Академия соблазна. Дурнушка из преисподней

— Ну, положим, не каждое утро… — смеется Клото. — И не всегда сама. 
— Эй! Хватит рушить мои детские воспоминания! — это, пожалуй, первый раз, когда я смеюсь за сегодня сама.
Кло, кажется, этого и добивалась. А может, я подсознательно потому и стремилась так сюда, потому что знала — она точно понимает, как утешить Ариану-маленькую-девочку, в те моменты, когда взрослая Ариана вообще уже ни черта не вывозит.
— Я отдаю себе отчет в том, что ты меня прогонишь из комнаты после моего вопроса… — бабуля, очевидно, решает зайти издалека.
Я резко вскидываю на нее подозрительный взгляд. Веселья как и не бывало.
— …Но как так вышло, что пока там, в нашем мире идет война, и, быть может, прямо сейчас погибает кто-то из твоих друзей, ты сидишь здесь, предаваясь унынию?
Она была права. Я и впрямь борюсь с желанием выставить Клото за дверь и оставить меня в покое.
Но ее слова все же что-то задевают во мне. Ту струнку, которую я и сама тереблю все это время, точнее, мое неуемное чувство вины за все на свете. И от которого я так сильно стремлюсь сбежать.
— Это не моя война, — отвечаю уже заготовленной фразой.
— А чья же?
— Не знаю… Всех этих существ, демонов, божеств из древнегреческих мифов… 
— А мы с тобой, кто, по-твоему?
— Эй, — от возмущения я даже бросаю недоеденное печенье обратно на тарелку, — Разве ты, как моя бабушка, не должна меня отговаривать от того, чтобы я участвовала в этой…демонической мясорубке?
Кло едва заметно хмурится, а уголки ее губ неуловимо опускаются вниз. Впрочем, тень пролегает на ее лице лишь на доли секунд, после чего она тут же стремится улыбнуться и приободряюще погладить меня по плечу.
— Если начну отговаривать — ты тут же окажешься в самом эпицентре событий.
— О, такого ты обо мне мнения, все ясно, — усмехаюсь я, будучи не в силах дуться на нее долго.
— И все же? Мне больно смотреть на то, как ты впадаешь в уныние. От этого греха так сложно избавиться, родная…
— И ты туда же, — бурчу я, снова берясь за печенье.
Какое-то время мы молчим. Я задумчиво смотрю на остывающий какао в кружке, собираясь с мыслями. Ну вот чего вообще хочет Кло? Чтобы я снова пустилась во все тяжкие, не спала, не ела толком, а только лишь рисковала своей жизнью и стабильной психикой? Или отсиделась в стороне, выжидая, чем там у них, в аду, все закончится? Не впадать в уныние… Тьфу, что за формулировки еще такие.
— Я не справляюсь, — наконец тихо признаюсь я бабуле, все еще не поднимая на нее глаз. — И не справлюсь. Не понимаю, зачем лезть во все это, если все равно победы не будет на моей стороне.
— Андрас сказал, что ты смогла получить крылья, — тихо говорит Клото, все еще ласково поглаживая меня по плечу.
— Ммм, а он сказал, как я их получила? — тут же язвлю я.
— Ты смогла снять печать наказания. Такое когда-то умели лишь сильнейшие из ангелов.
— О, твой дружок тебе вообще обо всем докладывает, да? — не унимаюсь я.
— И иллюзии… Это дар твоего отца. Он расправлялся с ними играючи. В тебе есть и его потенциал тоже.
— Потенциал того, кто чуть не угробил весь Шеол. Мне говорили, да, — так просто от сарказма в своей речи я не собираюсь избавляться.
Впрочем, на Клото, как ту, что привыкла к моей манере общения за долгие годы, это вообще не действует.
— Если не ты, Ариана, то я не знаю, кто еще им может помочь. В тебе кровь тех, кто однажды поставил точку в прежней войне… Но при этом твой разум не позволит тебе впасть в безумие, почуяв однажды жажду крови, как это произошло с твоим отцом.
Чем дольше говорит Кло, тем серьезнее и тише становится ее голос.
А еще мне кажется, что она проникает своими словами куда-то мне в сердце и словно бы еще глубже. Хотя бы потому, что мы прежде с ней никогда не обсуждали моих родителей.
— Твоя сильная сторона — в твоем умении здраво оценивать свои способности… Не впадать в горячку, не поддаваться эмоциям. И в то же время, почуяв, что не справляешься, отойти в сторону. 
