Ангрон: Раб Нуцерии (ЛП)
— Я могу применить седативный препарат, — предложил он, поднимая руку в перчатке с нартециумом, — и ввести тебя в глубокий наркоз или заблокировать нервные импульсы в зоне операции. Это никак не скажется на вживлении имплантата.
— Нет, — отказался Иокар, глядя брату прямо в глаза.
— Такое вмешательство повлечет существенные болевые ощущения, — предупредил Вайон.
Посмотрев в потолок, Иокар ответил на награкали, гортанном наречии, вытеснявшем низкий готик по мере того, как таяло число рожденных на Терре легионеров:
— В боли — суть Гвоздей Мясника. Боль сотворила примарха тем, кто он есть сейчас. Единство примарха и легиона должно быть закалено в страдании.
Вайон уступил и медленно кивнул:
— Как пожелаешь, кодиций.
Апотекарий взглянул на Корита и отошел в сторону. Технодесантник занял место Вайона. Установленные на ранце серворуки с разнообразными инструментами загудели от наполнившей их энергии. Иокар мельком просмотрел мысли своих братьев. В ауре Вайона опасения противоборствовали с надеждой, тогда как Корит оставался каменно спокойным.
— Ты готов? — спросил тот. Его голос вышел грубым рыком сквозь оскал решетки алого шлема.
Иокар смежил веки, медленно вдохнул и снова поднял на него глаза.
— Опускай молот, брат мой.
Вайон надел шлем, тихонько щелкнув магнитными замками, и повернулся к одной из стоек у операционного стола. Его рука скользнула над рядами аккуратно разложенных инструментов и замерла у бронированного контейнера, по размеру чуть больше головы легионера. Апотекарий вбил на контрольной панели рунический код. Прибор считал его генетическую информацию и отключил модульный предохранитель, удостоверявший, что никто не получил доступ к содержимому контейнера в пути на «Песий клык». Когда раздвинулся последний запорный механизм, Вайон взглядом подозвал Корита.
На лицо Иокара упала тень нависшего над ним технодесантника — гиганта в темно-красном доспехе, окруженного жужжащими манипуляторами и подергивающимися механодендритами. Вторым зрением Пожиратель Миров заметил, как спокойствие, окутавшее разум Корита, кристаллизовалось в абсолютную концентрацию, когда тот приготовился сделать первый надрез. Из скопления линз на левой стороне шлема технодесантника вырвался луч изумрудно-зеленого света. Основная серворука с идеальной точностью следовала за направляющим лазерным указателем, который нацелился в надбровную дугу библиария.
— Мы начинаем! — рыкнул Корит. — Отметь время.
— Понял тебя, — отозвался Вайон.
Все звуки в апотекарионе вытеснил визг заработавшей хирургической пилы.
От пронзительного жужжания у Иокара защипало во внутреннем ухе. Когда режущая кромка впилась в плоть библиария, визг зазвучал иначе — приглушенно, мягко, влажно. Веко левого глаза дрогнуло от брызнувшей на лицо мелкой алой мороси. Воздух наполнился густым металлическим запахом постчеловеческой крови. Первое жжение от разреза сменилось зубодробительной вибрацией, когда мономолекулярное лезвие рассекло генетически модифицированные мышцы и вгрызлось в усиленную черепную кость Пожирателя Миров.
Для вживления в мозг предыдущих версий Гвоздей в черепе подопытного требовалось высверлить целую сеть входных отверстий. С тех пор конструкция непрерывно совершенствовалась, и последняя модель позволила обойтись лишь креплениями у висков. Но ее испытания, как и всех прочих, закончились неудачей, и в крематории 203-й экспедиционной флотилии отправилась очередная партия погибших или впавших в бешенство легионеров.
Модель, которую тестировали на Иокаре, основывалась на совершенно новых принципах: каплеобразный прибор из темного металла с отходящими кабелями подкожного соединения крепился поверх надбровной дуги наподобие короны. Вайон извлек устройство из контейнера и поднес к столу, как только Корит отвел серворуку с пилой, обильно истекавшей кровью бойца Легионес Астартес.
— Основной надрез выполнен, — бесстрастно произнес технодесантник. — Приготовься к имплантации.
