Сверх (СИ)

Один из них выделялся. Был крупнее остальных — выше на метр, и значительно шире в плечах. Череп выбрит и покрыт золотой краской. Точнее, его словно бы облили расплавленным золотом, которое довольно неровно потом застыло. Доспехов нет, как, собственно и одежды, как таковой. Только шкура вокруг бедер и те же потеки застывшего золота по всему телу. В руках этот чудный монгольский батыр сжимал по массивному, грубо откованному золотому клинку.
— Что за клоуны? — спросил я, изучая замерших на перекрестке сверхов. Те, в свою очередь оглядывали нас. — "Монгол Шуудан"?
— Причем тут монгольская почта? — не понял отсылки Интер, зато демонстрируя знание здешнего языка. — Судя по всему, группа Гунна. Не повезло нам. Опасные противник.
Память тут же вытолкнула на поверхность сведения об этом сверхе. Из тех, что в меня заливали на базе мегабайтами. Китайский Бессмертный, один из немногих сверхов, который сражается не один, а имеет свою команду — ту самую группу Гунна. Сам по себе Силач (скорее всего), предпочитающий сражаться с холодным оружием в руках. Что ж там еще про него было? А, точно! Ментальная связь с воинами, которые составляли его свиту. Каким-то образом, они получали силу своего вожака.
Действительно — опасный противник. Но не опаснее, чем тот же Белый Демон, нашедший свою кончину в горах Киргизии. Зато сразу понятно, что это никакие не сепаратисты. Перед нами, судя по всему, группа, получившая такое же задание, как и наш отряд. Только мы должны были не дать перевороту случиться, а Гунн — наоборот.
Здоровяк сделал два шага вперед, оставив за спиной своих воинов. Поднял один из своих чудовищных клинков, метра по два каждый.
— Урус. — произнес он. Голос его без труда покрыл всю улицу, хотя он не кричал вроде. — Уходите. Тут вы проиграли. Нет позора в своевременном отступлении.
Из какой киностудии сбежал этот придурок? Урус? Это же так монголы русских называли — веке так в 11-12. Подражает мифическим батырам прошлого?
— У нас приказ, Гунн. — отозвался Интернационал, словно бы и не удивленный таким архаичным обращением.
— Значит, мы будем сражаться! — оскалился здоровяк. Зубы у него тоже были золотыми, а еще заточеными в форме клыков. Чучело сверкающее!
Степняки за его спиной подняли над головами сабли со щитами, и заулюлюкали. После чего, буквально через пару секунд, ломанулись вперед беспорядочной толпой, огибая своего предводителя.
"Дичь какая-то! — мелькнула в голове мысль. — На что вообще расчет?"
Выглядели эти монголы, как обычные люди и, на первый взгляд, никакой опасности для нас не представляли. Разве, что Бессмертный способен дать прикурить, но он же один, а нас тут трое.
— Не могу вас прикрыть. — прошептал наушник голосом Зимы. — Что-то блокирует мои способности, я не понимаю, как!
Приплыли! Наша основная боевая единица, ледяное РСЗО, выбыла из боя, даже не вступив в него. Ладно, посмотрим тогда, что у этих татаро-монголов внутри!
Дождавшись, когда они достаточно приблизятся, я прыгнул в гущу врагов, размашистыми ударами сбив с ног сразу троих. Одного даже удачно подцепил клинками на предплечьях, и он улетел в сторону своего вождя распоротой тряпичной куклой.
Саша тоже бросил в атаку сразу шестерых своих клонов. Сам спрятался среди них, что нельзя было отличить одного от других. Одинаковые блондины связали атакующих в ближнем бою, нанося сильные удары, и повергая врагов на землю.
"Девять человек. — отметил я, машинально. — Четверых мы уже вырубили. На что расчет?"
Никак я не мог поверить, что все будет так просто. Тупая сходка стенка на стенку, с мордобоем и резней. Но именно так все и происходило. До тех пор, пока убитые враги не начали вставать.
Тот, которому я разорвал грудную клетку и брюшину, подскочил на ноги и снова ринулся в бой. Пропустил над головой мой удар, полоснул по бедру клинком. Тот, к моему удивлению, смог разрубить кожу и внешний слой мышц, а они, вообще-то, должны были держать пулю. Рана вышла не опасной, да и затянулась моментально, но сам факт!
 
