В сладком плену

Виола посмотрела в сторону и без запинки ответила:
— Я нарисовала ее после его смерти.
— Зачем?
— Не знаю.
Ян отказывался хотя бы на секунду в это поверить.
— Не знаете? Вы говорили, что не собирались ее продавать. Или, быть может, это неправда и вы запаслись картиной, чтобы шантажировать меня, на случай если я появлюсь на сцене и предъявлю вам свои обвинения?
Виола повернулась к нему и обожгла полным отвращения взглядом.
— Почему вы всегда думаете обо мне только плохое?
Намек на раскаяние проклюнулся в груди Яна, но он приложил все усилия, чтобы его подавить.
— Я просто надеюсь понять ваши побуждения, вот и все.
Виола горько усмехнулась.
— По-моему, вам плевать на мои побуждения. Вы просто хотите причинить мне боль, притом всеми возможными способами.
Ян не смог бы этого отрицать, даже если бы захотел. Но, поскольку Виола стала немного разговорчивее, он решил добиться от нее новых интимных подробностей.
— Ваш муж знал, что вы носите чужого ребенка, когда женился на вас?
— По-моему, мы закрыли этот вопрос, — очень медленно произнесла Виола. — Джон Генри сын моего мужа.
Ян склонил голову набок и задумчиво на нее посмотрел.
— И при этом зачали вы в январе.
Ее черты сделались резкими, и, освещенная первыми лучами восходящего солнца, она метнула в герцога гневный взгляд.
— Я зачала в медовый месяц, ваша светлость, в начале февраля, хотя это совершенно вас не касается.
— И ваш сын родился почти на два месяца раньше срока? Муж, наверное, очень… переживал.
— Мой муж не находил себе места от радости.
Виола отчеканила это с железной убежденностью, тщательно подбирая слова, и все же Ян представить себе не мог, чтобы джентльмена, которого он видел на портрете, могло хоть что-то так сильно обрадовать. Впрочем, если барон считал ребенка своим (а по новорожденным нельзя определить, на кого они похожи), возможно, он просто радовался наследнику, особенно если учесть, что первая жена вовсе не подарила ему детей. Да, ему могло казаться подозрительным, что вторая жена родила ребенка так скоро после свадьбы, но, в конечном итоге, ему подарили сына. Возможно, это было единственно важно для барона.
— Вы вышли замуж по любви, Виола? — тихо спросил он.
Яну удалось настолько растрепать ей нервы, что внезапная интимность его вопроса тут же повергла ее в смущение.
— Разумеется, я любила лорда Чешира, — заколебавшись лишь на долю секунды, ответила Виола.
— И поэтому вышли за него?
Виола вздохнула.
— Я вышла за него по тем же причинам, по каким вступают в брак все остальные люди: потребность в близком человеке, дети, стабильность и, да, любовь.
— И титул? — протянул Ян.
Уголок ее рта чуть приподнялся.
— Многие леди ищут мужей поименитее, но я согласилась на предложение лорда Чешира не по этой причине.
— Чем же в таком случае он вас… увлек?
— Увлек?
Ян пожал плечами, не спуская с Виолы внимательного взгляда.
— Если не титул, то что вы в нем нашли?
Виола слегка заерзала на сиденье и снова выглянула из окна.
— Он был очень обаятельным.
Ян чуть не фыркнул. Уж каким-каким, а обаятельным он себе барона никак не представлял.
— Может быть, вы еще и красивым его находили?
— Для меня он был достаточно красив, — огрызнулась Виола. — Не каждой леди выпадает честь выйти замуж за такого идеально сложенного и привлекательного мужчину, как вы, сударь.
Виола хотела уязвить его этим саркастическим замечанием, и все же сомнительный комплимент, прозвучавший из ее уст, взбудоражил Яну кровь, и по всему его телу, с головы до пят, разлился жар. Не показывая, как ему приятно, он ответил:
— Честно говоря, я думаю, что вы слишком красивы для него. Уверен, барон тоже это понимал и благодарил судьбу, что может спать с вами каждую ночь.
Виола метнула в него очередной быстрый взгляд и плотнее укуталась в плед.
— Я считаю недопустимым говорить о моем покойном муже в таком тоне, ваша светлость.
Ян бы поспорил, но тут экипаж резко остановился.
