Человек в стене

— И что в этом такого странного? — спросила Альва, вставая. Она буквально услышала, как к голове приливает кровь.
— Ты — ведьма, — сказал Чарли. Его кривая ухмылочка выглядела иначе на похудевшем, побледневшем лице. — Я думаю, ты как-то подстроила несчастный случай.
Альва снова засмеялась, но смех вышел хриплым и неприятным.
— Вау, — проговорила она, — может, ты и в привидения веришь?
И она с целеустремленным видом прошла мимо мальчишек, едва не задев их в тесноте между стеллажами. Стоило ей свернуть за угол, как чувство, что она в ловушке, исчезло, но Альва продолжала быстро идти по библиотеке. Она слышала, что Чарли, Оскар и Арвид преследуют ее.
— Не думай, что тебе удастся так легко уйти, — сказал Оскар, когда она открыла дверь и вышла из здания школы.
— Ты тупая толстая ведьма! — крикнул Чарли. Альва остановилась, но потом решила проигнорировать его слова. Она вышла на игровую площадку. Мальчишки не отставали.
— Топ!
Альва остановилась, и Чарли замолчал. Она снова пошла, и каждый раз, когда ее нога касалась земли, он повторял:
— Топ! Топ!
Альва окинула игровую площадку взглядом в поисках сотрудника, отвечающего за порядок, но не увидела никого из взрослых. Самым умным было бы просто не обращать внимания на Чарли с его идиотскими комментариями. Но едва она приняла такое решение, как к общему хору присоединился голос Арвида:
— Смотри не проломи асфальт!
Альва развернулась. Она просто не смогла остановиться. Она метнулась через игровую площадку, двигаясь куда быстрее и грациознее, чем тогда, когда бежала к «козлу» в спортивном зале. Ворвавшись в кучку мальчишек, она бросилась прямо к инвалидной коляске, в которой сидел Чарли. И сильно укусила его за руку.
Когда Альва вернулась домой, Ванья ждала ее, сидя за кухонным столом.
— Мне снова звонила твоя учительница, — сказала она.
Альва разулась и повесила в стенной шкаф свою куртку, покосившись на лаз, ведущий в лабиринт. Ей страшно хотелось, чтобы поскорее наступил вечер. Мир по ту сторону стены был не таким сложным.
— Садись, — велела Ванья. И выдвинула из-за стола соседний стул.
Она подождала, пока Альва усядется. Потом покачала головой — она всегда так делала, когда была разочарована или огорчена.
— Он же в инвалидной коляске, Альва! Ты не должна кусать других детей, и уж тем более тех, которые так сильно больны.
Альва сжала в кулаки руки, лежавшие на коленях.
— Он меня дразнил. Я дала ему сдачи.
— А почему он тебя дразнил?
— Они все кричали, что я толстая, — сказала Альва. Под веками у нее словно огонь горел, но слез не было. Ей хотелось бы заплакать, но она не могла.
Ванья смахнула крошки со стола.
— Ну, если бы ты сбросила несколько килограммов, то, наверное, чувствовала бы себя лучше, — сказала она. — Возможно, после школы тебе лучше заниматься спортом, а не читать эти дурацкие книги.
Альва застыла. Она пыталась вообразить, что Ванья могла бы сказать ей вместо этих слов.
— Почему ты не можешь вести себя нормально? Почему не берешь пример с Эббы и Санны?
Ванья потянулась к вазочке с фруктами и забросила в рот пару белых виноградин.
— Ты могла бы как-нибудь сходить с ними на хоккей. Подружилась бы там с кем-нибудь. Я не понимаю, почему ты никогда ни с кем подолгу не дружишь.
Альва не отвечала. Ее тело сковала такая лютая ярость, что она не могла даже заговорить. Альве казалось, будто она вот-вот взорвется. Она встала, взяла со стола вазочку с фруктами и швырнула ее через всю кухню. Вазочка приземлилась на сушилке, где стоял фарфоровый кофейный сервиз, который Ванья очень любила. Чашечки и блюдца разбились вдребезги, и по полу разлетелись сотни осколков.
— Черт, да что ты вытворяешь?!
Ванья вскочила и схватила дочь за руку пониже плеча. Ее пальцы и ногти больно впились в Альвин бицепс.
— Да уж, ты настоящая папина дочка, нечего сказать. Оба вы одинаковые психи!
* * *
Альва сидела на стуле и ждала, когда часы пробьют полночь. После ссоры с Ваньей она не выходила из своей комнаты и не могла даже представить себе, что снова заговорит с матерью или сестрами. Вот с Вэ все было иначе.
 
