Две столицы (СИ)

— Иезуитская метода! — фыркнул с улыбкой Константин.
— Да уж. Ох, втравите вы меня в грех, князь. Что там с деревней вашей?
— Можно сегодня переправить туда Елену Павловну. Всё подготовили. Все кедровые орехи я приказал в Москве скупить, как и грецкие, а дальше Матрёна пусть своими травками попытается помочь Елене Прекрасной.
— Спасибо. Я не забуду этого, Пётр Христианович. Павел Никитич, — Александр махнул рукой обер–полицмейстеру. — Пригласите посла и этого господина.
Брехт обернулся. Пока он говорил, и козни учинял, пруссаком и наглом завладел вице-канцлер Кочубей. Взгляды встретились. И вильнул взгляд Кочубея. С чего бы это?
Событие сорок второе
Вы не можете иметь все. Куда бы вы это положили?
Стивен Райт 
— Брат мой во Христе, — дождался Пётр Христианович, когда пруссак с наглом отойдут от Государя и поманил к себе этого комиссара.
— Вы приверженец англиканской церкви? — Говорили на языке Адама Смита, которого Онегин читал.
— Естественно. Я вообще приверженец. Адама Смита почитываю …
— Вы читали его бесподобную вещь «Исследование о природе и причинах богатства народов».
— Да, богатство, нужно пускать в оборот. У меня есть небольшой гешефт для вас. — Брехт понизил голос и воровато оглянулся.
— Что есть? — тоже оглядываться стал нагл.
— А вы мистер кого представляете? — разогнул гордо спину Пётр Христианович.
— Я Томас Пайркер — комиссар Московской торговой компании. А вы? Вы сейчас разговаривали с вашим императором.
— Я вообще разговорчивый. Мистер Пайкер, или мне вас нужно называть сэр Пайкер?
— Лучше сэр.
— Замечательно, вот и познакомились.
— Как познакомились, вы не представились?! — Погрозил Брехту пальцем нагл.
Высокий, метр восемьдесят где-то, почти с Брехта ростом, но ровно в два раза легче. Дрыщ. Глисты, наверное. Или лихорадка какая. Какую только гадость джентельмены не завезли из южных стран.
— Князь фон Витгенштейн Пётр Христианович, — про Дербент лучше не говорить. Англичане соперников не любят.
— Так что вам угодно, Ваша Светлость? — чуть поклонился комиссар.
— Ченч. Хочу продать вам дорогие мне вещи и получить от вас взамен несколько не очень дорогих для вас вещей.
— Как вы запутанно выражаете свои мысль князь. Давайте конкретно говорите, что вы хотите продать и почему именно мне? — Вот сразу видно, что комиссар торговый, по-деловому всё.
— У меня есть шафран. У меня есть пигмент, полученный из марены красильной, и есть сами корни марены красильной, высушенные и в порошок перемолотые.
— И много?! — и блескучими глазёнки наглые сразу стали.
— Много.
— И сколько?!
— И столько. Ладно, у меня около семидесяти килограмм шафрана. Чуть больше. А Марены в разных видах …
— Семидесяти чего, я плохо разбираюсь в русских мерах. Они настолько сложные. — Снова подозрительно огляделся Томас Пайркер, народ толпился возле Александра и Константина, царедворцы обсуждали предложение Брехта, интересно, а его чего не окликнули. Ну, хотя, кто он такой. Да и важнее ему с комиссаром договориться.
— Сто пятьдесят фунтов. Килограмм — это мера веса, что ввёл Наполеон, сам он гад последний, а вот систему мер ввёл удобную. Хорошо. Давайте в фунтах. Сто пятьдесят фунтов шафрана, четыреста примерно фунтов пигмента Марены Красильной, нескольких цветов, и около четырёх тысяч фунтов молотых корней.
— Ого. Это серьёзный товар. Это очень большие деньги. У меня столько нет, — поскучнел Томас.
— Мне не нужны деньги. Мне взамен нужны некоторые английские товары.
— И что же вас интересует, Ваша Светлость? — снова заблестели глазёнки, без хозяина, хозяин притворился скучающим театралом, лорнет вытащил из кармана и стал платочком притирать.
— Шайры и штуцера. Ещё мериносы.
