Милый дом (ЛП)

– Ты в порядке?
– Буду, когда вечер закончится и мне больше никогда не придется видеть этих людей. Не могу дождаться, когда мы поедем в Бирмингем на Рождество, подальше от их яда.
– Помни, это всего лишь один вечер.
– Знаю.
Он начал поднимать длинный подол платья, соблазнительно лаская мои бедра.
– Ромео… – предупредила я.
Глаза парня вспыхнули, рука опустилась к ширинке, и он достал его, не снимая брюк. Отодвинул мои трусики в сторону, провел им по моей разгоряченной плоти и одним сильным толчком вошел в меня. Я закрыла глаза от переизбытка чувств.
– Оседлай меня, – приказал он напряженным голосом.
Я передвинулась, удобно опершись коленями на матрас. Ромео просто лежал на кровати, наблюдая, как я медленно раскачиваю бедрами взад-вперед, задавая глубокий чувственный ритм.
Он никогда не отдавал мне полный контроль. За все время, что мы были вместе, он всегда руководил нашими занятиями любовью, и я не могла не задуматься о том, почему он делает это сейчас.
Я наклонилась и положила руки на его широкую грудь, растворяясь в удовольствии.
– Ты так чертовски красива, крошка, – произнес он хриплым голосом, но в его шоколадных глазах отражалась тревога.
Я прикусила губу и запрокинула голову.
– Ромео…
– Я здесь, Мол. Только… только возьми контроль. Покажи, как сильно ты меня хочешь.
– Я хочу тебя. Больше, чем ты можешь себе представить.
Он сжал руками мои обнаженные бедра и провел языком по своей нижней губе.
– Почему ты это делаешь? – выдохнула я.
– Что?
– Я… сверху… главная.
– Потому что я хочу почувствовать, каково это – отдаться тебе полностью, без остатка. Я весь твой, сердцем и душой. Я просто хотел показать тебе, как много ты для меня значишь, а это единственный известный мне способ.
Все быстрее двигая бедрами, я прижалась к его груди и обвела языком контур его губ. Эти прекрасные слова любимого подвели меня к грани.
Дыхание Ромео стало прерывистым, и его бедра поднялись навстречу моим, сила нашего единения нарастала с каждой секундой.
– Ромео… Ромео… – выкрикнула я, когда напряжение внизу живота переросло в оргазм, практически взорвав меня изнутри.
Я взглянула на Ромео, его глаза закатились, и с последним толчком он излился в меня. Он закусил губу, ослабив хватку на моих бедрах, и выдохнул, его сердце колотилось в унисон с моим.
Он провел пальцем по моей спине, и я улыбнулась ему в шею.
– Я никогда не чувствовал ничего подобного, крошка, – прошептал Ромео.
– Это было прекрасно. – Приподнявшись, я глянула на часы и уронила голову обратно в изгиб его шеи. – Теперь мы чертовски опаздываем.
– Мне плевать. Они, бля, могут подождать.
– Нам нужно идти. – Я слезла с него и пошла в ванную, чтобы ополоснуться.
А когда вышла, Ромео уже стоял, прислонившись к стене, его волосы были сексуально растрепаны.
– Последний шанс отказаться, – сказал он с надеждой.
Я взяла серебристый клатч и протянула ему руку.
– Ну же, Ромео, пошли на бал, – подразнила я с английским акцентом шекспировских времен.
Он неохотно улыбнулся, и мы покинули комнату.
  
Глава 23
 
– Вау, они превзошли сами себя, – отметила я, когда мы вышли из «доджа» и передали ключи парковщику. Фасад огромного белого особняка раскрасили мерцающими рождественскими гирляндами. Мы переступили порог богато украшенного холла, настороженно выискивая родителей Ромео.
Держась за руки, вышли на задний дворик, где внушительный, роскошный белый шатер был под завязку забит игроками «Тайд», одетыми в белое. Сбоку сидел струнный квартет и элегантно играл «Канон Пахельбеля».
Кэсс, Лекси и Элли первыми заметили нас в толпе и помахали, приглашая за свой столик в дальнем углу. К нам подошел официант в смокинге и предложил по бокалу шампанского. Задорно подтолкнув меня локтем, Ромео взял игристый напиток, я же вежливо отказалась и выбрала апельсиновый сок. Хотя мне безумно хотелось притупить переживания сегодняшнего вечера алкоголем.
 
