Тени заезжего балагана

Одного сурового взгляда было достаточно, чтобы дух лишился всех своих сил. Сожравший лошадь ёкай испуганно пискнул и, превратившись в тёмную тень, шмыгнул в какой-то проулок и был таков.
Не стоило вставать на пути у того, кто был ему не по зубам.
Теперь, когда О-Дзиру снова был самим собой, весь мир стал словно объёмнее и ярче. Он ощутил отголоски страха, исходившие от изгнанного им духа. Преследовавший их многоглазый ёкай тоже поспешил улизнуть, пока гнев О-Дзиру не обрушился и на него тоже.
Хотя прежде принцессе не доводилось видеть истинного облика своего телохранителя, но в биении её силы не ощущалось испуга. Любой другой колдун на её месте давно бы обмер от ужаса или бросился бежать, но Её Высочество могла видеть глубже, чем прочие из её рода, и потому ощущала лишь благоговение и восторг.
Живая сила струилась по его жилам, переполняла его от хвоста до подушечек лап, и О-Дзиро издал ликующий рык, от которого содрогнулись все стоящие окрест дома.
Убедившись, что принцесса крепко держится за длинную белую шерсть на его груди, О-Дзиро со всей силы оттолкнулся от земли и взмыл в небо.
***
Он уже и забыл, каково это – летать. Какая чистая радость охватывает, когда ночное дыхание ветра ласково гладит по шерсти, нашёптывает пожелания счастливого пути…
Иначе и быть не может, если ты – Бог Дорог.
Эта почётная должность досталась О-Дзиро, когда роговые наросты на его спине окончательно окрепли. Несколько сотен людских жизней можно было прожить за этот срок, который пролетел, как один миг. Казалось бы, ещё вчера О-Дзиро повстречался с первым из Дайго, когда он был лишь простым монахом. Храбрый и самоотверженный, у него было сердце настоящего дракона. Родись он ёкай, то стал бы одним из Великих Князей...
Маленькая принцесса была очень на него похожа и лицом, и нравом. Мягкая и сострадательная, но, как и подобает истинному правителю, порой воля её могла быть твёрже алмаза. Кровь брала своё, от этого никуда нельзя было деться, как и от того, что предназначено судьбой…
Принцесса дрожала от недавно пережитого ужаса, к которому теперь добавился новый страх – они летели на такой высоте, чтобы другие ёкай не могли до них добраться.
И откуда те двое взялись у них на пути, сердился О-Дзиро. Долгая жизнь среди людей научила его не верить в совпадения и не искать простых объяснений. Те духи будто бы точно знали, где проедет принцесса, и поджидали их. Кроме приближённых регента никому не было известно о том, что Её Высочество покинет дворец. Выходит, и среди этих людей затесались предатели…
Но поразмышлять об этом дольше О-Дзиро не успел. Прямо в хребет ударила молния, и полный боли рык божества огласил окрестности. В ответ на гнев Бога Дорог содрогнулась земля, и даже стоявший на возвышении императорский дворец пошатнулся, будто вот-вот собирался рухнуть, как сложенный из бумаги домик…
***
В чувство его привёл зов – такой сильный и властный, что разум не сумел на него не отозваться, хотя тело было ослаблено и изранено.
Поначалу, когда Дзин только открыл глаза, он некоторое время не мог понять, где он находится и что с ним случилось. Но затем память услужливо подбросила ему воспоминания о том, что было после того, как он принял истинный облик.
Полёт по ночному небу, над охваченным пожаром городом.
Тонкие пальцы, уцепившиеся за шерсть на груди.
Молния…
Лишь теперь Дзин почувствовал холод дождевых капель, струившихся по лицу. Дождь заливал из пробитой крыши, и Дзин какое-то время тупо пялился в тёмное небо.
Разве летом бывает такой холодный дождь?
С трудом подавив накатившую на него слабость, Дзин приподнялся на локтях, и со стоном сел. Похоже, он упал на чей-то дом: повсюду валялись обломки стропил и мебели, рваные сёдзи...
Но где же принцесса?
Дзин попытался было позвать её, но что-то мешало ему, словно комом встало поперёк горла. Вдруг грудь его словно стянуло раскалённым обручем, и он хрипло закашлялся. По подбородку потекло нечто вязкое и тёплое. Стерев струйку тыльной стороной ладони, Дзин увидел кровь.
