Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ)
И он вкратце пересказал ей содержание досье и подробности трагических смертей агентов Канцелярии. Миранда начала задавать вопросы:
— Как-то маловато фактов, не коси под Гийома, рассказывай все, он нам обоим голову и так оторвет за уже сказанное, — сыщица налила себе и Вангли игристого вина в высокие бокалы, с некоторой завистью Стервец отметил, что ее комната больше его. К тому же, обставлена отличной мебелью — кроватью под балдахином, дорогими стульями с кремовой обивкой из плюша, аккуратным туалетным столиком из наборного дерева и даже небольшим баром с заряжаемым магическим охлаждением напитков. Видимо, сословная разница находила выражение и в зарплате, и это после всего, что он сделал.
— Не смотри так, — она вновь улыбнулась, — это не на деньги Канцелярии, кое-что — подарки от поклонников и благодарный жителей. Кое-что — на деньги от моей ренты, я же «де»! Владею землями, крестьянами, предприятиями…
— Да я и не имел в виду ничего такого.
«Проницательна как дьявол, понятно, зачем Гийом ее нанял».
— Ну да, и потому у тебя было такое лицо, как будто я мочусь тебе в херес каждый день.
«Все же эта надменная улыбочка ей очень идет», — думал Вангли.
Он рассказал ей о деле — подробно, не скрывая никаких деталей, даже показал выдержки из отчетов и досье. Поведал о смертях убийцы, стрелка, шулера, актера и ученого все, что знал сам.
Некоторое время после того как сейцвер закончил, Миранда сидела молча, перекатывая меж ладоней круглый бокал с граненой поверхностью. Потом она снова лучезарно улыбнулась и сказала:
— Да ты прав — полная жопа!
«Откровенно, блин, — подумал Вангли. — А теперь скажи, чего мне с этим делать».
— Благородным аристократам не пристало так выражаться, — заметил он, по возможности ехидно.
— Одно из преимуществ аристократии, — Миранда хитро прищурилась, — состоит в возможности полного пренебрежения мнением простолюдинов.
— И ты, похоже, им пользуешься, — бывший пират был раздосадован.
— Нет. Если перестанешь меня подкалывать, я тоже перестану. Просто люблю словесные перепалки, — говорила сыщица искренне, потому Вангли снова перешел к делу.
— Так все же мнения есть?
— Я бы сказала, их слишком много, но ни одно из них не будет позитивным, — она начала загибать пальцы на небольшой пухлой ручке. — Силенцийский ассасин, или, скорее, группа — у них хватило бы наглости и проворства провернуть это дело. Но мы бы он них знали, ассасины — люди почти публичные, своеобразная черная аристократия республики Ригельвандо. Может, мы и не смогли бы их поймать, но знали бы наверняка.
— Да, и у ригельвандцев есть на нас некоторый зуб, — Фредерик вспомнил молодого капитана-шпиона и его Аделаиду. К горлу подкатил ком, ладони сжались.
— Могли бы действовать банды. Темные, например, но убийства слишком разные — банды ощущают себя достаточно защищенными и, как правило, придерживаются собственного стиля. Опять же, не так много оснований.
— Да, у Темных есть повод.
«Хотя этот парень сам обратился в хаотика, я ему не помогал, тень хваленая». Заодно Фредерик вспомнил об Оксане Череп — он дважды пытался извиняться, и оба раза леди-капитан не нашла для него ни времени, ни внимания.
— Обученный демонолог из Королевства Нефритовой маски. Одноразовый убийца, договорившийся каким-нибудь демоном, сильный, быстрый, хорошо осведомленный, скоротечный — ад нечасто любит ждать.
— И у Королевства, — Стервец осклабился, — тоже есть с нами, э-э-э, некоторая напряженность, — о встрече с агентом Королевства он вспоминал с гордостью, тогда и его работа, и сам Гийом казалась Вангли чем-то приемлемым, почти героическим.
— Напряженность, напряженность. Это может быть хоть мифический Международный Альянс, нужен мотив. Просто так, из неприязни, не режут конкретных полевых агентов, к тому же участвовавших в совместной операции. Нам нужны не наметки, нам нужен четкий мотив, а он неясен, — она задумчиво прикусила нижнюю губу. — Но у тебя же остался шулер, с него и надо начать. У меня есть один знакомый, думаю, он сможет нам помочь опросить мертвеца.
