Стена (СИ)

— Ну, вот поэтому я вас здесь всех и собрал, — проигнорировал замечание барон и откинулся на спинку, уперев раскрытые ладони в край стола. — Новости дошли уже?
Вся компания мрачно кивнула. Новости эти трудно было игнорировать. Особенно когда их трижды в день горланит голосистый герольд на главной площади.
«Имперские захватчики… три дня пути… все к оружию… в едином порыве… стены города!..»
Нельзя сказать, что перспектива грядущего боя сильно пугала молодёжь. В конце концов, юность абсолютно не верит в смерть, и, возможно, именно потому она для неё практически неуязвима, что бы не говорили по этому поводу бородатые и высохшие философы. Скорее, юных магов больше беспокоила перспектива три дня полнейшего ничегонеделанья, которое грозило им после вчерашней отмены бароном всех тренировок.
Бессмысленное топтание на месте вообще выматывает больше, чем любое движение.
— Так вот, — продолжил барон, — поэтому я в своей великодушной милости решил устроить вам праздник. В каждом мешочке лежит по четыре золотые монеты, которые я разрешаю тратить любым удобным способом. Нажритесь, наешьтесь до отвала в трактире, сходите по ба… — барон запнулся, заметив в заднем ряду прыгающую макушку Марты. — В бордель сходите. Это и тебя касается, юная леди, в Дарммоле есть парочка очень интересных… — командующий кашлянул, — заведений.
Пятёрка переглянулась, не до конца поверив в услышанное. Деньги? Барон? Бордели и вино? За три дня до осады?!
Деньги от барона на выпивку и разврат?!
От барона?!
Это было попросту невозможно. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Линд, за эти дни ставший самым проницательным из всех, даже слегка напрягся, ожидая очередной подлянки.
Но в этот раз интуиция подвела его.
— Я спрашиваю, вам всё понятно? — уточнил барон, наблюдая явное неверие в глазах учеников. — Взяли деньги — и бегом развлекаться. Считайте это приказом. Давайте, давайте, шевелитесь. Берём каждый по одному мешочку и растворяемся в чаде кутежа, чтобы я вас сегодня больше не видел. Но! — при этих словах барон сурово поднял указательный палец, останавливая начавшееся было движение вперёд. — Только сегодня. Завтра к полудню вы нужны мне свежие, трезвые и на боевых постах. Всё ясно?
— Да! — единым радостным хором ответили маги.
— Тогда, — барон сделал широкий жест рукой над мешочками с деньгами, — они ваши.
Массивный дубовый стол чуть сотрясся от почти одновременного прикосновения пяти пар рук и моментально опустел.
***
— Линд! — широко улыбаясь и хватая сына герцога под руку, позвала Марта. — Не сходишь со мной на рынок?
— На рынок? — удивлённо переспросил Линд, осторожно косясь на девичью руку, но от прикосновения всё же не отстраняясь. — А ты уверенна, что он до сих пор остался? Мне казалось, барон выгреб все излишки подчистую.
— Уверена, — ответила девушка, задавая направление движения. Мимо них с громким топотом сбегая по лестнице, пронёсся Хольк, полностью поглощённый радостным предвкушением запрещённых в академии забав.
И совершенно не заметив необычной близости двух магов.
— Пока мы шли к барону, я успела заметить, что лотки на рыночной площади до сих пор стоят, — продолжила Марта, легонько придерживаясь за Линда, пока спускалась с лестницы. Линд, почти незамечающий невесомой и тёплой лёгкости девушки, совсем не возражал. — Наверняка продают всякую роскошь, которая во время осады совершенно не нужна. Витиеватую выпечку там, платья, церемониальное оружие…
— Хочешь обновить гардероб? — спросил Линд, представляя дорогое зелёное платье с широким вырезом на спине, в мечтаниях прекрасно сидящее на его подруге.
И нельзя было сказать, что воображаемая картина ему не нравилась.
— Не совсем, — зарубила на корню его мечтания Марта. — Хочу эклеров.
— Эклеров? — недоумённо спросил Линд, даже слегка тормознувший от неожиданности.
— Да, эклеров, — ответила Марта, нетерпеливо дёргая его под локтём. — Таких пышных, длинных, с нежным кремом внутри. Лучше всего ванильным. Или топлёным. В крайнем случае — с ягодным. Но обязательно с кремом.
