Видение луны (СИ)
Она встала, расставила ноги шире и расправила плечи. Эма закрыла глаза, глубоко и медленно дышала. Она быстро нашла ледяную пустоту внутри, близко к ране. Эма потянулась к этому источнику, знакомилась с ним. Признавала его и принимала. Она много раз ощущала этот холод, но еще никогда не звала его сама.
Она могла использовать его по своей воле? Близость вернула ей силы и помогла ее ране зажить. Назэ мог подавлять тени, значит, у него был хотя бы небольшой контроль над ними.
Дыша спокойно, Эма вспомнила ши-но-кагэ, с которым столкнулась в городе, его любопытство и страх, она не ожидала такие чувства от создания смерти. Она потянулась глубже во тьму, тени появились перед глазами, напоминая общие сны с Назэ. Но в этот раз она не нуждалась в нем. Она понимала их цель, активно звала их к себе.
Эти тени не навредят ей.
Подавив колебания, Эма притянула к себе холод. Она поежилась, комната остыла вокруг нее, тепло из воздуха пропало. Она почти видела тени на полу и стенах, хоть глаза были закрыты. А если она попытается коснуться одной, притянуть ее к себе, как делали ши-но-кагэ?
А если она отдастся холоду?
Когда она открыла глаза, черные нити окружали ее запястье, извивались, а потом потянулись к ближайшей неподвижной тени на стене.
Она… что-то сделала. Но как извивающаяся тень поможет против высшего лорда?
— Ах, лейтенант, ты порадовала старого ученого.
Эма повернулась.
Сенмей прошел в комнату и захлопнул за собой дверь.
32
Саитама уже три раза обошел поместье. Сенмея нигде не было.
Как он выскользнул из своей комнаты? Он должен был сидеть там, пока Ноэ и его люди были в городе.
Кто-то ответит за эту промашку. Тасо управлял охраной Сенмея, но их люди были рассредоточены из-за Фракции.
А если его украли? Или хуже, вдруг он…
Нет. Никаких выводов, пока его не нашли. Тогда он поставит его перед Акито. Никаких больше колебаний и оправданий. Саитама не мог позволить темным чувствам угрожать остаткам своего здравомыслия.
Движение у ворот. Тасо вернулся. Он пересек двор и встретил его на середине пути.
— Простите, командир. Мы еще обыскиваем город, но Сенмей не появился.
Ругаясь, Саитама указал Тасо продолжать. Юноша знал, что не стоило озвучивать догадки вслух, и ушел, быстро поклонившись.
Он вернулся в комнату брата, встал на пороге и посмотрел на оставшийся бардак. Сенмей продвинулся в исследовании, но у него было тут слишком много вещей. Фыркнув, он развернулся, чтобы уйти, и замер. Он еще не вторгался в комнату брата. Что-то шептало ему на ухо пересечь порог, посмотреть на бардак исследования. Он показал Эме часть этого, но сколько? И для чего?
Он вызвал стражей, стоящих у комнаты Сенмея, сказал им никого не впускать в комнату, включая самого Сенмея.
Саитама был на половине пути к своей комнате, когда услышал кричащие голова.
— Эй, Тама!
— Здесь! — он поспешил встретить Хаганэ, на лице которого было разрушительное выражение. Духи, не может быть…
— Тебе нужно это увидеть, — он схватил Саитаму за руку.
— Эй, Хаганэ, полегче. Что тебя так вывело? Это из-за Сенмея? — если Хаганэ так злился…
— Идем в оружейную.
Саитама прошел за ним, гадая, что Сенмей мог прятать в оружейной. Иронично, что он уже был там несколько раз. Войдя в маленькое здание, Хаганэ отправил оставшихся стражей наружу.
— Тесуке нашел кое-что интересное в Сарутай-я. И нет, не новую вкусную выпечку.
— Хаганэ, ты сказал «вкусную»?
Он пожал плечами.
— Но это так. Но не это. Смотри.
Контейнер стоял на полу, открытый силой. Саитама поднял крышку и чуть не выронил его.