Другой монгол попытался подрезать мне ахиллесово сухожилие, но оказался не таким проворным, как полагал. Я резко поднял ногу над клинком, и опустил ее уже ему на хребет. Продолжая движение, пинком поднял уже мертвое тело, и швырнул его в следующего противника.
Интер — все его версии — крутились, как волчки, раздавая удары направо и налево. Как человек, который имел удовольствие сражаться с Александром, я знал, что они очень тяжелые. Например, тот прямой, которым один из клонов сбил с ног размахивающего двумя саблями монгола, обычному человеку раздробил бы грудную клетку, а сердце превратил в отбивную. Но получивший удар противник лишь откатился, поднялся на ноги и снова бросился в бой.
Постепенно, я стал замечать, что каждый из бойцов Гунна, кто хоть раз получал рану, становился сильнее. Их удары получались точнее, резче и болезненнее. Оружие, каким-то волшебным образом, резало армированные кожные покровы и замедляло регенерацию. Мы с Сашей обзавелись уже десятком пока еще несерьезных порезов. Но хуже всего было то, что все противника до сих пор оставались живы и здоровы.
— Гунна! — прокричал Интер, сбивая на асфальт очередного степняка. — Нужно атаковать Гунна!
Я тоже об этом подумал. Слишком очевидной была связь. Понятия не имею, как это работало, но весь полученный его нукерами урон делал их сильнее. И чем больше ран мы им наносили, тем мощнее они становились, когда вставали. Я ведь даже одному монголу голову оторвал в драке. А он бегает, как ни в чем не бывало, сабелькой своей машет, и уже дважды меня ранил.
Толчком телекинеза, я сбросил с себя наседающих врагов, прыжком перенесся за их спины, и оказался в двух шагах от мускулистого, сжимающего два меча, Гунна. Который, при моем появлении, повел себя неожиданно. Не атаковал, а свел клинки вместе, держа их крест накрест, и меня отбросило в сторону вспышкой золотого цвета.
Интернационал мою атаку поддержал, бросив своих клонов на фланг и тыл Гунна. Но всех их постигла та же участь, что и меня. Точнее, их просто развеяло пеплом, а сам оригинал — оказывается, в нападении он не участвовал, упал на колено и выплюнул на землю сгусток крови.
Мне же просто обуглило нижнюю челюсть и грудь. Больно, неприятно, не не смертельно. Разве, что слабость навалилась — видать все силы были брошены на регенерацию повреждений. Игнорируя ее, я поднялся. Отбил выпад парочки степняков. Поймал их за руки, и эти самые руки выдернул. Получилось с трудом — ребята уже были под усилением, но все же конечности полетели в одну сторону, а тела — в другую. Но давать им восстанавливаться я больше не собирался.
Прыжок двумя ногами на грудь одному упавшему — треск ломающихся костей и хрип из раздавленных легких. Продолжая движение, колено опустилось на череп. Оставшаяся рука — долой! Ноги — в разные стороны. Торс? Слишком большой кусок — надвое! Оба они отправились в полет к ногам Гунна. Умеешь восстанавливать своих бойцов, сучонок? Ну, попробуй! Фарш невозможно провернуть назад! И мяса из котлет не восстановишь!
Видя, что я вытворяю с их товарищем, оставшиеся монголы оставили Интера и бросились на меня. Сам же вождь даже не пошевелился, лишь лицо исказилось словно бы в мимолетной зубной боли. Юркие лилипуты, самое большое по грудь мне, накинулись со всех сторон, полосуя саблями.
Я покрыл свою спину и бока толстой броней, и замер. Дождавшись, когда враги все покроют меня, как мураши труп собаки, я снова применил толчок теликинеза, раскидав их в разные стороны. Пользуясь временным затишьем, занялся разделкой ближайшего упавшего воина. Кажется, я понял, как воздействовать на Гунна.
  
Глава 26
 
Если я сделал правильный вывод из своих наблюдений, то Гунн был не Силачом, а батарейкой. Очень сильной и очень защищенной батарейкой, которая подпитывала жизнь его миньонов — слабых сверхов, уровня начинающих Красных Мастеров. Повреждения, вроде сломанных рук и ног, даже оторванных конечностей (в моем случае — головы), он восстанавливал довольно быстро. При этом еще и усиливал своих слуг — пропорционально их повреждениям.