Видение луны (СИ)

Подпись Илии.
Письма от Илии.
Сенмею?
Они не могли быть написаны после того, как отца и мать…
Нет. Этому было лишь два месяца.
— Сволочь! — Саитама схватил мешочек и встал, сунул письмо в руки Хаганэ. — Лучше бы Сенмею еще не быть мертвым, потому что я сделаю его жизнь адом.
— Илия? — Хаганэ скользнул взглядом по содержимому. — Ты точно хочешь это прочесть, Тама? Я или Акито можем…
— Нет, я это сделаю, — он убрал письмо в мешочек и повесил его на плечо. — Я хочу увидеть своими глазами, что затеял Сенмей, еще и в сговоре с замужней женщиной — Илией! Продолжайте подготовку к Ноэ. Мы не можем остановить это, нужно вскоре ударить.
— Понял. Я почти готов. Мы сделаем это, когда будут готовы Акито и Эма.
— Акито, я хочу находиться на допросе. Я хочу видеть его лицо, когда он попытается отрицать, когда я покажу ему письма и сбор крови, и кто знает, что еще он тут делал. И он не вернется в свою комнату, пока мы не закончим с ним, и пока я все не проверю, — он напрягся, посмотрел на Акито. — Где сейчас Эма?
— В моей комнате. Кстати, нам нужно кое о чем еще поговорить.
— Это не может подождать? — рявкнул он, не успев сдержаться. Акито был не из тех, кто говорил о фривольностях.
Он покачал головой.
— Это про Мацукару и меня.
— О, Акито. Не знал, что ты из таких. Молодец.
Акито пронзил Хаганэ мрачным взглядом.
— Не это, — он повернулся к Саитаме и опустил взгляд на миг, а потом глубоко вдохнул и посмотрел на него. — Ты не задумывался, как тени попали в этот мир?
* * *
— Что ты тут делаешь?
Сенмей оставался у двери, смотрел на нее большими глазами почти с благоговениями.
— Нам нужно поговорить, лейтенант. Я знаю, что только ты поймешь.
Эма вытащила вакидзаси.
— Ты был в моей комнате. Ты сделал это со мной, — она подняла другую руку, рукав съехал. — За это я должна отрезать тебе руку здесь и сейчас.
— Ну-ну, остуди свой красивый огонь. Ты так быстро настроилась против меня. Я думал, у нас с тобой было что-то особое.
Его слова звучали холодно и четко, от этого дрожь пробежала по ее спине. Жестокость была скрыта, но не полностью.
— Между нами нет ничего «особого». И если ты не заговоришь, я…
— Лейтенант, прошу. Не нужно этого. И я знаю, что ты сильнее и превосходишь меня по навыкам, — Сенмей прошел в комнату, не переживая, что она направила на него оружие. Он слабо улыбался, это не затрагивало его глаза. — Сейчас даже больше, полагаю?
Она отпрянула, держась на расстоянии. Комната уже была тесной.
Его улыбка стала шире, смех сорвался с губ.
— Духи, у нас только начался прогресс. Если бы Тама не скрывал тебя от меня.
Ругаясь, Эма сжала меч крепче. Сенмей еще не угрожал движениями, но его слова уже были угрозой.
Она знала с самого начала, что что-то скрывалось за вежливым поведением.
— Какой прогресс, Сенмей?
Его взгляд вдруг стал рассеянным, словно ее там не было. Она поежилась, осталась наготове. Сенмей не был опытным бойцом, но ее учили ожидать всего даже от невзрачного противника.
— Скажи, Мацукара, — он неспешно произнес ее фамилию, — теперь боли нет? Можешь свободно двигаться? Твоя сила вернулась до прошлого состояния? — он улыбнулся, продолжил. — О, ты ощущаешь холод, несмотря на летнюю жару. Но ничего не поделать с этим, когда ты так плотно связана с тенями.
Он знал. Она не была удивлена.
— Скажи, почему ты здесь. Последнее предупреждение.
— Ах, ты все ещё не понимаешь, — он коснулся ладонью груди. — Я в долгу перед тобой. И всегда буду. Не только за дело с моим братом, но и за то, что ты не дала. Ты доказала мою теорию, что мы, смертные, можем владеть и использовать силы ши-но-кагэ. Благодаря тебе, моя работа — невозможное — привела к результату.
Пальцы Эмы дрогнули. Она подавила желание броситься и схватить его, вытрясти слова из его змеиного рта. Использовать. Слово крутилось в ее голове.
