Смерть на выживание или Кто не спрятался - я не виновата! (СИ)
– Я всё поняла, Морена, – вслух сказала Вика. – Всё поняла и дурить не собираюсь, уговор дороже денег. Не в первый раз мои танцы предназначены в подарок имениннику, надеюсь, что и не в последний.
«Просто работа, всё как всегда: вышла, отплясала, поклонилась и ушла», – твёрдо сказала себе Вика, берясь за дверную ручку. Шагнула за порог и захлопнула за собой дверь, отрезая пути к отступлению.
Демон сидел у камина в распахнутой рубашке, и отблески огня играли на его бледной коже.
«С чего я взяла, что он худой и субтильный? Он ого-го какой мускулистый, просто не такой шкаф, как тот же Вельзевул», – ошарашено подумала Вика, чей взор буквально прилип к полуобнажённому мужскому телу. К глубоким очам, золотым волосам и широким плечам в её описании демона добавилось ещё и соблазнительное видение его рельефной груди с гладкой, атласной на вид кожей.
Морт поднял недовольный взгляд на потревожившего его покой визитёра, и дневник Катерины выпал из его руки.
Звякнул стакан, покатившийся по столу.
Вика подавила желание зажмуриться и сделала маленький шажок вперёд.
– С днём рождения, – хрипловатым контральто выдавила она из пересохшего горла.
Демон молча рассматривал её с головы до ног, выражение его лица было... неописуемым. Да уж, в полусвете демоницы в восточных гаремных нарядах по улицам не разгуливают. Собственно, такие модницы и на земле на каждом шагу не встречаются.
– Спасибо, – после паузы потрясённого молчания ответил Морт. – Ты кто?
– Я – подарок, – улыбнулась Вика и быстро-быстро пояснила, пока демон не пришёл к неверным выводам: – Я приглашена станцевать вам танец.
Подтверждая её слова, комнату наполнила негромкая, лёгкая и загадочная мелодия – вступительные аккорды к выходу на сцену. Морена хорошо подготовилась, придраться не к чему.
– Только танец? – протянул голубоглазый демон, откидываясь на спинку кресла и бросая на Вику откровенный взор, от которого невольно бросило в жар.
– Только, – отрезала Вика, вскидывая голову и отвечая гневным взглядом.
– Не злись, я всего лишь спросил, – миролюбиво заметил Морт и улыбнулся так лучисто и обаятельно, что Вике пришлось приложить усилие, чтобы не забыть, где она, с кем и зачем. Помогла музыка, напомнив затуманенному разуму о ритмичных движениях танца.
Танец с платком недаром считают одним из самых выразительных восточных танцев живота. Платок играет важную роль в танцевальном спектакле, то целомудренно прикрывая изгибающееся женское тело, то призывно приоткрывая его; то обвиваясь вокруг рук, подчёркивая грациозность их плавных движений, то создавая фон для ритмично движущихся бёдер и мышц тренированного тела. Вике часто признавались, что её танец завораживает, как танец библейской Саломеи, и что единственное желание под конец танца – захватить танцовщицу и навсегда запрятать её в своей пещере. На лице демона читались именно такие желания, и Вику накрывало горячей волной: в голову лезли самые неразумные мысли, тело переполняли самые безрассудные желания.
«Любой плохой день можно исправить сном, едой и сексом. Если не помогло – открывайте коньяк, – билось в голове Вики в такт с ритмичной музыкой. – Сон от меня сбежал, еда не оправдала ожиданий, коньяк неожиданно подвёл: опробовано всё, за исключением последнего элемента. Худший день в жизни может исправить лучшая в жизни ночь – чем не повод позволить себе несусветную глупость?»
От разгорающегося в голубых глазах пламени страсти шла кругом девичья голова. Как там говорила Морена? «Придётся долго и упорно уговаривать Морта на плотские утехи»? Вика была готова спорить на все имеющиеся у неё тысячи евро, что долго уговаривать не придётся!
«Нет, обойдёмся без глупостей! Дотанцую и сбегу, не оглядываясь», – прикидывала перспективы Вика, но у её работодательницы по программе шло два танца...
Как только отзвучала первая композиция, наряд Вики сменился, вызвав у неё мысленный стон: она танцевала этот танец только за закрытыми дверями тренировочного зала, только под присмотром наставницы, только ради спортивного интереса!!! Танец семи покрывал, часто называемый также танцем семи вуалей, на востоке было принято танцевать в первую брачную ночь.
