Веятари (СИ)

А вот дом Сешаи так и не стал для меня родным.
В обществе Лиссы мне не приходилось следить за манерами, она не требовала от меня безупречности и сама вела себя весьма вольно. Но сейчас я без труда вспомнил о хороших манерах — и поразился, сколько на них тратится времени.
А ведь я убедился, что игнорирование большинства правил этикета вовсе не превращает меня в дикаря. Основ достаточно, а церемонии в высшем свете чересчур усложнены. Но шокировать родителей я не стал, понимая, что и без того разговор предстоит неприятный.
— Итак, ты оказался недостаточно хорош для своей веятэ? — осведомился отец, когда все положенные церемонии встречи дорогого гостя были соблюдены.
Я подумал о Лиссе, о том, что она там совсем одна, и некому за ней приглядеть, а в этом состоянии…
Впрочем, отец говорил о другой веятэ.
— Скорее, недостаточно богат, — я едва заметно поморщился, вспомнив нашу последнюю встречу.
— Но ведь веятэ хорошо зарабатывают, — растерянно заметила мама.
— Сильные веятэ — да. Сеши была бездарной, — ответил я ей. — Она боялась сражаться, не умела управлять магией и от атари это не зависело.
— И поэтому она тебя прогнала? — отец мне явно не поверил.
— Я никогда ей не нравился, — я пожал плечами. — Она хотела того, с кем можно вообще не работать. Собственно, поэтому она и ославила меня напоследок худшим атари в мире. После ее заявления ни одна веятэ со мной бы не связалась.
— Но ведь сейчас ты с кем-то работаешь? — осторожно спросила мама.
Я молча кивнул.
— Нашлась веятэ, которая не побоялась рискнуть? — отец изогнул бровь.
— У нее не было выбора. Как, впрочем, и у меня в тот момент. Моя веятэ — безродная, и ни один атари не хотел с ней работать.
Матушка взглянула на отца, который нахмурился — но и только. И даже голос его звучал ровно, когда он спросил:
— Она хоть что-то умеет, как веятэ?
Мне стоило определенных усилий подавить вспышку раздражения. Хоть что-то? Да Лисса — самая сильная из ныне живущих веятэ! Но, разумеется, отец нигде не мог это узнать, поэтому глупо злиться.
— Меньше чем за год мы добрались до первой половины рейтинга сотни лучших, — я пожал плечами.
— И какая команда не побоялась пригласить к себе безродную? — отец не унимался.
— Никакая. Мы работаем вдвоем, — я посмотрел на него.
Удивления он сдержать не сумел, и в какой-то мере я почувствовал удовлетворение. Да, моя Лисса умеет удивлять.
— Так ты… доволен своей веятэ? — не слишком уверенно предположила матушка.
Да, у них были причины сомневаться. Они знали лишь благородных веятэ, капризных, самолюбивых, ни во что не ставящих своих атари. Мы привыкли терпеть такое отношение от моу, но пренебрежение простолюдинки, уйти от которой невозможно, чтобы не потерять саму возможность быть атари — сложное испытание. И мои родители это понимали. Но, к счастью, мне не пришлось проходить через подобное.
Более того, именно Лисса показала мне, какими должны быть отношения между веятэ и атари.
— Доволен, — согласился я, чуть подумал и признался: — Я люблю ее.
Мои слова были встречены тяжелым молчанием. Запрет на любовные отношения атари и веятэ никуда не делся, и нарушивший его обрекал себя на муки. Об этом мои родители и думали сейчас, глядя на меня едва ли не с жалостью.
Возможно, мне стоило поговорить об этом с матушкой без отца, но он достаточно ровно отреагировал на новости, и я счел, что не стоит от него это скрывать.
— Сын, — он нахмурился. — Ты серьезно? Мало того, что ты влюбился в веятэ, так она еще и не моу!
— Сердцу не прикажешь, — неожиданно тепло улыбнулась мама. — Уверена, это очень достойная девушка, если сумела покорить нашего сына, несмотря на все это.
Я улыбнулся в ответ с благодарностью:
— Она — лучшая девушка в мире. Мне очень повезло повстречать ее. Но…
— Как же без но, — ворчливо перебил меня отец. — Завести шашни с веятэ! О чем ты думал, Ли?
— Мы не в отношениях, — признался я. — Мне еще не выпала возможность сообщить ей об этом. Собственно, именно поэтому я здесь.
