Темное сердце (ЛП)

Я бросил окурок сигареты в снег у своих ног и раздавил его, засунув руки за джинсы, наблюдая, как Аня приближается, осторожно шагая. Она прислонилась спиной к стволу дерева рядом со мной, глядя вверх. Я не мог не заметить изгиб ее стройной шеи. Ее кожа была такой сияющей, такой совершенной, что мне хотелось прикоснуться к ней, попробовать на вкус и поглотить. Она взывала к моему самому низменному «я», к моим самым плотским потребностям. Мое самое уязвимое место внутри, которое пыталось отгородить ее стеной. Тщетно.
Я прожил чертовски долгое время и предавался разным сексуальным и эротическим изыскам. Но это было что-то другое. Это была потребность, которая взывала ко мне за пределами моего тела, за пределами моего разума. Может быть, она каким-то образом захватила ту часть моей души, которая осталась, и держала ее в кармане, так что каждый раз, когда она приближалась, я жаждал быть ближе, нуждаясь в воссоединении с той частью себя, которую она украла у меня.
— Я не видела луны целую вечность, — сказала она, все еще глядя вверх.
Постоянная серая пелена скрывала небо от тех, кто был на земле.
— Она собирается встретиться со своим связным?
— Да. Ну, на самом деле она собирается связаться с ним по мобильному телефону.
— Здесь, снаружи? В этих горах есть связь?
— Нет. — Она рассмеялась. — Вообще-то у нее есть подруга в деревне, официантка в таверне. Она использует свой компьютер, чтобы связаться с теми, кто ей нужен.
Я ждал, что она расскажет мне о моем резком и неловком признании. Но она этого не сделала. Проследив за ее взглядом в ночное небо, я заметил блеск между тонкими облаками.
— Я больше всего скучаю по звездам, — признался я больше себе, чем ей.
Я почувствовал на себе ее взгляд.
— По звездам?
Я прижал руку к животу, под которой были чернила созвездий. Звезды всегда были для меня путеводителем, неземной красотой за пределами мира смертных, где Рай и Ад вели свою постоянную войну.
— Почему звезды? — спросила Аня таким сладким голосом, что мне захотелось прижать ее к дереву и проглотить этот звук ртом и языком. Взять его у нее и оставь себе. Она всколыхнула во мне что-то настолько неистовое, что мне пришлось подавить это чувство и взять себя в руки. Сосредоточившись на ее вопросе, я расслабился.
— Они за тысячи миль отсюда. Но лишь малая часть их света рассеивает тьму. Независимо от того, какой ад творится на земле или даже в потустороннем мире, они просто продолжают сиять доброжелательным безразличием.
— Существует ли такая вещь, как доброе безразличие?
— Да. — Теперь я наблюдал за ней.
— Объясни.
— Они излучают свой свет, совершенно не осознавая или не обращая внимания на жизнь и смерть, происходящие под ними. Для них не имеет значения, выиграют ли ангелы эту войну. Или демоны. Сгорит ли весь мир. В конце концов, они все равно будут там. Постоянные и истинные.
Ее глаза наполнились слезами. Не зная, что их вызвало, я все равно подошел к ней, неспособный проявлять мягкое безразличие, когда дело касалось ее. Теперь я это знал.
— В чем дело?
Я провел пальцем по ее щеке, ловя и вытирая слезу, когда она соскользнула.
— Тьма не может победить, — прошептала она.
— Нет, — я покачала головой. — И ты думаешь, я этого хочу?
— Конечно, нет. Ты веришь в красоту звезд. — Она улыбнулась, печально приподняв бровь. Затем она подняла глаза. — Ты хочешь их увидеть?
— Кого их? — я провел пальцем вниз по ее высокой скуле к скульптурной впадинке у подбородка.
— Звезды.
Я уловил это, хмуро глядя на нее.
— Как?
Она рассмеялась и соскользнула со ствола дерева, расправив крылья и взмахнув ими на месте. Снег кружился на земле в смерче, эффектно демонстрируя силу ее крыльев.
Она хотела взять меня с собой к звездам. Она хотела дать мне то, чего я жаждал. Эта мысль ударила меня в солнечное сплетение, заставив затаить дыхание. Наконец, я покачал головой.
— Я слишком тяжел даже для твоих крыльев.
Она рассмеялась и шагнула прямо ко мне, обняв меня за талию.