— Я был так близко к завершению, когда капитан Окуро влез в наш прогресс. И лорд Ноэ прибыл раньше, чем я ожидал, времени почти не оставалось. Но духи дали мне еще один шанс. С твоей кровью, тронутой тенью, я выделил сущность и силы ши-но-кагэ в эликсир, который я довел до идеала, и он дает тому, кто его примет, близость с тенями.
 
«Твоя кровь, тронутая теню», — Сенмей использовал ее для своих нужд. Как долго он забирал ее кровь, отравляя ее? С самого начала?
— Сукин сын.
— Ах, не нужно оскорблять мою мать. Она тут ни при чем.
Эма подняла меч и наступала, отгоняя его.
— Ты использовал меня для своего исследования, когда я верила, что ты пытался мне помочь. Ты воспользовался моей ситуацией…
— О, я хотел сказать тебе в тот день, но вице-командир Назэ помешал нам. Но ты так просто стала сомневаться в единственном человеке, который переживал за твое здоровье, — его спина врезалась в стену. — Я дал тебе дар!
— Вот как? Ты зовешь отравление даром? Тени поглощают души, и это случится со мной, — конечно, Назэ не мог это остановить. Она вспомнила сосуды порошка, которые показал ей Сенмей. Это была основа для его эликсира? Все это было бы невероятно, если бы она уже не узнала правду о тенях от Назэ.
Тени в комнате двигались вокруг нее, отвечая на ее гнев. Ярость сжала ее грудь, зрение стало красным по краям. С последней миссии кровожадность ни разу не поднималась в ней. Она думала, что это прошло, но, видимо, это никогда не уходило.
Глядя на Сенмея, не стыдящегося, боящегося не так сильно, как он должен был, она звала эту кровожадность.
— Все это время, — он стал говорить тише, — ты знала, что тебя что-то звало. Потому ты не смогла уйти отсюда. Ты нуждалась во мне, в том, что только я могу тебе дать.
Эма сжала воротник его юката, толкнула его в стену, прижала клинок к его животу. Она уловила отголосок приторно сладких благовоний.
— Мне не нравится, когда мне врут, — она сильнее сжала его одежду, — когда мной манипулируют, — она прижала к нему острие меча, — или когда меня используют.
— Я хотел лишь освободить тебя. Это было меньшее, что я мог, за все, что ты сделала, после всего, что ты пережила. Наше время вместе было глубже, чем все, что у тебя было с моим братом.
— Ты отвратителен, — тени окружили их, отвечали на ее кипящий гнев. Его глаза расширились, взгляд метался, но от восторга, а не страха.
— Да? — он склонил голову, поднял сбоку здоровую руку. — Мой брат хотел владеть тобой, как Илией. Ты была лишь средством для него, чтобы отомстить лорду Ноэ. Только поэтому он хотел тебя.
Нет, он дал ей выбрать. Он ничего не требовал от нее из того, что она не хотела дать.
— С чего мне тебе верить?
— Верь или нет, мне все равно. Все, что я делал, было на благо моего клана. И ты выжила, как я и думал.
«Надеюсь, ты это переживешь, ради нас обоих».
Те жестокие слова были его словами. Она вспомнила зловещий тон, низкий, почти неузнаваемый, не вяжущийся со спокойным и вежливым поведением Сенмея. Холодок снова пробежал по ее спине. Что бы он ни сделал с ней, она поняла одну жуткую правду о Сенмее.
Ему нравилось причинять боль.
— Я всегда был нежен с тобой, да? — снова резкий тон пробился сквозь спокойствие. — Неужели даже частичке тебя не хотелось ощутить наслаждение от моего прикосновения?
Эма стиснула зубы, сжала рукоять меча сильнее. Тени сгустились в ответ, обвили ноги Сенмея и ее ноги.
— Я могу убить тебя сейчас. Ты это понимаешь?
— Да. Но ты этого не сделаешь.
— О? Испытай меня.
Он сжал ее запястье.
— Только я знаю формулу.
— Еще повод покончить с тобой, лживым и отвратительным, — она развернула его, сжала его раненую руку и завела ему за спину.
Он взвыл, зажмурился.
Шаги загремели в коридоре.
— Поздно останавливаться, — сказал он, тяжело дыша. Эма давила на его руку сильнее. Еще рывок, и она сломает ему руку.
Ее звали словно издалека, крики с трудом проникали сквозь красную пелену.