Слепое пятно

Джером заметил, как у здания касс паромной переправы они сели в такси и направились вверх по Маркет-стрит. В следующую минуту он уже останавливал другое такси, приказывая водителю следовать за первым. Такси направилось прямиком на Чаттертон-Плэйс. Перед солидным двухэтажным особняком оно остановилось, и оба ученых вышли. Такси Джерома проехало мимо них и чуть поодаль остановилось тоже. Мужчины поднялись по ступенькам крыльца. Навстречу им вышла стройная красивая женщина с прекрасными черными волосами, неплотно уложенными в узел и стала что-то говорить. Детективу показалось, что голос ее звучал испуганно и предостерегающе. Она словно против чего-то возражала. Но, невзирая на это, мужчины вошли в дом, и дверь за ними захлопнулась. Джером выскользнул из такси, бросив водителю несколько слов. Через миг они уже держали дом под наблюдением.
Ждать пришлось недолго. Человек по имени Рамда говорил тогда о пятнадцати минутах. Ровно по истечении этого времени парадная дверь отворилась. Женский голос что-то произнес, раздался мелодичный и чарующий смех. Потом в дверях показались две фигуры — женская и мужская. Мужчина был высокого роста, в безупречном черном костюме, с изысканными манерами. Не кто иной, как Рамда Авек. А женщина (Джером не мог с уверенностью сказать, была ли она той, что открывала дверь, или же другой) выглядела даже еще прекраснее. Она смеялась. Материал ее великолепно сшитого черного в тон костюму кавалера платья сверкал и переливался на солнце, точно то был редчайший шелк. Мужчина беспечно бросал взгляды сначала в одну сторону улицы, потом в другую, помогая даме спуститься по ступенькам и сесть в такси. Хлопнула дверца. И не успел детектив собраться с мыслями, как эти двое затерялись в пучине большого города.
Джером ждал появления профессора. Когда дверь открылась, он, естественно, рассчитывал увидеть пожилого джентльмена и его товарища. И следил он именно за доктором, а не за тем другим. Хоть детектив и не имел никаких разумных оснований, чтобы подозревать худое, у него еще оставались интуиция и профессиональное чутье. Мужчина и женщина возбудили у него подозрение, да еще к тому же спутали его планы. Он не мог одновременно следовать за ними и оставаться ждать профессора. Наступил момент принять решение. Детектив колебался. Где же доктор Холкомб? Ведь в этот день должна была состояться его лекция о «Слепом пятне» (объявление о лекции, снабженное кое-какими комментариями редактора, Джером прочитал в газете на обратном пути)! Сама по себе лекция уже являлась загадкой. Этот странный человек — Рамда — был напрямую связан со «Слепым пятном» и, несомненно, играл во всей этой истории очень важную роль.
До этого времени детектив не ощущал приближения беды. Но тут уже стал задавать себе вопросы. Почему Рамда вышел вместе с женщиной? И куда подевался профессор?
И в самом деле, куда?..
Прождав еще с полчаса, Джером пересек улицу и подошел к дому № 288. Поднявшись по ступеням крыльца, он взялся за дверное кольцо и постучал. По отзвукам, доносящимся изнутри, он определил, что дом меблирован очень скудно. В коридоре глухим эхо раздались шаркающие шаги: чьи-то усталые ноги с трудом перетаскивали по полу домашние туфли. Дверь приоткрылась, и старушка, совсем древняя, выглянула в образовавшуюся щель. Она тихонько кашлянула, и детективу подумалось, что этот кашель может стать для нее последним — так слаба она была.
— Прошу прощения, но доктор Холкомб здесь?
Старушка подняла на него взгляд. Ее пустые голубые глаза ничего не выражали, похоже, у нее уже развилось старческое слабоумие.
— Вы имеете в виду… Ах, да, я поняла. Это тот пожилой джентльмен с серебристыми бакенбардами. Он был здесь несколько минут назад. Вместе с тем, другим. Но он только что вышел, сэр, буквально только что.
— Нет, я так не думаю. Вышли женщина и мужчина. Но это был не доктор Холкомб.
— Женщина? Здесь не было никакой женщины.
— Да как же! Была женщина. И очень красивая.
Старушка уронила руку. Она дрожала.
— Ох, боже мой, — произнесла она. — Оно делает двоих. Утром был мужчина, а теперь — женщина. Оно делает двоих.
 