Так странно это осознавать, но через двадцать минут ее одиночеству придет конец. С ней рядом будет Вэ, который покажет ей целый мир.
Именно так Альва это и ощущала — он словно открывал для нее целую вселенную, словно вел ее по проходам в более подлинную реальность. Там она наблюдала, как ведут себя люди, считая, что спрятаны от посторонних глаз. Там все было неприкрыто, неподдельно, слегка жутко и занятно. Как, например, когда тот парень с младенцем ковырял в носу, а потом отправлял козявки себе в рот. Или когда иранец с пятого этажа молился на своем коврике, кричал и плакал.
Девочка тихонько оделась, натянув напоследок халат. Если проснется Ванья, она решит, что дочь просто встала, чтобы попить, и под халатом у нее пижама.
Альва остановилась взглянуть на бабушкины картины. Она вспомнила ту телепередачу, где говорили о кодах художников и тайных обществах. Буква «В» имела особое значение, и «У» тоже. Эти буквы на ноге у Евы были маленькими, но, если присмотреться, читались вполне ясно. Она попыталась припомнить что-нибудь еще, но так и не вспомнила, что же они на самом деле значат.
Альва сверилась со временем. Без четверти полночь. У нее оставалось всего несколько минут. Она включила более яркий свет и принялась изучать третью картину, ту, что с треугольником и кругом. Днем цвета радуги выглядели иначе. В луче светильника они были унылыми и тусклыми, но черный фон казался даже более насыщенным.
Потом Альва вспомнила. Она же разглядела кое-что на картине, просто потом отвлеклась на более важные вещи… Тогда Ванья разговаривала по телефону с Туве, и Альва забыла, что увидела.
На черном фоне была выписана золотом буква «В».
Должно быть, это знак. Знак от бабушки. Девочка села на пол.
«Она знала, что я встречу Вэ». Комната начала вращаться. Под веками вспыхивали холодные белые огни. Осмотревшись по сторонам, Альва увидела, что стены сдвинулись. Потолок тоже стал ниже. Она потянулась, чтобы коснуться его.
Неожиданно комната вновь стала такой же, как всегда. Альва поднялась и теперь стояла на подкашивающихся ногах. Часы показывали без одной минуты двенадцать. Надо было спешить.
Альва сдвинула пальто и забралась в темный проход. Вэ ждал ее, хотя она уже знала дорогу. Он так и не нашел свой план этажей, но Альва и без того выучила все маршруты. Они не отличались особой логикой, но у нее всегда была хорошая память.
— Здравствуй, — с легкой улыбкой сказал Вэ, в своей обычной манере водружая ей на голову налобный фонарик.
— Привет, — прошептала Альва и сама закрыла лаз панелью. Потом она заперла его так, как научил Вэ.
Они в молчании прошли по проходу туда, где Вэ обычно спал. Тут на потолке висела лампочка, которая заливала импровизированную спальню теплым свечением. Помещение, шириной всего несколько метров, было довольно длинным, поэтому тут хватало места для всего, что может понадобиться человеку. На случай, если Альве потребуется в туалет, Вэ поставил перед ним небольшую ширму.
— Не желаешь ли горячего шоколада? — спросил Вэ, но Альве не хотелось сладкого.
— Лучше просто молока, пожалуйста, — сказала она, и Вэ передал ей стакан, почти до краев наполнив его молоком.
Он открыл консервную банку со скумбрией и насыпал в кружку растворимого кофе.
— Вы нашли что-нибудь еще? — спросила Альва, при этом думая о бабушкиных картинах. Вэ выглядел удивленным, поэтому она пояснила: — Какие-нибудь признаки того, что кто-то приходил сюда снова?
 
Вэ положил два кусочка рыбы на хрустящий хлебец и наполнил кружку теплой водой из-под крана. Потом уселся перед Альвой на матрасы. Девочка подумала, что, наверное, нужно стянуть для него из дома несколько простыней.