Канабэ-тян этого не делала (СИ)

— Добрый день, Канабэ-сан! — громко закричал он.
Ему не ответили. Кэзухико снял ботинки и, стараясь не наступать на высохшие бурые пятна, заглянул в кухню. Пятна крови были повсюду, но все они тянулись, как будто ползли к кухне и поэтому Кэзухико в первую очередь заглянул именно туда. Он увидел тело женщины в расстегнутом халате, из-под которого видна была атласная ночная рубашка. Лицо женщины превратилось в бурую страшную маску, на месте глаз зияли чёрные глубокие дыры. Голова её была неестественно вывернута, одна нога подогнута под себя, на вытянутой в сторону другой ноге был надет розовый, меховой тапочек. У Ватанабе тошнота подкатила к горлу, очень давно ему не приходилось видеть ничего подобного. Да и тогда, когда он сам принимал участие в подобных делах, по большей части Кэзухико был сильно пьян. Овладев собой, Ватанабе огляделся и увидел худого мужчину в очках, сидевшего на стуле, сложив руки на коленях, как будто был учеником, ожидавшим вопроса строгого учителя. Бывшая когда-то белой рубашка спереди стала бурой, на правой стороне лица также запеклась кровь. Мужчина смотрел на Кэзухико, не проявляя особого беспокойства. Он как будто совершенно не испугался появлению в своём доме незнакомого человека в такой ситуации. Когда он указательным пальцем поправил на переносице дорогие очки, Ватанабе подумал, что он что-то скажет, но мужчина не издал ни звука.
— Вы Канабэ-сан? — спросил его Ватанабе.
Мужчина словно бы задумался, но потом утвердительно кивнул.
— Я Ватанабе Кэзухико, — представился Ватанабе.
Он низко склонил голову.
— Ваша дочь и мой внук встречаются! Всё это время Канабэ-тян жила в нашем доме.
Канабэ снова кивнул, как бы соглашаясь.
— Канабэ-сан, — продолжал Кэзухико, — я пришёл попросить Вас передать мне права опеки над Вашей дочерью! Достаточно будет написать от руки и поставить Вашу печать.
Канабэ уставился на него как будто ни слова не понял.
— Канабэ-сан — мягко проговорил Кэзухико, — это необходимо сделать! Я смогу защитить Шоуко-тян!
Канабэ облизал узкие потрескавшиеся губы и сказал:
— Да, конечно, Ватанабе-сан!
Голос его был глухим и хриплым, как будто он не разговаривал уже несколько лет.
— Пройдемте в мой кабинет!
Отец Шоуко суетливо поднялся и нелепо жестикулируя, как будто всё его тело было соединено при помощи шарниров, повёл Ватанабе на второй этаж. Кэзухико осторожно ступал вслед за ним стараясь не наступить на высохшие пятна крови, которые были заметны даже на ступеньках лестницы. В своём кабинете, отец Шоуко написал бумагу передающую опеку над его дочерью Ватанабе Кэзухико и поставил свою личную печать.
— Благодарю Вас! Вы всё сделали правильно! — Ватанабе поклонился ему.
— Я очень виноват перед ней. Не знаю, сможет ли она простить меня! — тем же глухим голосом проговорил Канабэ.
— Канабэ-сан, — сказал ему Кэзухико, — мы не можем знать, что будет в будущем и всё же сейчас в Ваших силах защитить Шоуко-тян!
Канабэ с удивлением посмотрел на него. Ватанабе вытащил из внутреннего кармана заточку и, держа её через платок протянул рукояткой вперёд отцу Шоуко.
— Возьмите, — попросил он мягко.
Канабэ-сан взял отвертку, некоторое время разглядывал её с каким-то странным удивлением, переложил из руки в руку и затем положил заточку на свой стол.
— Спасибо.
Кэзухико снова поклонился ему.
— Пожалуйста, повторите за мной! — сказал он, не повышая голоса.
Канабэ-сан кивнул в знак согласия.
— Моя дочь сегодня домой не возвращалась. Канабэ Шоуко-тян этого не делала!
— Канабэ Шоуко-тян этого не делала! — повторил Канабэ-сан.
— Отлично! Мне пора уходить! — сказал Ватанабе.
У двери он задержался и добавил:
— Было бы хорошо, если бы Вы Канабэ-сан убрали следы пребывания в доме Вашей дочери. Так будет лучше. На лестнице я видел отпечатки её ног. Их нужно убрать!
— Хорошо, — спокойно отвечал Ватанабе, — я это сделаю.