Эти флаконы. Он их знал. Сенмей показывал ему образцы, собранные с ранних жертв ши-но-кагэ, еще до прибытия Эмы. Он считал исследование глупостью, желанием проявить себя. Он всегда ощущал, что Сенмей презирал его за то, что лидером выбрали его, хоть брат не признавался в этом.
Он поднес флакон к свету, темное содержимое плескалось. Черная жидкость отливала красным от света, проникающего сквозь стекло. Он откупорил флакон, быстро понюхал и закашлялся от гнилого запаха, ударившего по носу. Он тут же закупорил флакон и опустил его в коробку.
— Тесуке не видел, кто принес контейнер в Сарутай-я?
— Не Тесуке, но один из его отряда думает, что это мог быть Сенмей.
— Проклятье, — теперь он знал, почему не мог его нигде найти. Так куда он ушел?
— Сарутаи признался, что коробку забирают, — продолжил Хаганэ. — Он не знал, кто ее приносил, но забирала Фракция. Он ждет наказание, кстати. Его слова, — старый кондитер был там еще во время дедушки Саитамы, как и многие старые торговцы, которые еще работали в городе, особенно в том районе. — Несколько человек остались следить за магазином. Может, мы поймаем мерзавца, который придет за этим.
Что Сенмей туда налил? Почему от черной жидкости ему хотелось дрожать, и он сразу вспоминал о ши-но-кагэ?
Могло ли то исследование привести к какому-то результату?
Но какому? Что было в тех флаконах, и почему он отдавал это Фракции?
— Хаганэ, бери это и иди со мной.
Он пошел к комнате Сенмея.
— Ты, — рявкнул он одному из стражей, — найди вице-командира Назэ и скажи ему идти сюда немедленно. Никто больше не должен нас беспокоить.
Больше никаких колебаний и оправданий. Он узнает, что сделал его брат.
Саитама захлопнул дверь, стал рыться в бумагах Сенмея, Хаганэ был с ним. Почти ни в чем не было смысла, большинство записей было о старых текстах и историях о ши-но-кагэ. Он брал контейнеры по очереди, открывал и проверял содержимое. Больше бумаг. Это были годы работы.
А потом у дна стопки он нашел другую коробочку, похожую на ту, которую Хаганэ изъял из кондитерской. Саитама открыл коробочку и убрал крышку.
— Проклятье, Сенмей!
Такие же флаконы, полные темной жидкости, где красного цвета было больше, чем черного. Ему не нужно было открывать флаконы, чтобы понять, что там была кровь.
— Тама… — Хаганэ замер рядом с ним.
— Что он делает? — отвратительно. Сенмей был вовлечен во что-то страшнее, чем просто исследование. — Чья это кровь?
— Мацукары.
Он повернулся, Назэ стоял на пороге.
— Акито? Откуда ты это знаешь?
— Я нашел ее без сознания прошлой ночью со свежими порезами на руке.
— Это не объясняет…
— Он дал ей коробочку высшего императорского благовония Сасуки-Чуэ.
Саитама напрягся. Илия обожала этот запах, а ему не было дела. Он все еще помнил тошнотворный сладкий запах. Но он убрал все, что она могла оставить в поместье, включая ее гадкие палочки благовоний. Они были дорогими, их было сложно найти вне столицы, особенно в последние годы.
Кто, кроме Сенмея, мог добыть благовония? Он и Илия все время ладили. Но как объяснить остальное, и если Акито был прав, кровь Эмы…
— Нам нужно немедленно найти Сенмея. Я хочу правду с его губ. Акито, как только его найдут, начинай допрос. Я должен был сделать это, когда люди повторили клятвы. Но я не мог… — он подавил ту мысль, взгляд упал на что-то темное, торчащее из расправленного футона Сенмея. Он отбросил одеяло и увидел мешочек из ткани. Игнорируя укол вины за то, что вторгся в личные вещи брата, он развязал кожаные шнурки и заглянул внутрь. Там были маленькие свертки пергамента. Он вытащил один, заметил сломанную печать. Письмо? Он развернул пергамент, руки задрожали от знакомого почерка, взгляд упал в левый нижний угол.