 
Отец переглянулся с матушкой, и они вдвоем уставились на меня, явно ничего не понимая.
— Давай-ка, сынок, с этого момента поподробнее, — предложил он.
Я вздохнул, собираясь с мыслями, и рассказал им все — с момента нашей встречи, о том, как повезло мне с веятэ, о глупой ссоре, о своем посещении Смотрин, ранении Лиссы и ее странном поведении, понять причины которого я так и не смог.
— С ней что-то происходит, — пожаловался я. — Но она молчит. Спряталась в своем коконе, а я… не знаю, что делать, и как ей помочь.
Матушка слушала меня, даже не скрывая волнения, а отец становился все более задумчивым.
— Насколько серьезным было ранение? — спросил он, когда я замолчал. — Может, она просто испугалась? Боится нового сражения с теларами?
— Она больше не хочет сражаться, но я думаю, это из-за травмы… — неуверенно ответил я.
Мог ли тот телар действительно напугать Лиссу? В это не верилось, все же я неплохо знал свою веятэ.
— Какой травмы? — удивилась матушка.
Я посмотрел на нее недоумевающе, а затем досадливо цокнул. Рассказывая о ранении Лиссы, я объяснил, что она чуть не погибла, но про потерянный глаз сказать забыл. Почему-то это не показалось мне важным.
— Когда телар попал ей когтями в лицо, то повредил Лиссе глаз, — пояснил я.
— Когтями… в лицо? — переспросила матушка и, когда я кивнул, нахмурилась: — Скажи, Ли, у нее остались шрамы?
— Шрамы? — вопрос меня удивил. — Да, на лице и груди.
— Ох, бедная девочка! — она покачала головой. — Понятно, почему она так подавлена.
— Да? — недоверчиво посмотрел на нее отец.
— Почему? — одновременно с ним спросил я.
Мама обвела нас осуждающим взглядом и вдруг нежно улыбнулась отцу:
— Дин, ты не мог бы оставить нас с Ли одних ненадолго?
Он нахмурился, обвел нас нечитаемым взглядом и задумчиво кивнул:
— Хорошо. Ненадолго.
И вышел.
А мне почему-то стало неуютно.
Что такого хочет сказать мне матушка, чего не стоит слышать отцу?
— Ли, не переживай, — ласково улыбнулась мама. — Я просто не хотела, чтобы ты смущался в присутствии отца.
— А почему я должен смущаться?
— Потому что, не понимая, что творится с твоей возлюбленной, ты показываешь собственную глупость.
— Глупость?!
— Впрочем, где бы тебе набираться ума в отношениях, — она вздохнула немного печально. — Милый, неужели ты действительно не понимаешь, что с ней происходит? Эта твоя девочка — она ведь не красавица?
Я упрямо сжал зубы:
— Она красивая!
— Но ты не сразу это увидел, верно?
Пришлось признать, что она права. И матушка вздохнула:
— Ты влюблен и не замечаешь больше ее недостатков, — взмахом руки она остановила меня, попытавшегося возразить. — Я знаю, насколько любовь субъективна. А вот она, скорее всего — не знает. Ты ведь сам рассказывал, каким непростым было ее детство и взросление. Никаких комплиментов, обожания юношей, кокетства — только тяжелые тренировки, соперничество и вечные синяки. У девочки не было шанса увериться в собственной неотразимости, ничего удивительного, что она не воспринимает себя как ту, кто может привлечь красивого мужчину. Мой дорогой мальчик, твоя веятэ влюблена в тебя, но считает, что шрамы лишили ее последнего шанса на твою взаимность. Ее сердце разбито, и свое отчаяние она прячет за закрытыми дверями.
Что?!
— Что?! — вслух произнес я, усомнившись, что правильно ее понял.
Принимая свои чувства, я совершенно не задумывался об ответных. Нет, я планировал ухаживать за Лиссой, когда она придет в себя, и надеялся на ее благосклонность, но мне и в голову не пришло, что мои чувства уже взаимны. Лисса никогда, ни словом, ни делом, не давала мне ни малейшего намека, что я привлекателен для нее, как мужчина. Мог ли я быть настолько слеп?
Мог, с досадой на себя понял я. Даже если были какие-то намеки, я бы точно их проигнорировал. Просто потому что и представить не мог, что веятэ способна увлечься собственным атари.