— Я это и делаю, как видишь, — язвительности в моем голосе поубавилось, как и желания спорить, но просто молча слушать похвалу у меня не получается.
 
— Это то, чего не хватало нашему народу испокон веков. Ни демонам, ни ангелам, ни божествам… Слишком горячие головы и сердца. Потакание страстям. Грехопадения. Ты и сама могла наблюдать это воочию.
— Да уж, — снова мрачнею на мгновение я, поднося кружку с ароматным напитком к губам.
Но сделать глоток я не успеваю, потому как тут же в голову мне приходит острая, ослепительная по своей внезапности мысль. Я поднимаю глаза на Клото и тут же выпаливаю:
— Слабая сторона, говоришь? Грехопадения? Это касается всех?
— Да… — Кло пока не очень понимает, видимо, отчего так горят идеей мои глаза.
— Гнев, гордыня, все такое?
— Да, Ариана, я думала, ты уже вникла в это…
— Значит, и на эту чокнутую стерву можно наложить печать?
— Что, прости?
— Нужно только выбесить ее хорошенько… Разозлить, то есть. И она полетит с катушек, да?
Клото изгибает бровь, все еще не до конца понимая, что я имею ввиду. А вот когда понимает…
— Гениальная в своей дерзости мысль, милая, — у нее даже голос звучит тише обычного. — Только вот как… Ты собираешься подобное провернуть?
28. Когда предварительное планирование неизбежно ведет к провалу 
— Исключено, — судя по голосу Андраса, он не шутит.
Я не видела его меньше суток, но внешне его физические повреждения будто бы стали несколько меньше. По крайней мере, это объясняет, почему никого, кроме меня, не смущали его ранения. Все, словно бы сговорившись, воспринимали обгрызанное лицо и тело ректора, как данность.
— Ну, не то чтобы я спрашиваю разрешения… Скорее, просто доношу свой план до твоего сведения, -- для большей дерзости мне не хватает разве что ноги на стол перед Андрасом закинуть, и его счастье, что я все ж таки не отбитый демон, а все еще человек, умеющий сдерживать свои порывы и эмоции.
— План? — невозмутимо отвечает Андрас. — Он у тебя есть? Надо же.
— Да, — пожимаю плечами я. — Подумаешь, отправиться к этой ненормальной, потому что она этого совсем не ожидает, разыграть небольшой спектакль, дождаться, когда она потеряет бдительность…
— Мы точно о Гемере говорим? — уцелевшая бровь Андраса слегка изгибается, и меня только подстегивают его эмоции.
— Какая разница, о ком. Уверен, твоему сыночку удастся вывести из себя любую представительницу прекрасного пола. 
— Сыночку? — бровь Андраса изгибается еще сильнее. — А Каэль в курсе?
— Еще нет, но он не сможет мне отказать. Он, как и ты, мне должен… А еще у него шило в заднице. Этим он, видимо, в мамочку пошел. Кстати, кто его мамочка? Если вы с Клото уже… Сколько? Две тысячи лет?
— Уверен, ты и сама справишься с тем, чтобы вывести кого угодно из себя, Ариана, — лицо ректора снова становится каменно-невозмутимым. Надо же, а я уж понадеялась, что смогу увидеть, как его хотя бы немного перекореживает от злости.
— Не стану отрицать, — отвечаю ему очаровательнейшей из своих улыбок. — Но Каэль все равно отправится со мной. 
Андрас прав — эта рыжеволосая задница еще не в курсе моего плана. Да и пожалуй, мне нужно найти его, чтобы извиниться… А потом найти Дэмиана, чтобы тот извинился передо мной. Ну и его тоже в план посвятить, ага.
И как-то уговорить со мной к этой бешеной суке не соваться. Потому как он точно захочет, а я допустить этого никак не могу. Не хватало еще, чтобы я переживала за него, а он за меня, или он сорвался в самый неподходящий момент… 
Придя к последней мысли, я и вовсе подвожу себя к тому, что Дэмиану, быть может, и не нужно знать о том, что я собираюсь сделать. Как бы безгранично я ему ни доверяла… Он только выбрался оттуда. Только избавился от ее влияния. И я не могу рисковать его свободой воли и жизнью. 
— О чем думаешь? — когда я, задумчиво осматривая свою комнату в жилой башне, словно бы не веря, что была тут в последний раз не так давно, слышу этот нахальный голос за спиной, то оборачиваюсь с весьма и весьма удивленным выражением лица.