Адепт Грязных Искусств (СИ)

Просмотрев атакующие руны, я пробежался глазами и по лечебным.
Их названия тоже говорили сами за себя: руна обезболивания, остановки кровотечения, обеззараживания, восстановления кожных покровов, сращивания костей, снятия напряжения, снятия стресса, снятия симптомов отравления токсическими веществами.
Хорошо, что эти руны теперь мог использовать и я. Плохо, что их нельзя применять на самом себе. Зато можно на других, что тоже не помешает.
В итоге всю оставшуюся ночь я рисовал руны.
Чертил, чертил, чертил…
Как только начинала ныть кисть правой руки, я переходил на левую. Мерцающие рисунки появлялись в полумраке карцера и исчезали по взмаху руки. И снова я повторял их и повторял. До изнеможения, до автоматизма.
Потом убрал листок со схемами и принялся рисовать уже по памяти. Получилось не сразу, да куда уж там… далеко не сразу. Раза с пятидесятого я смог повторить сонную руну, раза с сотого – слепую. А уж с сильной успокаивающей руной я провозился не меньше двух часов кряду.
Оставшиеся силы потратил, чтобы хотя бы мало-мальски изучить и лечебные рисунки. Единственной руной, на которую я истратил меньше всего времени и кодо, стала руна наслаждения. Она далась мне легко, раза с третьего, и её схема оказалась самой простой из всех.
Время уже приближалось к утру, когда керосин в лампе сгорел, и карцер снова погрузился в кромешную темень.
Я спрятал лампу за унитаз. Сложил листок со схемами и конверт, сунул их во внутренний карман пиджака и наконец позволил себе немного передохнуть.
Уселся на нары и потёр потное разгорячённое лицо.
А ведь я так увлёкся, что даже не заметил, что вспотел, как бегун марафона, и рубашка под костюмом стала влажной… зато за одну ночь я освоил искусство рун и научился высекать из себя хоть какую-то Искру.
Чуть передохнув, я решил потренироваться и с ней.
Сильно не усердствовал – карцер-то деревянный, и не хотелось бы тут сгореть к чёртовой матери. Я исколотил себе грудь до синяков, это точно, но раз на десятый моя правая ладонь вновь вспыхнула пламенем. Тихим, пока ещё несмелым, но ведь вспыхнула. Притом без помощи ледяной глыбы, летящей мне в голову.
А вот с водой, воздухом и землёй разобраться я не успел, да и, возможно, не смог бы вызвать эти стихии без подсказок Дарта и Хиннигана.
Лязгнул запирающий механизм, и дверь карцера распахнулась настежь.
На пороге появился знакомый женский силуэт в строгом платье, точёный и прямой.
– Вы свободны, мистер Ринг, – оповестила меня Ли Сильвер. Потом шагнула в камеру, выдохнула и добавила тихим глухим голосом: – Вчера ночью кто-то убил Гарпию Кай. Её нашли мёртвой в своём же собственном доме. Кай умертвили в несколько приёмов. Сначала отравили, потом вырезали сердце и выпустили кровь, а уже после отрезали и сожгли голову. Они знали, как убивать чёрную вдову, чтобы она действительно умерла. – Сильвер снова выдохнула, посмотрела мне в глаза и добавила шёпотом: – Отныне мы лишены её великой защиты, Рэй…
 Глава 4.8 
 
Внутри похолодело.
Я медленно сел на нары и уставился на Сильвер.
— Как её вообще могли убить? Кай… она же…
— Да, Кай была могущественной и очень сильной. — Голос директора наполнился яростью. — Но её убил тот, кто сильнее.
— А такие существуют?
— Видимо, существуют. Этот кто-то лишил нас последней опоры, лишил Ронстад бессмертной армии, этот кто-то обрёк нас на истребление. Если адепты не объединятся под одним флагом и одним командиром, то следующий Час Тишины Ронстад не переживёт. Увы, патриций Орриван не справляется с ролью главы города и военачальника. Адепты ему не верят, он их не вдохновляет.
Пока Сильвер описывала, насколько ужасное будущее ждёт Ронстад, я смотрел на её бледное лицо и мысленно строил догадки.
Хотя догадка пока у меня имелась только одна: Гарпию Кай убила Ребекка. Если сестра обрела мощь, то стала сильнее чёрной вдовы. Правда, возникал резонный вопрос: как Ребекка попала в Ронстад? Какой бы сильной она ни была, она не умела проходить сквозь стены, да и поездом бы не смогла сюда добраться – город закрыт для въезда до Суда. Возможно, воспользовалась порталом, как и я, когда посещал Лэнсом.
 