Мы направились к девочкам, по пути здороваясь с членами команды. И через минуту по обе стороны от меня встали Остин и Джимми-Дон, по их виду было понятно, что обязанность защищать меня они восприняли очень серьезно.
Я завела разговор с Кэсс. Ромео прошептал что-то Элли, как вдруг она побледнела, кивая подбородком куда-то мне за спину. Мы повернулись и увидели родителей Ромео, направляющихся к нам с широкими фальшивыми улыбками на лицах. За ними следовала Шелли в облегающем белом платье, приветствуя взмахами руки сливки таскалуского общества. Ее длинные рыжие волосы были выпрямлены и ниспадали на большую грудь.
Ромео моментально загородил меня собой и так сильно сжал мою руку, что практически перекрыл доступ крови к пальцам.
Его мать, от которой, как обычно, разило алкоголем, протянула руки к сыну.
– Роум, дорогой! Поздравляю с победой. – Она обняла его застывшую фигуру, поцеловав воздух у его щеки, и повернулась ко мне. Только сжатые губы указывали на то, что она не рада моему присутствию.
– Молли! Как приятно снова тебя видеть, выглядишь просто сногсшибательно! – буквально пропела она, в то время как я напряглась в ее объятиях. – Как вы?
Я молчала. Она не получит шоу в моем исполнении перед гостями.
– Хорошо, мама, – вежливо ответил Ромео.
Джозеф Принс вышел вперед и пожал руку Ромео.
– Сын.
– Отец.
Мистер Принс кивнул мне в знак приветствия.
– Молли.
Я слегка кивнула в ответ.
Вокруг нас повисло напряжение, пока мы неуклюже пытались изобразить для всех видимость счастья и вежливости. Я заметила, что Принсы пренебрегли нашими друзьями, и когда Элли, их племянница, попыталась поздороваться, они проигнорировали и ее. Но, судя по веселью на ее лице, подругу это совершенно не расстроило.
Широко улыбаясь, Шелли вышла вперед и собралась было обнять Ромео, но он, удивленно глядя на нее, сразу же отступил.
– Не начинай, Шелли, – жестко отрезал он.
Она нахмурилась и встала рядом с его матерью, которая явно злилась из-за того, что он публично отверг золотого ребенка. Они все развернулись и ушли, больше не проронив ни слова.
– Капец! Неудобненько, да? – сказала Кэсс со своего места за столом, прервав напряженное молчание.
Я оттянула Ромео в сторону.
– Ты в порядке, малыш?
Он нежно поцеловал меня в щеку.
– Да, просто я терпеть не могу их гребаную фальшь. И что, черт возьми, с Шелли?
– Не знаю. Осталось всего несколько часов. Мы справимся.
Он заломил брови.
– Печально известные слова, Шекспир. Печально. Известные. Слова.
* * *
На приеме не хватало праздничной атмосферы, он был предсказуемо показным и по большей части излишне помпезным, но мы сидели с нашими друзьями и пытались веселиться даже в этой ситуации.
Речи были ужасными. Когда Кэтрин Принс говорила о своем любимом сыне и о том, как она гордится его достижениями в футболе и надеется на его карьеру в НФЛ, мне пришлось смирять Ромео, чтобы он не перевернул стол и снова не сорвался. Я взяла его за руку и прижалась к нему, убеждая успокоиться, снова и снова шептала, как сильно я его люблю, прижимая его ладони к своему животу. И это помогло.
Столы убрали, и все переместились на танцпол в центре. Ромео, услышав первые аккорды песни «Алабама – милый дом» группы «Линэрд Скинэрд», встал и поднял меня на ноги.
– Пойдем, Шекспир. Каждый истинный житель Алабамы просто обязан танцевать под эту песню.
Я захихикала, когда он обнял меня и чарующе задвигался по танцполу, мимо нот напевая мне песню на ушко. Сотни людей со счастливыми улыбками наблюдали за нашим танцем, Ромео покружил меня и наклонил для драматического поцелуя под оглушительные аплодисменты. Пуля и его талисман снова оказались в центре внимания.