Их любимая кукла (СИ)

Сердце уходит в пятки. Зажав руками рот, чтобы не закричать от страха, я в ужасе сжимаюсь в своём кресле. Пусть это будет не то, что я думаю. Пожалуйста, Вселенная. Пусть это будет не то.
− Ш-ш-шоа, в какую бездну ты смотриш-ш-шь? – шипит зло Са-ард, матерясь и быстро выводя перед собой парочку дополнительных панелей.
− Ни один из объектов, что находились поблизос-сти, не мог нас зацепить, − напряжённо цедит его брат, стремительно просматривая показатели бортовых систем и данные с внешних радаров. – Этот булыж-шник… прилетел по нам откуда-то со стороны.
− Прилетел? – сухо уточняет змей старший.
− Да, − звучит уверенный ответ. – И, судя по всему, не обош-ш-шлось без его с-столкновений с другими астероидами, потому что у некоторых из них суш-щественно изменилась траектория движ-шения. Они сбиваются в кучи. Возмож-шно придётся дать пару залпов, чтобы проложить себе путь.
− Если понадобится, действуй. Приготовить орудия, − звучит новый приказ от Са-арда.
− Принято, − скалится Шоа.
А я замечаю, как на нас в лобовую несётся ещё один астероид.
− Приготовьтесь. Потанцуем по-настоящему, − в голосе змея старшего теперь слышится зловещая усмешка.
И мы уходим в мёртвую петлю. Кажется, так этот трюк называется, когда самолёт, а в нашем случае космический корабль, резко поднимается и делает круг в вертикальной плоскости, замыкая петлю и выходя на прежнюю линию движения. Или как-то по-другому? Не берусь судить. К сожалению, не настолько в теме
В любом случае это что-то головокружительно-запредельное. И это лишь начало.
Судорожно впившись пальцами в подлокотники своего кресла, я даже дышать забываю.
Никогда не была поклонником всяческих аттракционов и американских горок. Меня настоящую такие крышесносные виражи в мгновенье ока укачали бы до тошноты и головокружения. Так что сейчас я даже рада, что нахожусь в теле искусственном, у которого вестибулярный аппарат явно покрепче будет.
Всё перемешалось. Вселенная кружится. И я кружусь в этой вселенной. Желудок то и дело подскакивает к горлу, чтобы в следующий миг упасть камнем вниз. О том, чтобы смотреть вперёд, что там на нас несётся, мне уже попросту не хватает сил.
А когда всё слегка выравнивается, от Са-арда доносится отрывистое:
− Огонь.
Корабль вздрагивает от череды оглушительных выстрелов. И я вижу как веер ярких лучей разносит вдребезги добрый десяток астероидов на нашем пути, пробивая нам путь. Остальные глыбы разбрасывает в стороны взрывной волной. Несколько осколков побольше летят и на нас, но Са-ард без труда уводит корабль от столкновения.
А дальше, уже сплошная темень открытого космоса. И никаких астероидов. Мы почти у цели. Почти выбрались.
Тут бы радоваться… но что-то заставляет меня испугано сжаться в нехорошем предчувствии. Голову будто сдавливает стальным обручем. Глаза закатываются... По коже морозным узором ползёт леденящий озноб. И я снова проваливаюсь в чёрную бездну.
На этот раз окружающая меня реальность не исчезает полностью. Но холод точно так же пробирает до костей. Я осознаю, что нахожусь на корабле. Но вместе с этим будто мчусь через осколки астероидов. И вижу, как во тьме проявляется огромное тело уже виденного мною монстра. Как оно извивается, как лупит огромным хвостом по астероидам, а вокруг него расплывается странное чернильное облако.
Хотя… кажется, это не тот самый «космический кит», которого я видела. Тот был чернее самой тьмы. А у этого живот серебристый. И по спине будто синие всполохи разбросаны. И он меньше. Значительно меньше, насколько я могу судить.
− Бездна. Ты видиш-ш-шь это, Са-ард? – будто издалека доносится до меня шипящий потрясённый голос Шоа-дара.
− Виж-шу…
Они видят. Значит, я не схожу с ума. Это ведь хорошо? Эм-м-м, не уверена. Не тогда, когда мой взгляд выхватывает вдалеке ещё одну монструозную тень. На этот раз такую же чёрную, как уже виделась мне раньше.
