй» был сорок один год, у него была большая борода и тёмно-русые волосы, в которых только-только начали появляться нити седины, доходили почти до плеч. Он подстригся один раз, в прошлом году, и девочки расплакались, когда увидели, что они стали короче, поэтому он поклялся сохранить их длинными навсегда. Они обхватили отца за мизинцы, и он признавался в этом любому, кто слушал. По оценкам Ханны, преданность дочерям делала его привлекательнее примерно на 400 %.