— Спасибо Канабэ-сан! И вот ещё что, я планирую на время отправить Шоуко-тян в мою родную деревню. Пока вся эта шумиха не уляжется! — добавил он.
 
— Спасибо Ватанабе-сан!
— Не за что.
Кэзухико спустился вниз, надел ботинки и вышел. Оказавшись на улице, он, не оглядываясь по сторонам, быстро зашагал к станции. По дороге домой Ватанабе зашёл в магазин, в котором обычно заказывал необходимый ему редкий инструмент и справился доставили ли его заказ. Получив ответ что, ещё нет, он удовлетворённо кивнул головой и направился к своему дому. "Может пригодиться! " — подумал Ватанабе. Войдя в дом, он заглянул в комнату Шоуко, девушка спала, Такаши сидел у её постели.
— Пойдем, поговорим! — позвал его Кэзухико, шёпотом. Они вышли на кухню, старик поставил чайник и уселся напротив внука. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
— Прежде всего, посмотри на это! — Кэзухико протянул внуку бумагу, подписанную отцом Шоуко.
— Дед, ты крут! — воскликнул Такаши пробежав глазами написанное.
Кэзухико поморщился.
— Это ещё не всё, — продолжал он мрачно, — мачеха Шоуко-тян умерла.
Такаши побледнел.
— Она убита. Заточкой.
— Что теперь будет? — сдавленно спросил Такаши.
— Может быть всё обойдётся. Если Канабэ-сан выполнит своё обещание и уничтожит следы, которые Шоуко-тян оставила по всему дому!
Такаши с трудом перевёл дыхание.
— Дед, она ничего не помнит! Только то что мы делали до того, как она ушла из дома…, — Такаши осёкся и покраснел.
Кэзухико осуждающе взглянул на внука и недовольно цыкнул.
— Я планирую отправить Шоуко-тян в мою родную деревню, как только она немного оклемается! — произнёс он.
— А теперь расскажи мне всю историю с самого начала! Думаю теперь скрывать что-либо нет никакого смысла! — сказал он твёрдым голосом.
На протяжении рассказа своего внука Кэзухико просидел с каменным лицом и тень пробежала по нему лишь раз, когда Такаши рассказывал ему о том, как избил Аоя Канабэ.
— Что-то такое я и подозревал, — мрачно заметил Ватанабе.
Из комнаты Шоуко донёсся тихий стон и Такаши всё время чутко прислушивавшийся вскочил на ноги.
— Я пойду к ней, — сказал он.
— Иди! — отвечал дед, — подготовься к тому, что полиция захочет поговорить с тобой. Они могут даже в школу придти.
— Но, если Шоуко…, — испугался Такаши.
— Не переживай. Теперь я её опекун и я не позволю полиции допрашивать её! Если ей станет лучше, уже завтра я повезу Канабэ-тян в деревню!
Оставшись один, Кэзухико заварил себе чай и принялся прихлёбывать кипяток маленькими, осторожными глотками. " Раньше вечера не появятся!" — думал он. Кэзухико отправился в мастерскую и принялся за работу. Здесь уже вовсю трудился, такой же пожилой, немногословный работник по фамилии Цудзи. Сегодня им предстояло шпонировать панели, чётко подгоняя рисунок на дереве, и они погрузились в работу, перебрасываясь лишь редкими словами и только по делу. Так прошёл его день. Кэзухико чувствовал запах каши с кухни, видимо внук готовил еду для Шоуко. После того, как Цудзи-сан попрощался и отправился домой, Ватанабе остался в мастерской один. В доме было тихо, Кэзухико провёл шершавой ладонью по облицовке тумбы, над которой они с Цудзи трудились весь сегодняшний день. "Почти готово!" — подумал Ватанабе.
— Добрый вечер! Есть кто дома? — услышал он со двора неприятный голос. Кэзухико поднялся и вышел на улицу. Заложив руки в карманы мятых, серых брюк, недалеко от крыльца, стоял пожилой худой мужчина, с плоским неприятным лицом, лысеющий, небольшого роста. Увидев Кэзухико, он расплылся в улыбке.
— Кого я вижу! Ватанабе-сан! Вы отлично выглядите! — заявил он.
— Чем обязан? — сухо осведомился Ватанабе.
— Вы, похоже, не рады моему появлению! — ухмыльнулся мужчина.
— Думаю не многие радуются, когда к ним приходит полиция! — заметил Кэзухико.
— Это верно! — засмеялся следователь, — но Вам-то Ватанабе-сан не о чем переживать!