«Тонкий намёк на толстые обстоятельства, Морена? И ты ещё утверждала, что не занимаешься сводничеством!»
Разум перебирал много цветистых выражений, которые Вика когда-нибудь выскажет бесцеремонной демонице, подглядевшей все Викины тайны, а тело уже двигалось в плавных па, потихоньку теряя таинственно окутывающие его покровы...
Пальцы Морта впились в ручки кресла с такой силой, что даже сквозь музыку был слышен хруст погибающих подлокотников из красного дерева. Было бы куда умней не заглядывать в лицо демона, но как удержаться хоть от беглого взгляда, брошенного вскользь? Если от увиденного всякий раз сладко сжимается сердце и переполняет упоительное чувство женской власти над мужчиной? Не случайным мужчиной, а люби...
«Я сумасшедшая», – признала Вика, но ей было уже всё равно.
Разумные мысли о том, что она играет с огнём, были изгнаны из головы мыслями неразумными, громко вопившими, что каждый имеет право на минутку счастья, что кто не рискует, тот не пьёт шампанского, и что лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Собственное тело подарено ей на краткий срок, оно скоро вновь исчезнет, но воспоминания, в отличие от алкогольного дурмана, навсегда останутся с ней. Воспоминания о ночи, которая может сегодня быть...
Уговоры самой себя поступить так, как хочется, а не так, как правильно, включали и рассуждения о том, что Морт никогда ни о чём не узнает. Она навсегда останется для него мимолётным приятным развлечением, а значит – можно позволить себе всё. Она выполнила все условия договора, и если Морена действительно пересмотрит его сроки, то она уже завтра может оказаться дома, на земле, и прекрасный светловолосый демон с печальными глубокими глазами никогда впредь не встретится на её пути. И она будет всю оставшуюся жизнь жалеть, что сегодня не воспользовалась дарованным ей шансом провести с ним хотя бы одну ночь.
Разум признал битву с желаниями проигранной, заявив, что дуракам и влюбленным разумные советы давать бесполезно. Влюбленным дуракам – бесполезно тем более. Вика уронила последний платок, музыка смолкла. Тишину в комнате нарушало лишь громкое хриплое дыхание Морта и учащенноё, быстрое дыхание Вики. Можно было уйти, но ноги Вики словно окаменели, пригвоздив её к месту. Она могла лишь беспомощно наблюдать, как демон поднимается с кресла и плавным, слитным движением переносится к ней.
– Ты меня не боишься, – утвердительно прошептал Морт, осторожно приподнимая её лицо и заглядывая в глаза.
– А надо? – искренне удивилась Вика.
Голубые глаза засветились ослепительным огнём, лицо демона от проступившей на нём нежности стало невыносимо прекрасным:
– Не надо. Никогда. Поцелуешь на прощание, подарок?
«А точно будет прощание, если поцелую?» – усомнилась Вика, но её губы уже тянулись к губам демона.
«Верно сомневалась», – ещё успела прошелестеть в голове последняя мысль, а после никаких мыслей уже не осталось. Горячая обнажённая кожа под дрожащими девичьими ладошками, опаляющий жар поцелуя, стальные мужские объятья, которые совсем не хочется покидать – и полная капитуляция разума, полное торжество реализованных желаний.
Это была лучшая ночь в жизни Вики. Страстная, трепетная, упоительная, не знающая запретов, переполненная чувствами и ощущениями на грани.
«Ночь, ради которой стоило умереть», – подумалось под утро счастливой, утомлённой Вике.
– Как тебя зовут, незнакомка? – прошептал перед рассветом Морт, вспомнив о том, что рот дан мужчине не только для бесконечных поцелуев.
– Вика. Виктория.
– Ты самое удивительное чудо за всё моё существование, Вика. Поклянись, что не сбежишь, что утром я найду тебя в своём замке и мы поговорим, иначе я прикую тебя к постели, – прошептал Морт, склоняясь над Викой и нежно проводя кончиком пальца по линии её бровей, скул, по веснушкам на носу. Все перечисленные действия не мешали ему окутывать её магией – демон был твёрдо намерен взять с неё нерушимую магическую клятву.