— Я могу просеять нас большую часть пути и удержать в воздухе своими крыльями, — она наклонила голову, как делала, когда пыталась что-то разгадать. — Думаешь, я недостаточно сильна?
 
— Я знаю, что ты достаточно сильная.
Я обнял ее, прижимая ее тело к своему. Она ахнула.
— Мне просто интересно, может быть, это твой способ избавиться от меня? — я поднял глаза. — Это будет долгое падение.
Она снова рассмеялась, большая часть звука осталась в ее груди.
— Я бы никогда тебя не уронила, — ее губы сжались, когда она прижала меня еще крепче. — Я бы никогда тебя не отпустила.
Она с трудом сглотнула, ее фиалковые глаза были полны эмоций, которые заставили меня нервничать, хотя я хотел, чтобы она смотрела на меня так до конца моей гребаной жизни.
— Тогда возьми меня к звездам, детка.
Она крепко сжала руки и захлопала крыльями, глядя вверх. Мне потребовалось все мои силы, чтобы не наклонить голову вперед и не попробовать ее молочно-белую кожу, но последнее, чего я хотел, это чтобы ее сосредоточенность сбилась. Мы согнули ноги и как только оторвались от земли, она потянула нас в вверх.
Быстрое скольжение в серое бесконечное пространство, не более двух морганий глазами, и она выхватила нас, сильно хлопая своими сильными крыльями. Они действительно были достаточно сильны, чтобы удержать нас обоих, когда она потянула нас выше сквозь влажный, холодный пар облаков, пока мы не оказались в ночном пространстве.
— Смотри!
Аня смотрела вверх. Она была в восторге. Так же, как и я. Да, звезды были сюрреалистичными и удивительными с такой высоты. Они укрепили мою веру в то, что даже в апокалипсисе все было в порядке с миром. Отсюда они не просто виделись ближе, они чувствовались ближе. И она тоже.
В то время как воздействие тысяч звезд и этого кусочка луны окружало нас с космическим восторгом, меня непреодолимо тянуло к ее свету. Тому, который был намного более блестящим и сияющим, чем все, что могли сделать звезды. Тому, который продолжал звать меня, снова и снова, напоминая мне, чего мне не хватало всю мою бессмертную жизнь.
Она задыхалась, ее глаза все еще искали небеса, ее крылья бились в устойчивом ритме, удерживая нас в воздухе.
— Разве это не прекрасно?
— Да, — тихо пророкотал я. — Так чертовски красиво, — мой взгляд не был прикован к звездам.
Ее взгляд опустился на меня, изучая мое лицо, особенно рот. В одно мгновение я был тверд как камень, и мой мозг затуманился словами, которые, я знал, раскроют больше моих слабостей. Больше от моего истинного сердца. Была ли она ведьмой, способной вытащить эту мягкую сторону меня, эту уязвимую часть, которую я так долго прятал за щитом разврата и насилия?
— «Встань, солнце ясное», — моя Аня. — Я уткнулся носом в ее волосы рядом с ухом. — «Убей луну — Завистницу: она и без того совсем больна, бледна от огорченья», — я опустился ниже и лизнул сладкое местечко под ее ухом. — «Что, ей служа, ты все ж ее прекрасней».
— Доммиэль, — прошептала она, дрожа в моих объятиях, ветер развивал ее волосы с лица.
Я больше не мог держать свой рот подальше от нее, наклоняясь к ее губам и погружаясь глубоко. Мне нужно было прикоснуться к ней, но я не мог пошевелить руками, не ослабив хватку и не упав на землю.
Я отстранился, внезапно расстроенный своей неподвижностью. Из-за моего отсутствия контроля. В ужасе от этого.
— Опусти нас вниз.
Аня напряглась, крепче прижимая меня к себе, но она расслабила свои крылья, замедляя темп их ударов. Мы скользнули под облачный покров, проваливаясь сквозь белый пар. Она не просеивала нас вниз, прижимая меня к себе, позволяя гравитации тянуть нас на медленный спуск обратно на землю. Это было пьянящее чувство, ощущение падения, обернутое вокруг Ани.
Я не был таким идиотом, чтобы не признать, что это отражало то, что происходило со мной. Я и раньше падал с большой высоты. Я проиграл битву, восстав против небес, против собственного брата, потерял крылья и пал так низко, так низко… Только темнота и одиночество составляли мне компанию. И почему-то это даже не шло ни в какое сравнение с потерей, которую я почувствовал бы, если бы потерял Аню.