Идеальная девушка (СИ)

Теперь я могла видеть происходящее со стороны, когда Кэп отправлял корабль в гиперпространство, и это было так прекрасно, что Иствен просто не мог осознать того, что видел. Здесь и сейчас его мысли текли тяжело и медленно, он все еще думал о круглых погасших капсулах, о легко стекающей по них воде.
Дима торопился ко мне с зонтом.
— Я еще тогда решила — буду с ним до конца этой истории с «Лаус Гренд Корпорейт». Сейчас ничего не изменилось, — произнесла я и, не прощаясь, зашагала к дому, навстречу Диме.
Может, мы все ошибаемся, и мне нужно оставаться на месте, ожидая, когда император решит мою участь. Ни к чему торопить его, показываясь на глаза. Пусть по документам я собственность Марка, но никто не может владеть телепатом. Он ничего не сможет сделать, если я решу остаться здесь.
Но, раз даже не будучи собой, я выбрала целью жизни практически то же самое, стоит ли менять это решение сейчас? Пусть на дно отправится всего одна-единственная Компания, это все равно небывалый в истории прецедент!
* * *
Оказалось, Сэйе прекрасно известно о нелюбви семейки Зарронов к модифицированным продуктам. На столе в подставках нас ждали ветви перламутровой кукурузы — продолговатые раковины, растущие подобием колоска. В их открытых створках виднелись кукурузные початки, которые предстояло выковыривать, а мантия свисала с раковин зеленой слизкой бахромой.
Не увидев с нами дорогого гостя, милая добрая Сэйя немного огорчилась, и я извинилась, удивив ничего не подозревающего Диму.
Вечером приехал Лэтмесшер-старший, и мы долго разговаривали обо всем, постепенно подходя к тому, что это — мой последний вечер на Лэтэтоне. И Дмитрий, и его отец моими стараниями отлично запомнили, что Марк не собирался оставлять Дмитрия в живых, хотя мог бы, например, забрать его под предлогом того, что это гарантирует молчание обо мне со стороны Тахипши и вообще ее сговорчивость. Он мог бы даже договориться затем с Лэтмесшерами, чтобы восстановление тела Димы прошло тайно, а малявке устроить «несчастный случай», но рисковать не хотел, собираясь избавиться от обоих свидетелей. И все же, моей просьбе в случае крайней необходимости поддержать Марка, они не отказали, обещав постараться.
Немного грустно расставаться с Лэтэтоном — я не набродилась по лесу, не научилась поджаривать жемчужную кукурузу как Сэйя, прямо в раковинах, ловко орудуя указкой-нагревателем. Здесь все были на моей стороне, а узнай о рабском штрихкоде на моем затылке, пожалуй, только сильнее бы злились на Марка. Но об этом знали только Лэтмесшеры и семья Геркахаанона, хотя иногда я представляла, как Тахипши бы раскрошила зубы от бешенства, что упустила возможность раздуть скандал с незарегистрированным телепатом еще громче.
Аллодии пришлось улететь по делам раньше, так что сопровождали меня только Сэйя и Геркахаанон.
Перед самым отлетом мы узнали, что с мальчиком, о котором говорила Тахипши, происходило ровно то, что она и подозревала — ему никто не верил, а ненужная терапия нанесла его психике вред. Ребенок почти убедился в том, что он — лжец, и страшно представить, как бы в дальнейшем сложилась его судьба под гнетом этого клейма, если бы правда никогда так и не открылась.
Это словно стало финальной точкой для моей связи с Лэтэтоном. Я испытала чувство, что расстаюсь с планетой навсегда. А может, это только чувство печали, окутывавшее Лэтмесшера-старшего подобием савана. Его уверенность, что больше он не увидит спасительницу своего единственного сына.
Перелет с планеты на космическую станцию, с которой меня должны забрать на имперский крейсер занял много часов, но они полетели незаметно. Новые знания, чужие мысли, немного меланхолии. И вот мы ступаем навстречу глумливо ухмыляющемуся Марку. У Геркахаанона так и чешутся кулаки хорошенько вмазать ему. Достаточно и одного раза, чтобы это опротивевшее мне лицо превратилось в безобразный блин. Или создать небольшой фейерверк из его зубов. А главное — Геркахаанон действительно может это сделать. Приходится просить его не горячиться.
