Всадник на белом коне (СИ)

— Мы видели записи боев Марата Алабина не один десяток раз, знаем, насколько он быстр, силен и жесток. Но сидим и в ус не дуем!
Настя отреагировала быстрее всех:
— Все претензии к Денису — он опять побрился, гад, и дуть просто не во что!
Дина предпочла дать вполне серьезный ответ:
— Не дергайся, наш быстрее, сильнее и подготовленнее.
А Джинг обошлась всего тремя словами:
— Попробуй просто поверить…
— Думаешь, поможет? — неуверенно спросила Лера и, как обычно, нарвалась на игривую шутку Кравцовой:
— Конечно! Особенно если для калибровки этого чувства ты как следует прижмешься к объекту веры, закроешь глазки, как следует отрешишься от бренного мира и дашь волю самым нескромным желаниям…
…Помня состояние, в которое меня загнали Алферов, Батыров Грейси и Линь перед боем с Носорогом, я еще в середине февраля описал Алексею Алексеевичу идеальный алгоритм настройки на поединок. Само собой, не забыв намекнуть на нежелательность появления Линды в разминочном зале, массажном кабинете и комнате отдыха. Рисковать деньгами, поставленными на победу в предсказанном раунде, он не собирался, поэтому пошел мне навстречу. Более того, выставил перед входом в блок «моих» помещений двух дюжих охранников и запретил запускать внутрь даже Борисыча. В результате меня снова как следует разогрели, заставили выбросить из головы абсолютно все посторонние мысли и запрограммировали на результат. Потом вывели в коридор, отконвоировали к выходу на «тропу войны» и с первыми аккордами «Прогулки с дьяволом» легонечко подтолкнули в спину.
Спуск по пандусу, парящему над беснующейся толпой, избавление от лишней одежды, осмотр перчаток и т. д. опять ужался в точку и не задел зомбированное сознание. А представление меня ринг-анонсером, наоборот, отложилось в памяти. И даже заставило отрешенно отметить появление «лишней» единички в возрасте, двух сантиметров в росте и килограмма в весе. Однако обдумывать накатывающие проблемы с последним мне никто не разрешал, так что я равнодушно проигнорировал эту информацию, узнал свой текущий рекорд, вид единоборств, которым занимаюсь, клуб, который представляю, с первым слогом имени вышел в центр октагона и начал выполнять серию поклонов.
Закончив, привычно вцепился взглядом в противника и не столько оценил, сколько почувствовал его сложение. А о том, что Марат пришел в ММА из карате Киокусинкай, долго «добирал» ударную технику у мастеров тайского бокса и регулярно мотался по тренировочным лагерям борцов, вообще не думал. Мне за глаза хватало ощущения, что он заточен на мощные лоукики, гашение проходов в ноги встречными ударами и работу по этажам на дальней и средней дистанции.
Так он, в общем-то, и начал — сразу после команды рефери скользнул к центру ринга, показал начало двойки в голову, выбросил правую голень на лоукик и, вероятнее всего, собирался продолжить кроссом в челюсть или в живот. Но я оказался чуточку шустрее и, сместившись вправо, пробил с левой ноги по внутренней части его левого бедра. Достаточно хорошо напрячь мышцы, находясь в таком положении, было нереально, и удар прошел, доставив Принцу крайне неприятные ощущения и заставив на сотую долю секунды отвлечься от боя. А я не собирался останавливаться — вернув ногу на канвас, поймал левое запястье противника, «зависшее» в воздухе, дернул так, чтобы выпрямить локтевой сустав и, тем самым, помешать противнику уйти назад или в сторону, и со всей дури засадил правый кулак в открытое подреберье.
Мышечный корсет Алабина позволял держать многое, но не точный и акцентированный удар в селезенку. Поэтому дал слабину, порадовав хозяина очередной вспышкой боли, и снова выбил из состояния концентрации на ту же сотую долю секунды. Чего мне хватило за глаза — находясь на ближней дистанции, я сделал всего один подшаг, обхватил пошатнувшееся тело поперек корпуса, подсел, толкнулся и исполнил коронный бросок прогибом, впечатав Марата в канвас! После чего показал хук в голову, качнулся назад, стремительно встал на ноги и разорвал дистанцию.