— Я был бы тебе чрезвычайно признателен, — Вангли широко улыбнулся.
— Ну уж конечно, — тут рот сыщицы удивленно распахнулся, а щеки залила краска. — Ах ты гад!
— Леди не пристало так ругаться, — сейцверу стоило многих усилий не покатиться со смеху, такой у нее был потешный вид.
— Ты с самого начала это все придумал, заинтриговал меня, сволочь, втянул в это все, а на самом деле тебе просто нужен был мой некромант! — ее щеки пылали, и, вымещая ярость, она довольно сильно стукнула бывшего пирата в плечо.
— Нет. На самом деле мне и правда были интересны твои мысли на сей счет, — он примирительно выставил руки, предупреждая следующий удар. — Но и некромант не помешал бы.
— Сволочь, сразу видно, кто тебя учил, — она насупилась, потом рассмеялась над собственным поведением. — Ладно, сама попалась, — надев красный камзол и белый кафтан со стоячим воротником и двумя рядами пуговиц с каждой стороны, Миранда окончила: — Ну, идем или так и продолжишь греть задницей мои подушки и пить мое вино? Манипулятор!
Часть 3. Глава 11. Прощай, дейцмастер, или слишком реальная маска
Толстяк Гийом не был больше страшным, зловещим, даже серьезным не был. Он пытался зубами открыть флакончик с зельем-регенератором, а по толстым щекам его катились крупные слезы. Из обрубка хлестала кровь. «Как из свиньи на бойне». Он должен быть уже почти мертв, но магичекие зелья и амулеты, которых не пожелал на себя дейцмастер, все еще продлевали его жизнь, уходящую через смертельную, слишком тяжелую для упреждающей магии и колдовства рану.
— Ааа, Фред, — де Маранзи через силу улыбнулся, откуда-то издалека доносились звуки боя. — Помоги мне — никак не могу открыть, — дрожащая левая рука протянула сейцверу флакончик.
— Он тебе не поможет, — покачал головой бывший пират, — ты умрешь раньше, чем он подействует. Надо бы руку перетянуть.
— Да, ты прав, — согласился большой и страшный начальник Тайной Канцелярии, сдерживая слезы. — Поможешь?
— Ни к чему, — очень медленно произнес Вангли, — тебе это ни к чему.
— Да, — согласился толстяк, — и все же это приятно. Быть убитым кем-то из Альянса, а перед этим раненым какой-то неведомой тварью. Красивая смерть.
— Каким еще Альянсом? — опешил Стервец.
— Смешная шутка, — Гийом посерьезнел, слезы высохли. — Ну же, я сейчас умру, спасение из ниоткуда не придет, да и я не герой сказаний, скорее уж злодей, мог бы и поделиться с толстячком напоследок своим торжеством.
— Я не понимаю, о чем ты, — раздельно, очень зло, проговорил бывший пират.
— Да брось, — слова давались дейцмастеру все с большим трудом. — Кто же ты тогда, если не агент Международного Альянса?
— Я Фредерик Вангли Стервец! — заорал в ярости сейцвер. — Бывший пират и твой прихлебатель! Шавка, выполнявшая твои поручения, приносившая тебе как палочку людские души, плясавшая под твою черную дудку, кусавшая за пятки твоих врагов и лизавшая для тебя руки другим, чтобы ты потом мог незаметно воткнуть им в спину нож. Вот кто я.
— Как все запущено, — грустно проговорил де Маранзи, — Фредерик Вангли, по прозвищу Стервец умер пять лет назад. Он был мелким внештатным агентом, переметнулся к алмарцам, попал в наши застенки, я тогда еще не был дейцмастером и не я его сажал. Но вспомнил о нем довольно давно — когда ты обхаживал Оксану Череп, и совершенно случайно — парень так орал в застенках, что я как-то спросил даже у палачей, кто это там, думал певец или актер. И мне ответили — Вангли.
— Что ты несешь?! — Фредерик медленно терял почву под ногами. — Это был другой Стервец.
— Да, — покачал головой дейцмастер, — но у тебя его внешность. Его голос. Думаю, даже шрамы сходятся. А он умер. А ты — Реймунд Стург, агент Альянса. Меня предупреждали о тебе, но тогда, при нашей первой встрече, я не смог тебя взять. Твоя подруга оказалась не до конца права, ты снова пришел сам, не посылал никого взамен, неужто я так важен?