Либо…
Либо вдову убила не Ребекка.
– А Архитектор? – спросил я, поднимаясь и вновь оглядывая лицо Сильвер.
Та нахмурилась.
– Что — Архитектор?
– Архитектор сильнее Кай?
– Ты сошёл с ума, – возмутилась Сильвер. — Намекаешь, что Архитектор её убрал?
Я задумался. В камере повисла напряжённая тишина. Сильвер тоже замолчала, внимательно наблюдая за моим лицом.
— Я ни на что не намекаю, я просто спрашиваю, — сказал я наконец.
Сильвер задумалась, прищурила лисьи глаза, потёрла подбородок.
– В твоих словах есть зерно, Рэй. Я согласна. Он сильнее Кай. Но ты рассуждаешь слишком жестоко…
— Это не я жестокий. Время такое… Может, расскажете мне всё, что знаете об Архитекторе? Кто он вообще? Вы его видели? Почему все так на него молятся? Что он такого сделал?
Директор обернулась и прикрыла дверь камеры. Нас обоих поглотила темнота, но даже она не смогла затмить блеск глаз Ли Сильвер. Две мерцающих точки.
Через секунду я ощутил, как мне на плечо легла её ладонь.
-- Присядем, – прошептала Сильвер и с силой надавила мне на плечо, заставляя прижать зад к доскам нар.
Шурша подолом платья, она уселась рядом со мной и отвернулась. Мерцающие глаза исчезли.
Мы помолчали с минуту, будто отдавали дань памяти Гарпии Кай, после чего директор произнесла тихо и размеренно, уже без ярости:
– Я никогда не видела Архитектора. Говорят, близко его знала только Кай. Она познакомилась с ним много лет назад, когда была совсем юной. Говорят даже, что их связывали не просто дружеские отношения. Её часто видели выходящей из его замка по утрам. Возможно, они любили друг друга. Никто доподлинно не знает. Это всего лишь слухи…
– Хотите сказать, что никто в Ронстаде, кроме Кай, не видел Архитектора в глаза? – уточнил я.
– Возможно, кто-то и видел, но о них мне ничего неизвестно, – ответила Сильвер. – Я знаю совсем немного. Архитектор когда-то жил в этом замке. Это его бывшие владения. Дому больше четырёхсот лет. Архитектор жил в нём с самого основания. Потом Ронстад закрыли, двести лет назад. Говорят, именно тогда Архитектор перестал выходить из своего дома. Он покидал его только в Часы Тишины, чтобы отбить город от харпагов, но адептам в эти моменты было не до Архитектора, все прятались кто куда.
Сильвер снова замолчала, и мне пришлось задать наводящий вопрос.
– А потом появилась Кай?
– Да, – тут же ответила директор, будто вдруг вспомнив, что находится здесь не одна. – Потом появилась Кай, городские власти позволили ей стать чёрной вдовой. А когда она обрела могущество, Архитектор опять перестал выходить из замка и вскоре продал его… Мне было тогда лет пятнадцать, кажется. Кай говорила, что он направил все свои силы на поиски древних артефактов. Мы не сразу поняли, что речь шла о Пяти Печатях, точнее, о четырёх утерянных. А месяц назад Кай сказала, что Архитектор просит, чтобы в нашу школу был набран особый класс. Из самых перспективных ребят старше шестнадцати лет. Вроде как Архитектору понадобился отряд из семи человек. И мы сразу открыли набор в новый класс…
Я нахмурился.
– И зачем ему этот отряд?
– Кай не объясняла.
– А как так вышло, что этот дом теперь принадлежит вам, док?
Мерцающие глаза Сильвер снова посмотрели на меня.
– Лет десять назад замок был выставлен на продажу. В газетах появилось объявление о выкупе с условием, что дом должен быть отдан под школу, иначе все права на владение вернутся бывшему хозяину. Дом на завтра же купил мой дядя, погибший патриций Ю-Вэй Сильвер, и подарил своему младшему брату, моему отцу, Изао Сильверу. В тот же год отец принял к обучению первый класс инфиров. Это было рискованно, ведь адептам не разрешалось повышать уровень. Но Лэнсом, как ни странно, не стал спорить. Потом подросла я. И сразу дала понять отцу, что замуж выходить не собираюсь, у меня были другие планы… Отец поставил меня на должность директора, а сам ушёл в тень преподавания. – Сильвер усмехнулась своим воспоминаниям и добавила: – Кстати, продавался дом вместе с камердинером. И это было ещё одним условием передачи прав.