Алхимия крови и слез (СИ)
Лисса вела себя так, будто ей нужна подруга — может, так оно и было. Дея быстро поняла, что дамы при дворе те еще сплетницы, но особым умом они не блещут. Каждая из них получила отличное образование, имперские законы не запрещали заниматься многими вещами, но вместо этого они предпочитали вышивать, сплетничать о чужих мужьях и жаловаться на детей, которых всё равно отдавали няньками.
Дея могла понять, почему в такой компании Лисса откровенно скучала. Имперской принцессе требовался простор, деятельность. Результаты большие, чем законченный рисунок вышивки.
В отсутствие братьев Лисса занималась делами не только замка, но и фактически всей империи и справлялась с этим прекрасно. Хотя еще пару дней назад вечером позвала Дею к себе в комнату. Она была одета в легкий цветастый халат с юга, распустила волосы и пила успокаивающий травяной отвар. Они с Деей долго сидели в свете многочисленных бумажных фонариков.
— Я занимаюсь только срочными делами, — пожаловалась Лисса, — и всё равно это ужасно много! C одними бумагами из провинций можно погрязнуть. Как Эйдарис всё выдерживает? Пусть скорее возвращается.
Впрочем, жаловалась Лисса без особого недовольства, ей нравилось быть деятельной, а ее энергии хватило бы на двоих.
Этим утром Лисса выглядела необыкновенно серьезной. Она едва заметно покусывала губы, ковыряла завтрак, но не ела, и даже воздушное синее платье казалось поблекшим и распластавшимся мертвой птицей.
— Их слишком долго нет, — наконец, сказала Лисса. — Они должны были вернуться!
Дея не имела представления, куда отправился отряд, да еще с самим императором и его братом. Может быть, это связано с халагардской войной, а может, и нет. Дея провожала вместе с Лиссой, но ей, конечно же, не сообщили деталей.
— Долгая ночь, — пожала плечами Дея. — Это могло задержать.
— На имперских дорогах?
Дея смутилась. Она смутно представляла, как выглядят имперские дороги. Даже когда сама по ним передвигалась, большую часть видела сквозь приоткрытую щелку занавесей.
— В моей стране это время года сурово, — сказала Дея. — Многие перевалы заметает так, что целые деревни отрезаны от мира. Очень холодно и постоянно дует ветер. Темные дафоры… духи скребутся в двери.
Дея замолчала, подумав, что о последнем зря упомянула. Ей не хотелось выглядеть девчонкой из дикой страны, где полагаются на сказки. В империи больше верили в духов предков — не удивительно, что именно на этой земле прижилась система кланов. Но вроде бы и здесь были «злые духи», хотя называли их иначе, дестанами. Суть от этого не менялась: мрачные силы природы приобретали новые имена.
Лисса не казалась раздосадованной «сказками», просто задумчивой:
— Еще рано для снегопадов.
Она внезапно вскинула голову, пристально уставившись на Дею, и та уже знала, это означает, Лиссе пришла какая-то идея. Позвякивая браслетами, она уперлась ладонями в столешницу и даже наклонилась ближе:
— Ты ведь можешь узнавать будущее во снах! Ты видела моих братьев?
Дея опустила глаза, надеясь, что хотя бы не покраснела. Невольно Лисса угадала, попала в самую точку, пусть и думая совсем о другом. Этой ночью Дее и вправду приснился император. Они часто отправлялись верхом вокруг замка, поэтому и во сне она увидела одну из прогулок. Только там Эйдарис весело смеялся, а не был собранным императором — таким он оставался с Деей, но она видела, каким он был с Кэлом. Расслабленным, открытым.
До этого сна Дея и сама толком не понимала, что ей хотелось бы увидеть такого Эйдариса не со стороны, за чужим разговором. Но чтобы и с ней он улыбался.
— Мой народ узнает будущее в звездах, — сказала Дея. — Но я не обучалась подобному искусству. Иногда мы можем ощущать что-то такое… но я не чувствую ничего тревожного.
В этот момент в дверь постучали, а если имперскую принцессу беспокоили в ее покоях во время завтрака, значит, повод серьезен. Поклонившийся стражник доложил, что прибыл Вестник от его сиятельства.
Лисса тут же бросила завтрак, схватила Дею за руку и потащила узнавать новости.
