Поцелуй виконта

Бромвелл еще больше смутился, когда Дженкинс начал представлять его собравшимся, как будто он был ценным достоянием, которым хозяину гостиницы не терпелось похвастаться. Не желая обижать давнего знакомого, виконт подчинился, но продолжал высматривать леди Элеонору и, наконец, предположил, что она попросила принести обед в ее комнату.
В последний раз окидывая взглядом столовую, он уже представлял себе долгий тоскливый вечер, как вдруг увидел ее в самом дальнем углу. Она была в голубом шелковом платье. В отличие от броских нарядов других женщин оно было с небольшим декольте, отделанным тонкими кружевами. Скрытые прежде под скромным капором волосы оказались густыми, прелестного каштанового оттенка и были уложены просто, но с большим вкусом. Что и говорить, она выгодно отличалась от окружающих своим элегантным обликом.
Но даже издали виконт обратил внимание на то, что платье было для нее великовато, особенно в корсаже.
Странно, подумал он и, извинившись перед обступившими его людьми, поспешил подойти к леди Элеоноре.
– Добрый вечер, миледи! – Он поклонился и поцеловал ей руку в перчатке, не отводя взгляда от ее серьезного лица, чтобы не смотреть на слегка оттопыривающийся вырез платья.
– Добрый вечер, милорд. – Она слегка наклонила голову с аккуратным пробором.
Тут он обратил внимание, что и перчатка не очень ловко обтягивает ее маленькую кисть.
– Как Томпкинс? – спросила она.
– Ему уже значительно лучше, хотя на несколько дней ему придется отказаться от работы.
– Рада это слышать. Но нам придется найти другого возницу. Не возьметесь ли вы сами править лошадьми? – В ее красивых зеленоватых глазах заплясали веселые искорки.
– О нет! Я давно уже отказался от мечты стать кучером! Как выяснилось, это слишком опасная профессия.
– Неужели это более опасно, чем бороздить океаны, держа путь к необитаемым землям в поисках пауков?
– Но я никогда не осмелился бы командовать судном, предпочитаю путешествовать в качестве скромного пассажира, – возразил он, вызвав у нее мелодичный смех.
Только теперь он начинал понимать своих друзей, которые заводили кратковременные инт рижки с красивыми дамами, но все это длилось до тех пор, пока каждый из них не встретил ту единственную женщину, которой суждено было стать его женой. А с Брикстоном произошло еще более странно – внезапно он понял, что его счастье может составить только девушка, живущая в соседнем поместье и знакомая ему с самого детства.
Но сейчас, глядя в смеющиеся глаза леди Элеоноры, он подумал, не та ли это женщина, которая предназначена ему самой судьбой.
Бромвелл строго себя одернул. Судя по всему, девушка находится в затруднительном положении, и, разумеется, он всеми силами постарается ей помочь, но в настоящий момент он не имел права связывать себя с ней узами любви.
– Ага, вот и ужин! – провозгласил Дженкинс. – Милорд, вы наш почетный гость, а потому ваше место во главе стола! – повел рукой хозяин.
Поблагодарив Дженкинса легким поклоном, Бромвелл занял указанное ему место, с облегчением отметив, что леди Элеонора будет сидеть в дальнем конце длинного стола, застеленного белоснежной крахмальной скатертью, где по такому случаю красовался драгоценный веджвудский сервиз миссис Дженкинс.
По дружной просьбе присутствующих он прочел молитву и приступил к ужину.
Правда, воздать должное яствам, приготовленным под руководством миссис Дженкинс, ему почти не удалось. Во-первых, его взгляд все время невольно возвращался к леди Элеоноре. Во-вторых, ему досаждали расспросами. Вкуснейший картофельный суп сменил великолепный сочный ростбиф, затем последовала фаршированная курица с вареными овощами и свежеиспеченным хлебом; а виконт успевал лишь отведать каждое блюдо в перерывах между ответами.
И как всегда, интерес вызывали лишь кораблекрушение и его встреча с людоедами. Сдерживая раздражение, он старался перевести разговор на неизвестные в Англии тропические деревья и растения, животных, насекомых и пауков, но это мало кого интересовало.