 
Марк насмешливо кривится, когда мы молча проходим мимо него.
Ни капли раскаяния или огорчения. Наоборот, его забавляла реакция Геркахаанона. Он считал ее глупой, примитивной, предсказуемой.
Намерение считать Марка моментально улетучилось и даже разумные доводы для этого тут же нашлись. И так ведь узнаю, что он затеял, на суде. А большего — не нужно. С помощью какого прибора он изменил цвет радужки моего имплантата? Да плевать! Содержись в его голове хоть в сотню раз больше приключений, чем во всей жизни Кэпа, и то, я бы отказалась о них знать. Казалось, мне открылось истинное лицо Марка. Пустой, заслуживающий только презрения и жалости человек. Возможно, так на меня влиял Геркахаанон, до предела разочарованный в том, кого считал достойным своей дружбы и уважения. Или же нет?..
Улучив момент, когда Сэйя отвлеклась, я выскользнула из нашей каюты и направилась прямиком к Марку. Да, считывать его — удовольствие ниже среднего, вот только это не повод отказываться от элементарной безопасности. Он вновь пытался мной манипулировать, заставить делать только то, что нужно ему, подменить мои мысли — так, как создал фальшивые «воспоминания» о полете на зуммерах, как заменил в собственной голове образ настоящей Энжинамитрин на мой. Но на этот раз фокус не удался.
Побыв другим человеком, я словно подкрутила какие-то настройки в телепатии. Попытка Марка что-то исподволь транслировать мне, казалась теперь грубой и наивной. Удивительно, что раньше подобное могло срабатывать.
Забавно, но Марк вздрогнул, когда дверь, которую он считал надежно запертой, внезапно открылась.
— Волнуешься? — ехидно спросила я, разглядывая противоречиво безмятежное лицо.
Интересно, кто так хорошо воспитал меня, что я не позволила ему предстать перед всей галактикой на суде с разукрашенной физиономией? Настоящая Энжинамитрин точно не стала бы останавливать Геркахаанона. Все же, выступая с забинтованным лицом, Заррон-младший смотрелся бы просто изумительно, не говоря о том, как повеселил и обрадовал бы многих его вид! Увы, унылая правильная девочка Изора необдуманно лишила и себя, и остальных подобной радости.
— Я ведь тоже человек, — тут же растянул губы в своей излюбленной улыбочке Марк. — Кстати, с Тахи я разобрался. Бедняжка, уверенная, что какие-то ее сторонники устроили для нее побег, выпорхнула из камеры и спряталась в пустом загоне, ожидая, когда ее тайно заберут с планеты, и она совершит новые, еще более ужасающие подвиги. Но в загон пустили крабов местного фермера. Представляешь? Из всех возможных мест Тахи спряталась там, куда загнали крабов, размером с крупную кошку. У каждого одна, огромная, но прочная клешня, которая особо ценится в небольших местных ресторанчиках. Признаюсь, я хотел загон с собаками, но спасовал перед трудностями — на Лэтэтоне не найти такого места, куда сгоняют собак в больших количествах, ни, тем более, агрессивных особей, способных напасть на человека.
— Похвально, Марк, похвально. Твой творческий подход наверняка оценят. Но ради меня можешь не напрягать голосовые связки, я все равно тебя считаю. Пришла сообщить, что больше не нужно прикладывать таких усилий — они не действуют.
Марк страдальчески вздохнул, глядя на меня, как на неразумного ребенка.
— Для твоего же блага, советую этого не делать. Чем меньше узнают имперские телепаты, там больше шансов у тебя и меня остаться в живых.
— Мне нечего скрывать от императора. И неужели ты думаешь, что тебя они не станут считывать, и что твои крутящиеся картиночки — первоклассная защита? На их месте, повстречав такое подозрительное поведение, я бы отправила тебя в пыточную.
— Они не станут считывать никого, кто не находится под следствием. Зато ты подашь им все на блюдечке, ведь все будет в твоих мыслях, на поверхности. Не совершай ошибки, Слава. Нас могут наградить, а могут вышвырнуть в космос без скафандров. Лучше, если ты силой самовнушения заблокируешь лишние мысли и останешься живой.