 
— Чего это тебя так торкнуло? — с насмешкой спросил Линд, едва заметивший, как за время разговора они миновали площадь перед ратушей и свернули на одну из длинных неприметных улочек, ведущих к рынку.
— Шутишь? Да я всю жизнь мечтала их попробовать! Отец однажды привёз меня на ярмарку, и пока он продавал нашего годовалого барашка, я стояла и смотрела, как какой-то надутый и разодетый индюк, примерно моего возраста, ел этот самый эклер. У него весь крем по губам размазался, а он всё кусал и кусал. Я тогда чуть слюной не захлебнулась, представляешь? Но отец в тот день ничего не смог мне купить. Мы-то каждый грош считали, не то что этот… А потом, в академии, как-то и не до этого было. Так что я себя ни за что не прощу, если перед смертью так и не попробую этот проклятый эклер.
Линд улыбнулся во всю ширь. В этой простой на самом деле истории, сквозило что-то настолько светлое, настолько приятное и естественное, что он не мог отказать ей. Не сейчас, не в этот тёплый и спокойный день, когда, кажется, должны исполняться любые мечты. Даже самые дурацкие. Тем более самые дурацкие.
Перехватив руку подруги покрепче, он произнёс:
— Ладно, пошли купим твои эклеры. Но только потом, чур, в трактир. Я уже Боги знают сколько времени не ел нормального, по-человечески прожаренного мяса. Идёт?
— Идёт! — радостно согласилась Марта.
***
— Даже не верится… — задумчиво произнесла Марта, задирая взгляд чуть вверх, в затенённую крышу трактира.
— Во что — не верится? — невнятно спросил Линд, дожёвывая последний кусок с кости.
Мясо было превосходным. Как и нежные эклеры с топлёным кремом, которые они, к восторгу Марты, действительно нашли на рынке. Сочная выпечка была поделена пополам, однако в трактире маги заказали каждый своё, едва сумев втиснуться в переполненное солдатами всех мастей помещение. Заказ пришлось ждать невероятно долго, и стареющая уже официантка честно предупредила, что запасы на исходе и добавки они могут не ждать, но это всё равно того стоило.
Даже за те бешенные деньги, что им пришлось выложить.
— Во всё это, — ответила Марта, всё так же не смотря на Линда. — Подумать только, всего три недели, как мы прибыли в Дарммол, а будто целая жизнь прошла.
С этим Линд не согласиться не мог. Он тоже чувствовал в себе перемены. Характер их, как и любой другой неглупый человек, он, правда, до конца осознать так и не смог. Но изменения эти ему, кажется, всё-таки нравились.
— Даже барон подобрел… — задумчиво произнёс сын герцога, вспомнив вдруг заплаканное лицо Луизы.
Марта мрачно кивнула. Даже в этом её безмолвном жесте Линду отчётливо слышался сарказм.
— Угу, подобрел. Скорее просто перестал тебя девственником прилюдно называть. Ты-то у нас теперь командир…
Уши Линда слегка порозовели.
— А мне вот что интересно, — старательно делая вид, что не заметила этого, продолжила Марта, — ты что, правда… ни разу? Я в том смысле, ну, ты же сын герцога! Да и не урод в целом. Всякую прислугу и селянок должен был пачками валять…
Линд покраснел ещё больше. На этот раз всем лицом.
— Нет, — слегка запнувшись, соврал он. — В том смысле что нет, было! В смысле, да… ай, ты поняла короче…
От своей неловкости Линд стал совсем красным. Хотя ещё недавно казалось, что дальше было уже некуда.
Однако Марта словно и не замечала его лживой неловкости. Девушка задумчиво смотрела куда-то вдаль, за плечо мага. И даже оленьи рога, висевшие на стене прямо по направлению её взгляда, нисколько не смущали Марту, продолжавшую созерцать что-то важное и невидимое для окружающих.
— А вот у меня ни разу не было, — невозмутимо продолжала она. — Это тоже, наверное, обидно. Умирать вот так, ни разу не попробовав… Как эклеры.
Линда прошиб холодный пот, как и любого другого мужчину, сумевшего таки, вопреки своей природной нечуткости, распознать очевидный намёк в женской речи. В левый висок как будто воткнули ледяную стрелу, молнией вышедшую из виска правого. Он взглянул на Марту совсем по-другому, так, как никогда не смотрел до этого.