 
За исключением леди Элеоноры. Он заметил, как жадно она его слушала, хотя, встретившись с ним взглядом, она покраснела и опустила глаза.
Еще он обратил внимание на безупречную манеру, с которой леди Элеонора вела себя за столом, полным аппетитных и сытных кушаний. Она ела скромно и деликатно, как монахиня, отламывая хлеб крошечными кусочками. Однако при этом довольно часто облизывала свои нежные полные губки, что казалось ему более соблазнительным, чем покачивания обнаженных бедер таитянок во время танцев.
А если бы они встретились в Лондоне, вдруг подумал Бромвелл. В Олмаксе, у кого-нибудь на балу или на приеме в доме Брикса и Фанни? Заинтересовала бы его леди Элеонора настолько, чтобы он попросил кого-нибудь познакомить их, или она показалась бы ему очередной богатой наследницей из тех, к кому его вечно подталкивает отец, и он предпочел бы держаться подальше от нее?
Но что толку об этом думать? Они встретились при самых необычных обстоятельствах, и он посмел оскорбить ее поцелуем. И она не может думать о нем иначе, как о безнравственном и наглом волоките.
Если бы ему удалось ей помочь, это могло бы изменить ее мнение о нем в лучшую сторону, заставило бы забыть о первом дурном впечатлении.
Как бы там ни было, он должен выяснить, действительно ли ей нужна помощь, и если так, то сделать все, что в его силах, а потом уже ехать дальше, в родовое поместье.
И больше они не увидятся.
Спустя несколько часов Нелл настороженно прислушивалась, стоя у окна, сквозь стекла которого лился свет полной луны. Она готовилась сбежать из гостиницы не уплатив по счету. Денег у нее оставалось очень мало, и кто знает, когда ей еще подвернется новое место.
При таком ярком свете ее могли заметить, зато луна хорошо освещала дорогу. И поскольку Нелл могла себе позволить лишь пеший способ передвижения, то это избавляло ее от опасности оступиться и повредить ногу.
Что сказали бы ее родители, если бы знали о том, что с нею случилось! Они старались воспитать ее порядочной девушкой, на последние средства отправили в частную школу, где ее учили хорошим манерам, осанке и правилам этикета, мечтали, чтобы она выросла такой же, как благородные леди.
И все понапрасну! Хорошо еще, что они уже покинули этот бренный мир и никогда не узнают о ее бедах.
Решив, что все уже заснули, она взяла свой саквояж, осторожно отворила дверь и снова прислушалась. Ничего, кроме поскрипывания кроватной сетки из комнаты лорда Бромвелла.
Видимо, с ним кто-то был. Ей казалось, что он вернулся в комнату один; однако она не удивилась бы, если бы у него оказалась женщина – какая-нибудь смазливая горничная или одна из тех особ, что за столом не отрывали от него глаз. Нелл не сомневалась, что женщины добивались его внимания еще до того, как он прославился, а уж после выхода его знаменитой книги ему, наверное, проходу не дают!
Так стоит ли удивляться, что столь избалованный женским вниманием молодой человек набросился на нее с поцелуем, а вечером выискивал ее взглядом. Хотя, казалось бы, он должен был понять, что больше она не хочет иметь с ним дело. Просто не может себе этого позволить.
Грустно вздохнув, Нелл потихоньку вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Здесь было темно, как в подземелье. Ощупывая стену рукой, она медленно двинулась к лестнице.
– Карета отправляется в путь только через несколько часов, – вдруг раздался за ее спиной голос лорда Бромвелла.
Нелл быстро обернулась.
В кромешной тьме она ничего не видела, только чувствовала исходящее от него тепло.
Стараясь овладеть собой, она привела заранее приготовленное объяснение:
– Я не могла заснуть, поэтому подумала, не поискать ли мне в кухне вина.
– И для этого вам понадобилось надеть накидку, капор и захватить саквояж?
– Я опасалась, что мои ценности украдут, если я оставлю их в комнате.
Он подошел ближе, и Нелл разглядела, что он был в сапогах, кожаных штанах и в рубашке, расстегнутой у ворота.