Вестники всегда поражали Дею. В Мередаре послания передавали обычными гонцами, но, когда валил снег, жрецы общались друг с другом через сны и дым. В Эльрионской империи были другие обычаи.
Говорят, Вестников придумал дед императора. Когда он объединил огромную территорию, то возникла проблема, как же доставлять вести и приказы, причем делать это требовалось быстро. Тогда-то и собрались маги и алхимики, зачарователи и жрецы. То ли все они приложили руку, то ли кто-то один выделился, история умалчивает. Но появились Вестники.
В хаш-таладанском Замке Черных Зубьев Птичник был большим, в нем работало множество слуг. Вроде бы где-то здесь держали и соколов для охоты, но их Дея не видела. А вот Вестников в птичнике было много: крупные, сильные птицы, они чем-то напоминали одновременно соколов и воронов. Темные перья, умные черные глаза. Они были спокойными и выносливыми, потому что уже рождались с магией в крови. Именно она позволяла им преодолевать огромные расстояния за считанные часы, не уставать, мало есть и жить очень долго. Но главное, лететь именно в то место, куда им приказали.
Вестников по империи было настолько много, что каждый постоялый двор держал как минимум одного. Он приносил послание в легком футляре, прицепленном к лапе, и чаще всего возвращался обратно.
Пока Дея любовалась сильным Вестником на руке у птичника, Лиссу больше интересовало послание. Она развернула его, прочитала короткое сообщение и улыбнулась:
— Эйдарис пишет, они будут к вечеру.
Дея успела не только послушать бессмысленные сплетни дам, но и принять ароматную ванну после обеда, облачиться в густо-синее платье и свернуть волосы в мередарские косы при помощи пары служанок, украсить веки серебристой краской, и только тогда пришла дама от Лиссы сообщить, что отряд въезжает во двор замка.
Конечно, Дея была там. Пожалела, что не прихватила перчатки и теплую накидку, вместо этого пришлось спрятать ладони в широкие рукава. Дея стояла наверху каменной лестницы, которая спускалась во двор, Лисса и ее маленькая дочка встречали внизу. Девочку звали Аншана, и в ее имени было что-то шелестящее от южного Мараана и ее отца — или Дее так чудилось. Была внизу и закутанная в меха леди Алила, мать Кэла и Лиссы.
Отряд показался Дее… потрепанным. Не то чтобы она видела их много, но воины выглядели усталыми, хотя принцесса с трудом их рассмотрела, они тут же свернули к конюшням и казармам. Кажется, мелькнул Фер Рин, Клинок императора, но тоже исчез вместе с солдатами.
Эйдарис был хмур, его лицо казалось обветренным и оттого еще более суровым. Он легко спрыгнул с лошади, даже не посмотрев, как ее подхватил конюший — ну, конечно, император не сомневался, что уж о его-то животном позаботятся!
Сначала Эйдарис покосился на Кэла, а уж потом тепло обнял леди Алилу и сестру. Кэл спешивался куда медленнее, казался бледным и непривычно молчаливым. Именно его первым делом кинулась обнимать Аншана, оставшись где-то в районе колен. Кэл опустился перед ней на землю, чтобы быть одного роста, что-то сказал, улыбаясь, но слишком тихо.
Зато Дея прекрасно услышала обращенные к ней слова Эйдариса, когда он поравнялся:
— Зайди ко мне со следующим колоколом.
Минуту назад Дея невольно расстроилась, думая, что он ее даже не заметил. Она присела в обычном реверансе, когда император проходил мимо. Теперь же недоумевала, чего он хочет… и, может, лучше бы ей продолжить оставаться незаметной.
Время по всей империи отмеряли ударами колокола. В замке он был массивный, с причудливым узором, темный с будто бы красными языками пламени. Он располагался на самой высокой башне, так что звук был слышен повсюду.
Дея подошла к покоям императора ровно в тот момент, когда в стенах отдался и увял глухой раскатистый звон. Стражники ее ждали и впустили не докладывая.
Дея заметила небрежно кинутый на кресле дорожный плащ, который слуги то ли не успели, то ли позабыли убрать. А вот камзол Эйдарис снял. Он стоял в одной рубахе и штанах, его волосы еще были влажными после ванной. На столе лежало его оружие, видимо, снятое и пока не убранное. Эйдарис как раз опрокидывал стакан с подслащенной водой, когда вошла Дея. Она присела в низком реверансе, а он небрежно кивнул.