Человек в стене

Их отец занимается торговлей недвижимостью. Он — человек с деловым инстинктом. И только в преклонные годы его тяжкие упорные труды стали окупаться.
Он отошел на несколько шагов вправо и снова поднял глаза на фасад дома. Солнце слегка переместилось, и тени вокруг бордюра на карнизах стали четче. В кармане у него был комплект ключей, полученный от юриста, который занимался этой сделкой. В портфеле в файле лежал его экземпляр контракта — рядом с кредитным соглашением банка, ярко-зеленым яблоком и сэндвичем, который он собирался съесть в обед, но не успел проголодаться.
Встреча с юристом оказалась короткой. Тот явно был очень занят. Он приготовил Хенри на подпись огромную стопку бумаг.
— Рад, что мы смогли так быстро с этим покончить, — сказал юрист. — Подобные вещи иногда затягиваются из-за бюрократических проволочек.
Хенри в последний раз пробегал глазами контракт, пока юрист объяснял, что предыдущим владельцем дома была вдова, которой уже стукнуло девяносто. Она в одиночестве жила здесь же, в одной из квартир, и никто не знал, как она в таком-то возрасте умудряется со всем управляться.
Эта старушка была уже некоторое время мертва, когда один из жильцов — тот самый, что потерял жену, — учуял на лестнице странный запах. Набив жевательного табаку между губой и десной, юрист предупредил Хенри, чтобы тот остерегался этого парня. Нет никаких сомнений, что это он ее убил — конечно, жену, а не старушку. Потому что ну кто еще мог это сделать?
— Да и все тут пропахло смертью, — добавил юрист, издав хриплый смешок, а потом вдруг затих.
Вначале Хенри ощутил укол разочарования, когда понял, что совместный обед с юристом, на который он рассчитывал, не состоится. Он намеренно предложил назначить встречу на одиннадцать тридцать, чтобы, продравшись через дебри документов, вместе выйти из офиса. Вот тогда Хенри раскинул бы руки и сказал: «Ну, я как раз собрался пойти пообедать, почему бы нам не посидеть где-нибудь и не отметить это дело за бутылочкой?»
После этого они пошли бы в ближайший ресторан, и Хенри заплатил бы за обоих. Они посидели бы часок, а потом выпили бы кофе. Но оказалось, что юрист спешит на следующую деловую встречу, поэтому Хенри направился к ближайшему ларьку купить чего-нибудь перекусить. Он долго ждал у холодильной камеры, но в конце концов получил сэндвич из белого хлеба, помидоров и бекона. Он подумал, как же это напоминает ему ту давнюю поездку в Лондон с Маргаретой и детьми: ноздреватый мягкий белый хлеб, водянистые помидоры и жирный майонез, вечно остававшийся в уголках рта.
Однако разочарование от одинокой трапезы исчезло, и порог своего нового владения он пересек с по-детски пылким энтузиазмом. Он обозревал лестничную клетку: красиво отделанный потолок, гранитный пол и резные бордюры, которые вились вдоль закругленных стен. Пройдя весь вестибюль, он вышел во внутренний двор.
Все кусты, деревья и клумбы уже оголились, листья сгребли в кучу, но он представил, как, должно быть, выглядит этот дворик весной и летом. На клумбе, наверное, растут нарциссы и тюльпаны, а на более высоких участках за гранитными бортиками зеленеет трава.
За кустами сирени стояли две скамейки, столик и кирпичный мангал для барбекю, у которого даже дымоход имелся.
Он немного подумал обо всех этих разных людях, что живут в доме, который теперь принадлежит ему. Тридцать две квартиры, и в них — более шестидесяти человек. Женщины, мужчины, дети. А также собаки, кошки, экзотические рыбки и волнистые попугайчики. Замечательное чувство отцовской ответственности вдруг пронзило его, странным образом напомнив, как он впервые держал на руках Катрин. Я отвечаю за тебя, и я за тобой присмотрю, подумалось ему тогда. Теперь ему нужно присматривать за несколькими десятками людей. Головокружительная перспектива!
В тени было холодно, и Хенри обмотал свой шарф вокруг шеи. Он собирался написать квартиросъемщикам приветственное письмо. Ему всегда нравилось представляться жильцам купленных им домов и заверять их, что он не собирается вводить никаких неприятных новшеств. А дальше следовало лишь следить за тем, чтобы все шло заведенным порядком, чтобы прачечная работала как надо, чтобы перегоревшие лампочки вовремя заменялись, лестницы содержались в чистоте, а комната для хранения велосипедов не была забита детскими колясками. Когда он владел несколькими зданиями, этими рутинными хлопотами занимался специальный работник, но с одним-единственным домом он без труда справится и сам. Еще он планировал повесить в вестибюле почтовый ящик, чтобы жильцы могли оставлять там записки со своими предложениями и пожеланиями.
 