 
Восторженный рев трибун пробился даже сквозь барьер безмыслия. Но «программу» не прервал — я позволил Принцу вернуться в вертикальное положение, занял центр октагона и изобразил улыбку. Да, логики этого действия в тот момент не понимал, но знал, что так будет правильно. И, конечно же, получил ожидаемый результат — Алабин выставил вперед левую руку и начал расстреливать меня джебами. Только выглядело это как-то неубедительно. Ведь на пресс-конференции он уверенно заявлял, что центр восьмиугольника будет его с первого и до последнего мгновения боя, что в смешанных единоборствах победа куется классом, а не удачей, и что бросить ЕГО мне не удастся.
Следующие секунд сорок Марат изображал деятельность, стараясь восстановиться. Потом начал поддавливать, пробуя работать руками по этажам, бить фронт-кики, хай-кики и иногда показывать лоу. Но не попадал. Вообще. Ибо я танцевал, смещаясь из фокуса его ударов ровно настолько, насколько было нужно для того, чтобы противник рубил воздух впустую и вымахивался. И к середине второй минуты настолько разозлил, что заставил выбросить бэкфист следом за уже привычной двойкой.
Вписаться в эту комбинацию получилось так же легко, как на обычной тренировке — вместо того, чтобы отшатнуться от «неожиданного удара» и подставиться, я скользнул по ходу вращения тела, держась точно за спиной противника, поймал нужный момент и еще раз отправил Принца полетать. Все тем же броском прогибом, только с захватом сзади.
Падение получилось жестковатым из-за угла, под которым пикировало тело. Так что выбило из Марата дух секунды на полторы-две. Но добивать его было слишком рано, и я снова «проявил великодушие». Ну, или поиздевался, встав, оттанцевав к своему углу и поиграв корпусом, показывая, что свеж, бодр и полон сил.
Терять лицо и уважение фанатов, которые, судя по недовольному вою части зала, были разочарованы своим кумиром, Алабину не хотелось. Поэтому он попер в атаку уже секунд через пятнадцать в лучших традициях Киокусинкай. То есть, буром, работая руками и ногами в режиме отбойных молотков. И снова впустую — я, танцующий буквально в полутора метрах от него, осаживал верхние конечности легонькими шлепками по запястьям, блокировал лоукики или выходил из фокуса удара, проваливал фронт-кики и исчезал из точек, куда должен был прилететь хай-кик. Потом присел, качнулся вперед, словно пытаясь пройти в ноги, и заставил на рефлексах выбросить навстречу колено. А сам, не поднимаясь в стойку, сместился влево с одновременным хлопком ладони по боковой поверхности поднимаемой конечности, и воткнул правый кросс в печень.
Принца как тараном приложило — он весь сжался, на миг забыв, что закручивается вокруг своей оси, потянул правый локоть к пострадавшему месту и открыл голову. А тут подоспели оверхенд, отправивший в тяжелый нокдаун, прихват правой руки, скоростная амплитудная «вертушка», удержание сбоку и так называемый «узел через бедро», заставивший Принца взвыть и захлопать левой рукой по канвасу!
Рывок рефери, пытавшегося «спасти» плечевой сустав Марата от выламывания, я встретил милой улыбкой, неторопливо снял захват, бодро вскочил на ноги и снова протанцевал в свой угол, откуда в клетку уже врывался весь тренерский штаб.
— Дэнни, это был сильный великолепный прием! — радостно проорал Грегори, обхватив меня поперек корпуса и оторвав от канваса.
— Победа куется классом, а не удачей! — хохотнул Алферов, от души приложившись ладонью к спине. Батыров, как самый неразговорчивый, заявил, что я «Уабщэ маладэс», от волнения включив дагестанский акцент. Борисыч побоялся заляпать новый костюм потом, поэтому пожал предплечье и сказал фразу, которую я не услышал из-за шума. А потом примчался страшно довольный Горин и, сияя, как прожектор, шепнул, что с него причитается…
Следующие минуты две на Большой Арене творился сущий бардак — меня обнимали, поздравляли и дергали все, кому не лень, над головами летали дроны аудио- и видеофиксации, у сетки суетились журналисты с профессиональными камерами, а за их спинами бесновался зал. Потом судьи огласили свой вердикт, рефери вызвал меня с Принцем в центр октагона и продемонстрировал зрителям руку победителя, а подоспевший Питон, улыбаясь так, что стало страшно за сохранность его щек, приобнял меня за плечи и гаркнул в микрофон: