Слепое пятно

Сейчас… ВОТ ЭТО наш парень! Не дай им себя запугать! Молодец! Молодец! Покажи им, где раки зимуют! Вот наш парень! Утри им нос! Не знаю, что ты задумал, но я с тобой!
Э-э… там какое-то крупно сборище отвратного вида субъектов, и мне не разобрать… Одну минуту… минуту… Да что всё это значит? Просто… я…
ОПАСНО, клянусь Богом! Так ВОТ что это значит!
Нет, я в порядке. Оно… это подошло к концу, совсем внезапно. Вот и всё; теперь всё снова нормально. Комната стала такой же, как и пару мгновений назад. Эй! Кажется, я что-то запустил! Провод на полу загудел! О, ну, я присматриваю за ним, и, если что-нибудь…
Мисс Диббл! Скажите Герольду, пусть поднимется! Бегом! Быстрее! Сказали? Отлично! Не прекращайте записывать! Я…
Там Чик! ЧИК! Как ты сюда попал? Что? ТЫ МЕНЯ НЕ ВИДИШЬ! Почему…
Чик! Слушай! Слушай, приятель! Я попал в «Слепое пятно»! Запиши это! Соединение…
Это Герольд! Герольд, это Чик Уотсон! Теперь слушайте оба! Я… я… мне едва ли… это из номера четыре к… к… к кольцу… потом… катушку…
Оба переключателя, Чик! Ах! Меня…
 Заметка мисс Диббл 
 Сразу после того, как мистер Фентон сделал последнее приведенное выше замечание, раздался громкий треск, сопровождаемый голосом мистера Герольда. Потом мы услышали оглушительный колокольный звон — всего один удар. После чего я уловила голос мистера Фентона: 
— Герольд… Чик расскажет тебе, чего ОНО от нас хочет…
 И после этих слов его голос стал тише и совсем сошел на нет. Что до самого мистера Фентона, то мне сообщили, что он пропал бесследно, а его место теперь занял человек, известный доктору Хансену как Чик Уотсон. 
  
Глава XXVIII
 
Человек из ниоткуда
 
Прежде, чем начать подводить итоги дела о «Слепом пятне», возможно, парочке журналистам, которые взялись освещать его, стоило бы последовать примеру Хобарта Фентона и прибегнуть к кое-каким пояснениям.
Двое человек, написавшие первые две части, участвовали в описываемых событиях и в силу необходимости писали практически всё в настоящем времени. В то время как они могли точно и живо описывать свои чувства и пережитые события, им оставалось только догадываться, что ждет их впереди, какие события приведут к развязке.
Но у тех, кто записывает историю сейчас, есть преимущество: они работают с уже происшедшим, могут смотреть в прошлое, оценивать его. Они просто уже знают, куда идут.
Прибытие Чика Уотсона открыло новые возможности. До сих пор мы смотрели в темноту. Что бы ни попадало в пределы «Слепого пятна», становилось недоступно для наших пяти органов восприятия.
И все-таки факты остаются фактами. Доктор Холкомб изначально попался не в заурядную ловушку. Один за другим люди высокого ума и стойкого характера становились либо ее жертвами, либо свидетелями ее реальности и мощи.
Так что появление Уотсона вполне может считаться одним из поворотных моментов в истории. Он, исчезнувший год назад, вернулся сквозь то самое «пятно», что поглотило его. Он был вестником великого неведомого, посланником самой вечности.
Стоит напомнить, что из всех обитателей дома только доктор Хансен был лично знаком с Уотсоном. Год назад доктор видел лишь его тень — усталого, изможденного, слабого человека. Он говорил с ним в тот памятный вечер в кафе. Он отлично запомнил тот случай, как и тему их странного разговора — тайну жизни, открытую пропавшим доктором Холкомбом. С тех пор доктор Хансен частенько ломал над этим голову.
Что за сила била ключом сквозь «Слепое пятно»? Она достигла земли и без разбору уничтожала и юность, и почтенную мудрость. ЭТО был первый раз, когда она отдавала свою добычу!
Это был Уотсон, совершенно точно. Но он был отнюдь не тем, что год назад. Хансен не узнал бы его, если бы не основные черты лица. Исчезла тень, бледность, дыхание смерти. Он был крепок и прямо излучал здоровье, кожа светилась розоватым румянцем жизни и физической силы. Если не считать потрясения, он держался вполне естественно. В этот напряженный момент его прибытия небольшая группа собравшихся ждала в молчании. Что же он им скажет?..
 
Но сперва он их не увидел. Он вслепую, на ощупь медленно шагал по комнате, выставив руки вперед. Его лицо было спокойным и неподвижным, в чертах читалась решимость. Ни у кого из присутствующих не возникло сомнений, что этот человек пришел сюда намеренно.
Почему он не видел? Возможно, свет был слишком слабым. Кто-то решил включить еще ламп. Это заставило Уотсона в первый раз подать голос. Он закрыл лицо руками, словно пытаясь уберечься от молнии.
— Нет! — взмолился он. — Не надо! Выключите свет, вы меня ослепите! Пожалуйста, пожалуйста! Затемните комнату!
Сэр Генри бросился к выключателю. Помещение немедленно погрузилось в полумрак; лунного света едва хватало ровно настолько, чтобы различить несколько фигур, сгрудившихся в центре комнаты. Доктор Хансен пододвинул кресло.
— Спасибо! Ах, доктор Хансен! Вы здесь… Я уж думал… Так гораздо лучше! Теперь я вижу довольно четко. Вы чуть было не ослепили меня навсегда! Вы ведь не знали. Это переход. — Потом: — И всё же… конечно это луна! ЛУНА!
Он остановился. В этом последнем слове была странная задумчивость. И вдруг он вскочил на ноги. Он радостно обернулся, словно чтобы напиться мягко струящимся светом.
— Луна! Господа… доктор… кто эти люди? Это дом «Слепого пятна»! И луна… старая добрая земля! И Сан-Франциско!
Он снова остановился. К его ликованию примешалась толика нерешительности и удивления. Тишину нарушил лишь едва слышный голос мадам Ле-Фабр.
— Теперь мы ЗНАЕМ! Это доказано. Скептики постоянно спрашивают, почему духи видны лишь в полумраке. Теперь мы знаем?
Уотсон посмотрел на доктора Хансена.
— Кто эта леди? И все остальные?
— Вы их видите?
— Превосходно. Эта леди в углу, она думает…
— Что вы дух!
Уотсон засмеялся.
— Я — дух? Пощупайте меня и проверьте!
— Ну разумеется, — настаивала мадам Ле-Фабр. — Вы вышли из «Слепого пятна». Я убеждена, это всё докажет!
— Ах да, «пятно»! — Уотсон поколебался. И снова эта нерешительность. Он словно не мог вспомнить нечто скрытое; хоть он и был в сознании, часть его разума, очевидно, все еще витала в тумане, оставаясь во власти оцепенения.
— Я не понимаю, — сказал он. — Кто вы?
На сей раз ответил сэр Генри.
— Мистер Уотсон, мы нечто вроде комитета. Это дом 288 по Чаттертон-Плэйс. Мы расследуем великую тайну, которую раскрыл в свое время доктор Холкомб. Нас сюда пригласил Хобарт Фентон.
Человеческое сознание — загадка. До сих пор Уотсон действовал почти инертно; он двигался и говорил словно машинально. В том, что это естественный результат воздействия странной силы, что вышвырнула его сюда, никто не сомневался. Упоминание о Хобарте Фентоне разбудило его и подтолкнуло к бодрым размышлениям. Он подобрался.
— Хобарт! Хобарт Фентон! Где он?
— Этого мы не знаем, — отвечал сэр Генри. — Он был здесь секунду назад. В это почти невозможно поверить. Быть может, вы нам что-то поведаете.
— Вы хотите сказать…
— Именно. В «Слепое пятно». Одно — потом сразу другое: ваше прибытие совпало с его исчезновением!
Чик поднялся. Даже при таком слабом освещении можно было любоваться полнокровной силой его прекрасной фигуры. Он был даже лучше сложен, чем во время учебы в колледже, до того, как его захватило «Слепое пятно». Осознав, что сказал сэр Генри, он поднял великолепной формы руку в почти благословляющем жесте:
— Хобарт прошел сквозь него! Благодарение небу!
Это было внезапно. Поистине, это небольшое собрание являло собой всю мудрость, накопленную человеческими усилиями. За исключением разве что генерала, скептиков тут не было. Они были готовы объяснить что угодно… кроме этого.
 
В естественной своей человеческой слабости и тщете они привыкли видеть в «Слепом пятне» некое воплощение смерти и ужаса. И однако же — вот он, Уотсон! Уотсон, живой и сильный, был полной противоположностью тому, что они подсознательно ожидали увидеть.