— Ого. Не простые всё вещи, я надеялся, что вам будет нужна хорошая шерстяная ткань.
— Ткань? Нет. Ткань при следующей сделке. А вот паровую машину я бы прикупил. Я не помню фамилии, но ваш изобретатель улучшил паровую машину Джеймса Уатт. Она работает на паре высокого давления. Её я куплю с удовольствие.
 
— Тревитик. Ричард Тревитик. Он как и я из Корнуолла, мы вместе учились в Камборне.
— Точно. Тревитик. Я бы купил его новую паровую машину.
— Думаю это возможно. С шайрами тоже проблем не возникнет. Хуже со штуцерами. Хотя если вам нужно десять, то и эту проблему решим. Вы же имеете в виду новую винтовку, что принял на вооружение 95–й пехотный полк? Винтовку Бейкера? «Pattern 1800 Infantry Rifle» (пехотная винтовка образца 1800 года), однако куда чаще её называют просто «Baker Rifle» или «винтовка Бейкера». Я приобрёл себе одну. Я ведь страстный охотник, князь. Очень точный огонь у неё. Калибр 0.65 (16,5-мм). Длина ствола 30 дюймов (762мм). Мастер Иезекииль Бейкер сам демонстрировал мне это нарезное ружьё. Он уверял, что ствол в отличие от французских и любых других штуцеров не нужно чистить так часто, так как нарезы делают не полный оборот, а всего четверть. И этого оказалось достаточно, чтобы сохранить все преимущества нарезного оружия.
— Да, именно эту винтовку, — Брехт даже не знал, как в Англии штуцера называются, и что появился новый, — Чем больше, тем лучше. И учтите сэр Пайркер, что следующая партия шафрана и Марены будет больше. И вы можете стать первым, к кому я обращусь с предложением поменять эти богатства на товары из Великобритании.
— Я рад, князь, что вы обратились ко мне, одно, «но» мы не обсудили цены на ваши красители. — Потянул его в сторону комиссар.
— Ваши предложения?
— Фунт шафрана на пять фунтов серебра.
Брехту его новый казначей в Дербенте цены озвучил — такими и были. Но это там. А это здесь. Зачем он его пёр через половину мира?
— Десять.
— Нет. Сто двадцать пять шиллингов максимум.
— Сто пятьдесят и ни одним шиллингом меньше. У вас же двадцать шиллингов в фунте?
— Договорились, — просиял Томас. Эх, продешевил, надо было со специалистами переговорить сначала, упрекнул себя Брехт. Но это если не принимать во внимание, что за сто пятьдесят фунтов доставшегося ему бесплатно шафрана он получит … Два пишем три на ум пошло. Четыреста килограмм серебра.
Совсем не плохо. А ещё Марена.
Торговались долго. Сначала красители, потом по шайрам цену подбирая. На винтовки цены известны, а вот за паровую машину цен никто не знал и решили, что Брехт наглу на слово поверит. Если обман вскроется, то комиссар просто потеряет выгодного партнёра.
Событие сорок третье
Сколько ж надо наплести, чтоб интригу-то сплести.
А. Шопперт 
День, который начался для Брехта с вызова в Кремль, продолжился там же. Только решил Пётр Христианович, довольный переговорами с комиссаром Пайркером, свинтить домой, как его опять позвали к Александру. Рядом с троном Васильевича Грозного стоял старенький генерал. Витгенштейн с ним был отлично знаком, но давно не видел. Николая Алексеевича Татищева та же самая длань карающая, что и почти всех остальных генералов Российской империи загнала в деревню. Сейчас потихоньку и не все стряхивают с себя деревенскую пыль, надевают старую форму и перебираются ко Двору и по старому месту службы. Настал черед и генерал-лейтенанта Татищева. Старенький. Он воевал в два раза дольше, чем лет новому императору. И лет двадцать с лихвой назад командовал Преображенским полком, где подполковником был сам Потёмкин. Сейчас Александр вернул его из ссылки и вновь сделал командиром Преображенского полка и, так сказать в качестве извинения, произвёл в генералы от инфантерии, то есть, в предпоследний чин, выше только генерал-фельдмаршал. (ИНФАНТЕРИЯ от infante — юноша, пехотинец), название пехоты как рода войск).