— Приехали, — ровным голосом сказал герцог. — Выходите.
 
Виола не сдвинулась с места.
Найдя ее запястье под складками пледа, Ян притянул ее к себе, одновременно открывая дверцу. Свежий воздух с озера приятно пахнул ему в лицо, и он вышел из экипажа, прихватив с собой Виолу.
— Езжайте с лошадьми на конюшню, Ларсон, — приказал он кучеру. — Я дойду до дома пешком.
— Как скажете, ваша светлость, — ответил тот, даже не взглянув на Виолу. В следующий миг он щелкнул поводьями, быстро развернул экипаж и повел его обратно сквозь чащу.
Ян зашагал к хижине, волоча Виолу за руку и поражаясь, как ей удается держать голову гордо поднятой, а плечи расправленными, притом что кожа у нее была холодная как лед и она наверняка умирала от страха.
— Что это за место? — спросила она, когда они остановились у небольшой деревянной двери, в шести футах от кромки воды.
— Маленький частный коттедж, — ответил Ян, отпуская Виолу и вынимая из кармана ключи.
— Что-то не похоже на коттедж.
Герцог оставил это неоспоримое замечание без ответа и открыл скрипучую дверь. В хижине пахло дымом костра и рыбой, а единственная имевшаяся в ней комнатушка, вероятно, поместилась бы в кладовой его городского особняка. Домик был темным и сколоченным на совесть — идеальным.
Схватив Виолу за локоть, Ян буквально втолкнул ее внутрь.
— Я не могу здесь находиться, это исключено, — сказала Виола, шагнув за порог и очутившись в полумраке. — Ян, я отказываюсь…
— Идеальное место для интимного разговора.
— Разговора? — изумленно переспросила она. — Вы шутите.
Ян решительно шагнул к окну и отдернул плотную черную льняную занавеску, позволив свету наполнять и согревать комнату.
— Зачем на окне решетка?
— Чтобы бродяги не совались, — ответил герцог, снова поворачиваясь к Виоле.
Она недоверчиво прищурилась.
— Или чтобы леди не сбегали?
Он улыбнулся.
— Вы первая леди, которую я пустил на порог своей скромной хижины, Виола. Вам следует гордиться этой честью.
Виола с отвращением покачала головой и скрестила на груди руки.
— Я здесь не останусь.
— Я хочу знать, что произошло в темнице, — тихо проговорил Ян, пристально глядя на Виолу. — Каждую грязную деталь.
Виола заерзала в корсете.
— Я не могу сказать вам ничего такого, чего вы сами не знаете, Ян. Поймите же это наконец.
— Я не знаю, как вы принудили меня сделать вам ребенка. На эту тему хотелось бы обстоятельно побеседовать.
Виола занервничала и шумно сглотнула.
— Я никогда ни к чему вас не принуждала.
Упрямство Виолы когда-нибудь сведет его в могилу, но сейчас у него уже не было сил спорить или осуществлять собственный план принуждения. Пусть пока подумает. И поволнуется.
— У вас сейчас нет месячных? — отрывисто спросил он.
Виола открыла рот от изумления, но герцог только отмахнулся.
— Советую отвечать честно.
— Я… Это вас не касается.
Ян громко вздохнул.
— Койка чистая, под ней найдете ночной горшок. Возможно, вам захочется немного поспать…
— Вы не оставите меня здесь, — всполошилась она.
— Вам не выиграть этого сражения, Виола. Подумайте об этом до моего возвращения.
Ошарашенная, Виола захлопала ресницами. Потом кинулась на герцога.
Тот ступил за порог, быстро захлопнул дверь, запер ее и убрал ключ в карман. Виоле оставалось лишь барабанить кулаками по дереву.
Не обращая внимания на ее гневные крики и чувствуя гораздо больше тревоги и гораздо меньше удовлетворения, чем ожидал, Ян отошел от хижины и зашагал по тропинке длиной в милю, ведущей к особняку, — удрученный, раздраженный и недоумевающий, каким чудом заставить ее рассказать хоть что-нибудь, а тем более правду.
* * *
Виола почти сразу перестала молотить по двери, прекрасно понимая, что Ян твердо решил оставить ее здесь и какое-то время помучить неизвестностью. Кричать было бесполезно, да и не услышит никто, ведь герцог запер ее в глухом уголке своих земель.