Когда детектив заглянул в глаза старой дамы, ему показалось, будто они наполнены невыразимым ужасом. Она была такой немощной и хрупкой, такой беспомощной и дряхлой; ее надтреснутый голос срывался на жуткий визгливый шепот. Она непрестанно повторяла:
— Теперь их двое. Теперь их двое. Оно делает двоих. Утором был один. Теперь их двое.
Джером ничего не понимал. Ему стало жаль старушку.
— Вы говорили, что доктор Холкомб здесь?
Она снова посмотрела на него тем же отсутствующим взглядом, как будто пыталась собрать ускользавшие мысли вместе.
— Двое. Женщина. Доктор Холкомб. Ах, да, доктор Холкомб. Может быть, войдете?
Она открыла дверь полностью.
Джером вошел и снял шляпу. Он настойчиво повторил имя доктора, чтобы оно закрепилось в ее памяти. Старушка аккуратно притворила дверь и взяла детектива за руку. Ему показалось, что она еле-еле держится на ногах. Да и вообще, внешне она немногим отличалась от тени. Ее старческие глаза были полны жалостной мольбы.
— Вы — его сын?
Джерому пришлось солгать, но сделал он это небезосновательно.
— Да.
— Тогда пойдемте.
Она взяла его за рукав и повела через комнату к двери в боковой стене. Она шла медленно, дважды останавливалась, чтобы пробормотать свое заклинание:
— Сначала мужчина, потом женщина. А теперь один. А вы его сын.
И дважды она останавливалась и прислушивалась.
— Вы слышите? Как бьет колокол? Обожаю послушать его. А потом мне становится страшно. Вы когда-нибудь обращали внимание на колокол? Он всегда навевает мысли о церкви и разных священных вещах. Этот прекрасный колокол… сначала…
Выжила ли уже женщина из ума или находилась на грани того, но она точно была не в себе.
— Ну же, матушка. Я понимаю, сначала колокол, но как насчет доктора Холкомба?
Упоминание этого имени вернуло ее в реальность. С минуту она стояла в недоумении, пытаясь собраться с мыслями. Потом вспомнила и указала на дверь в стене.
— Он там. Внутри. Доктор Холкомб. Вот откуда они приходят. Туда и уходят. Доктор Холкомб. Пожилой джентльмен маленького роста с красивыми бакенбардами. С утра он был мужчиной, а теперь стал женщиной. Теперь их двое. Ах, боже мой, может быть мы услышим колокол.
Джером начинал ощущать запах беды. Старая дама была, определенно, не в себе; дом выглядел нежилым и убогим; скудная мебель за многие годы обветшала и кое-где подгнила; каждый звук, даже шум от их дыхания, многократно усиливался, отчего становилось не по себе. Детектив взялся за дверную ручку и открыл дверь.
— Теперь их двое. Теперь их двое.
Комната была пуста. Никакой мебели, абсолютно пустое и голое помещение с высоким потолком в старинном стиле. Ничего более. Ничего странного и таинственного Джером не заметил. Старушка продолжала цепляться за его руку и бубнить:
— Теперь их двое. Теперь их двое. С утра был мужчина, теперь — женщина. Теперь их двое.
— Да что ж вы, матушка, не нужно. Может быть…
Но тут высохшие пальцы старушки вцепились ему в руку, глаза зажглись, рот приоткрылся, и она вдруг прервалась на полуслове. Джером оцепенел. И не удивительно. В центре комнаты, не более чем в десяти футах от него, раздался ясный и мелодичный звон. Звон церковного колокола. Всего одним раскатистым ударом он наполнил комнату, заглушая все остальные звуки, заставляя воздух вибрировать. И так же неожиданно смолк. Тут же детектив почувствовал, как хватка на его руке ослабла, и тело старушки бесформенной грудой повалилось к его ногам. Жизнь и разум, находившиеся так близко к последней черте, на глазах у ошеломленного Джерома пересекали этот рубеж. Бедняжка! Произошла трагедия, смысл которой он не мог понять. Он нагнулся, чтобы ей помочь; руки у него дрожали. Склонившись над нею, детектив услышал, как душа ее, уносившаяся в царство теней, прошептала:
 
— А теперь их двое…