Он снова зашел в подъезд, и дверь за ним захлопнулась. Пожалуй, она закрывалась слишком быстро, и Хенри подумал, что нужно поменять доводчик, чтобы дверь не била детишек по лицу. Он спустился в подвал и сунул голову в прачечную. Там только что сделали уборку, и поэтому внутри стоял сильный запах моющего средства. С бельевой веревки свисали три забытых носка, все — разных цветов, из двух окошек под потолком лился свет с цокольного этажа.
«Здравствуйте, меня зовут Хенри, — начал сочинять он послание, — я — новый владелец этого дома. Я с огромным удовольствием предвкушаю, как стану заботиться о каждом из вас!» Нет. Слишком уж странно… Может, жильцов совершенно не устраивает такой подход и они не хотят, чтобы о них заботились, хотя на самом деле именно этим он и занимался.
Он понимал, что люди предпочитают, чтобы у них поменьше путались под ногами. Они хотят, чтобы все работало как следует и сверкало чистотой, но не желают видеть того, как именно это достигается. В идеале все должно происходить как бы само собой. Теперь больше никто уже не хочет видеть других людей, думал он, разглядывая прачечную.
Когда Хенри снова вышел в коридор подвала и принялся исследовать другие комнаты, в глазах у него стояла печаль. На тяжелой серой металлической двери была единственная надпись: «БЕЛЬЕВОЙ КАТОК». Хенри решил отбросить меланхолию и попытался улыбнуться. Ощущение ему понравилось, и он счел правильным сохранять бодрое выражение лица.
Вытащив ключи, он попытался открыть эту дверь. Он перебрал уже все ключи на кольце, прежде чем нашелся тот, что бесшумно скользнул в замок.
Хенри открыл дверь. В комнате оказалось полно всякой всячины — деревянных досок, целых бревен, банок с краской и шпаклевкой, гипсокартона, пластмассовых ведерок с гвоздями и шурупами, рулонов изоляционных материалов. Хенри нахмурил брови. Для чего все это тут лежит? Он поднял несколько листов фанеры и потрогал стекловату, хотя и знал, что кожа потом будет немилосердно чесаться из-за впившихся в нее стекловолокон.
«Может пригодиться», — подумал Хенри.
Он направился на чердак. Узкая дверь, которая вела к нему, располагалась в конце коридора. Потолки тут были ниже, чем во всех остальных помещениях. Хенри не отличался высоким ростом, и ему не пришлось сгибаться в три погибели, но даже здесь его одолела клаустрофобия, и он неосознанно ощутил себя пойманным в ловушку.
Связка ключей в кармане гремела при ходьбе. Он казался себе тюремщиком, человеком, обладающим властью. Ключи на кольце делали его незаменимым. Он улыбался, сам того не замечая.
По одной стене длинного коридора шли двери кладовых и другие, поменьше, которые выглядели несколько странно. Остановившись, он посмотрел на одну из таких металлических дверей. За ней был не электрический щиток, который находился в другом, отдельном помещении. Он понятия не имел, для чего она устроена, и никогда прежде не видел ничего подобного. Он попробовал поискать ключи, которые подошли бы к этой двери, но ничего не обнаружил. Тогда он сделал попытку открыть ее с помощью одной лишь грубой силы, но в этом тоже не преуспел.
 
Может быть, это люк доступа к пространству под гребнем крыши или к вентиляционной шахте? Решив позднее рассмотреть все тут получше, Хенри оставил эту дверь в покое и направился к другой, маленькой, ведущей к чуланам для хранения вещей.