 
Похоже, его телесной оболочке осталось недолго. Удивительно, как она вообще ещё держалась: обычные люди после удара молнии и падения с такой высоты не выживают. Должно быть, божественная сила пока ещё давала ей сил продержаться.
Вот только Дзин не был уверен, что такой поддержки хватит надолго.
Справившись с очередным приступом кашля, Дзин тихонько окликнул принцессу. Но никто не отозвался: лишь зов, пробудивший его от беспамятства, снова яркими искрами рассыпался где-то в отдалении.
Это внушало надежду: зов крови Дайго он не спутал бы ни с чем другим. Значит, принцесса была ещё жива. Нужно было как можно скорее отыскать её и доставить в безопасное место.
Шатаясь, Дзин поднялся на ноги. Прицепленный к поясу меч он потерял, а вот все три кинжала по-прежнему были при нём. Что ж, хоть какая-то хорошая новость. Без оружия в охваченном смутой городе ему могло прийтись совсем тяжко.
Взобравшись на обломки массивного комода, Дзин с трудом подтянулся на дрожавших от слабости руках и вылез на крышу. Спина и бока болели так, будто его пытались забить насмерть в какой-то подворотне, и лишь чудом он спасся.
Что ж, в какой-то степени так оно и было.
Ледяные капли дождя пробирались на шиворот, неприятно стекали по лицу. Соломенные сандалии совсем промокли, и каждый шаг Дзина отдавался неприятным чавканьем – будто кто-то хлебал остывший бульон. Дзин порадовался тому, что дом, на который он упал, был крыт соломой, а не черепицей – иначе он не сумел бы сделать и шагу, не переломав себе обе ноги.
Его одолевали всё новые приступы кашля, и каждый раз крови отходило всё больше. Её медный привкус тяжестью оседал на языке, но Дзин вскоре перестал обращать на него внимание. Если бы у него были силы, он со всех ног бросился бы на зов, который вёл его сквозь заваленные телами и обломками обгоревших домов улицы. Но человеческое тело слабело с каждым мгновением, и Дзин еле переставлял ноги. В конце концов при первой же возможности он спустился с крыш: ещё одного падения он мог просто не пережить. Кто тогда защитит Её Высочество?
Нужно продержаться ещё немного, твердил себе Дзин, заставляя себя переставлять ноги. Посадить принцессу на лодку – а там уже и до гор рукой подать…
Близость к земле придала ему сил, и Дзин даже сумел ускорить шаг, насколько это было возможно при его состоянии. Его шатало из стороны в сторону, словно хмельного, и он то и дело хватался за стены домов. Зов крови Дайго не смолкал, и только осознание того, что принцесса всё ещё была жива, давало ему силы не отвлекаться на стоны раненых, которые изредка доносились из-под почерневших от копоти обломков.
Он не может спасти всех. Не может отдать остатки своих сил всем, кто нуждается в помощи. Если принцесса погибнет, то жертва всех этих людей будет напрасной…
Словно в насмешку над его надеждами где-то в отдалении вдруг раздался истошный женский крик. Дзин с трудом заставил себя перейти на бег. Кровь бешено стучала в висках, перед глазами то и дело стлалась тёмная пелена, словно пыталась отрезать его от реального мира.
Не сейчас, только не сейчас. Дай мне ещё немного времени…
Никогда ещё человеческая личина не казалась ему такой неповоротливой, как в эти минуты, которые тянулись дольше, чем вечность, пока Дзин бежал в ту сторону, откуда доносилось эхо уже отзвеневшего крика. Он молился Сэйрю – молился так истово, как никогда в жизни.
Я готов исполнить свой долг и умереть. Только пусть Дайго-но Химико спасётся, пусть живёт…
Зов привёл его прямиком к дворцовым воротам – точнее, к тому, что от них осталось. Сбылись худшие опасения регента и его приближённых – дворец пал. Но отчего зов привёл его сюда? Неужели…
Какая-то сила разметала обломки ворот по двору, оборвав жизни многих защитников дворца. Те немногие, кто уцелел, лежали на залитых кровью камнях, которыми была вымощена подъездная дорога. Они провожали Дзина пустыми и равнодушными взглядами. Никто не пытался задержать его, окликнуть, да и Дзин не стал тут задерживаться. Этим людям уже ничем нельзя было помочь.