Вайон склонился над Иокаром и четкими движениями проделал над его головой несколько манипуляций. Он оттянул и зафиксировал плоть вокруг надреза, непрерывно отсасывая вытекающую кровь специальным прибором нартециума. Время имело первостепенное значение из-за ускоренного заживления — одного из свойств организма космического десантника, — и поэтому оба старались работать как можно быстрее. Вайон потянулся к стойке за своей спиной. Когда апотекарий вновь повернулся к операционному столу, у него в руках поблескивало по стальному расширителю, которые он ввел в широкую борозду на черепе кодиция. Приладив инструменты, апотекарий принялся медленно их разводить. Вырез в постчеловеческой кости со скрипом расширялся, пока в нем не показалась лоснящаяся розовато-серая ткань мозга.
Мучения библиария усилились. Жгучая боль, заливающая глаза ослепительным светом, волнами расходилась со лба по всему его существу. Усовершенствованная физиология позволяла легионеру выдерживать и не такие повреждения и заглушать муки даже от тягчайших ран. Даже без систем силового доспеха организм Иокара мог секретировать химические болеутоляющие и боевые стимуляторы прямо в кровоток, лишая нервы чувствительности и не позволяя болевому шоку вывести воина из строя.
Силой воли, рожденной сверхчеловеческой дисциплиной и полным контролем над собственным телом, библиарий пресек все подобные реакции. Он распахнул чувства навстречу мукам, накатывавшим на нервную систему спазматическими приступами. Иокар смаковал боль как очистительную пытку, благодаря которой перейдет на следующий уровень бытия.
— Зона имплантации готова и соответствует оптимальным параметрам, — пробормотал Вайон, поднимая в руках Гвозди. — Начинаем первую фазу имплантации устройства.
Из шлема Корита к Гвоздям Мясника вытянулся механодендрит с тремя контактными датчиками, которые вошли в соединительные разъемы устройства со звучными щелчками. После этого имплантат как будто ожил — вдоль корпуса по очереди бесшумно мигнули крошечные индикаторы, а безвольно висевшие подкожные кабели резко натянулись, когда технодесантник взял их под свой контроль.
Вайон поднес Гвозди к голове Иокара, почти касаясь ее. Корит поднял левую руку и, вращая запястьем, коротко и быстро задвигал в воздухе пальцами. Кабели, управляемые сенсорным интерфейсом, с точностью повторяли его движения, которыми технодесантник подводил соединительные иглы к нужным участкам. В следующий миг они впились в мозг Иокара.
В человеческом мозгу отсутствуют болевые рецепторы, поэтому Иокару не причиняли страданий провода, извивающиеся в его сером веществе, однако тело все же реагировало на вторжение. Лицо библиария исказили судороги. Конечности вздрагивали, непроизвольно натягивая ремни, удерживающие его на месте. Ощущения то обострялись, то вовсе пропадали — слепота, онемение и странные, незнакомые запахи сменяли друг друга за доли секунды.
Не спеша и соблюдая крайнюю осторожность, Вайон позволил кабелям, проникающим все глубже в мозг, увлечь за собой Гвозди Мясника, пока в конце концов устройство с влажным хряском не вошло в разрез на голове. Апотекарий снял расширители, и кости черепа плотно сжали имплантат. Поспешно отцепив удерживающие плоть зажимы, Вайон принялся сшивать ее вокруг устройства. Когда апотекарий сбрызнул его отекший лоб ледяным обеззараживающим раствором, от внезапного холода кожа Иокара покрылась мурашками.
Пальцы Корита замирали один за другим по мере того, как соединительные кабели до предела погружались в мозг. Едва заметным кивком технодесантник перевел питание Гвоздей от систем своего доспеха на внутренний источник энергии и, в мгновение ока выполнив целый ряд проверок, отсоединил механодендрит, который скользнул обратно в шлем.
В тишине, нарушаемой лишь потрескиванием медицинских когитаторов и неумолкаемым рокотом корабельных двигателей, минута тянулась за минутой. Иокар с хрустом костяшек стиснул кулаки, призвав свою легионерскую выучку, чтобы взять под контроль все еще содрогающееся тело.