− Он не один, − хриплю, шарахаясь назад. А потом и вовсе переходя на крик: – Он не один. Улетайте отсюда. Вы ранили маленького. Улетайте. Нас сожрут.
 
− Прекрати ис-с-стерить сейчас же! – рявкает где-то рядом Са-ард, заставляя поперхнуться жгучей обидой, утонуть в ней... но лишь на миг. − Соберись! Где он, Ж-шеня? Где ты видиш-ш-шь второго?
− Что? – растерянно клацаю зубами. – Где… − собраться так тяжело. Будто мысли тоже примёрзли к черепной коробке. Но я заставляю себя сосредоточиться на вопросе: − Он слева от нас. Слева и позади. Несётся вслед за кораблём. Тот самый, что я видела утром. Гораздо больше этого маленького.
− Подними сейчас руку и покаж-ши направление, − командует змей старший. И я послушно вскидываю окоченевшую конечность, чтобы указать в нужную сторону.
− Понял. Возвраш-щайся к нам, малыш-шка, − зовёт он.
А я могу?
Наверное, должна. Я ведь знаю, что вижу видение. Своё, или чужое, неважно. Главное, что я знаю, где нахожусь на самом деле. И должна вернуться, если не хочу ничего себе отморозить. Моим хвостатым любовникам сейчас явно некогда выводить меня из моего состояния. Придётся самой.
Выдохнув облачко пара, я закрываю глаза. Вдыхаю полной грудью воздух. Не вакуум. Воздух, с привычными мне запахами нашего корабля. Тёплый. Вкусный. Комфортный для меня.
Руки сжимаются на подлокотниках. Я их чувствую.
Где-то передо мной слышатся голоса моих мужчин. Меня снова вдавливает в спинку кресла, чуть ли не размазывая по ней. Так, будто мы ещё прибавили в скорости. И это ощущение настолько реально, что я решаюсь наконец открыть глаза.
Ладно… пусть будут гонки и виражи в исполнении Са-арда, уводящего наш кораблик от преследующего нас гигантского космического монстра, которого не должно было существовать. Это лучше открытого космоса. Надеюсь, мой вестибулярный аппарат выдержит.
Нашим бортовым системам всё-таки удаётся засечь гиганта. Видимо, благодаря моей наводке и сравнительному анализу с той информацией, которую удалось получить с обнаружения первого монстра.
И ещё около получаса я с замиранием сердца наблюдаю, как движутся на голографическом экране две точки. Сам корабль и наш преследователь. Пока последний в конце концов не начинает отставать.
− Каж-шется, он не захотел слиш-ш-шком отдаляться от астероидного облака, − замечает Шоа-дар, когда становится понятным, что мы действительно оторвались. – Ну или от своего малыш-ша.
− Либо от своей самки, − уточняет лишённым эмоций голосом Са-ард.
Самки? Малыша? Кто бы это ни был, надеюсь, ранение не серьёзное и несчастный монстрик выживет. Жалко же. Может, они бы нас и вовсе не тронули, если бы не тот залп?
Интересно, если я попрошу братьев вернуться и проверить, они меня сразу придушат? Но в том, что не послушают, даже сомнения не возникает. Для них миссия превыше всего.
Ещё около часа мы мчимся вперёд на той же скорости. Видимо для того, чтобы оказаться как можно дальше от столь серьёзной угрозы.
И теперь я наконец полностью расслабляюсь. Тело ощутимо колотит после очередного видения и переохлаждения. И в сон начинает клонить. Настолько, что я в какой-то момент попросту выключаюсь. И снится мне мама, которая своим излюбленным менторским преподавательским тоном рассказывает, что я должна учиться и думать о своём будущем, а не со змеями всякими по чужим вселенным шляться. Потому что змеям верить нельзя. Змеи холодные, хладнокровные и бессердечные. И любить их тоже нельзя. Потому что я для них лишь кукла. А вот мама лучше знает, что мне нужно.
В какой-то момент и без того жутко неприятный, кошмарный сон превращается в полный бред. И я вдруг вижу себя на странной каменной круглой плите. Лежу, распятая, словно для жертвоприношения. А мама, стоящая у меня в головах, зачем-то пытается вогнать мне длинный-предлинный гвоздь между глаз.
Когда острие пробивает мою кожу, я наконец с криком просыпаюсь. Чтобы обнаружить себя посреди круглой на-агарской кровати. С которой тут же кубарем и слетаю.
О небо. С такими снами и видениями я точно с ума сойду, пока домой вернусь.